Доля ангелов - А. Веста

   Раскидав нападавших, воин сбросил шлем, по плечам плеснула рыжая грива, и зал зашелся от восторга – виртуозные эскапады демонстрировала сама Анелия, хозяйка клуба. Заметив меня, она послала воздушный поцелуй.

   В соседнем зале, оформленном под вертеп разбойников, полыхал огромный камин. Мускулистый красавец в леопардовой шкуре на голое тело, медленно вращал кованый вертел. По обычаю средневековых воинских трапез, на вертеле истекал соками жареный бычок. Вдоль стен, как солдатики, выстроились бочонки со старинными клеймами. В кирпичном зале с готическими окнами готовилось небывалое пиршество. Дубовые столы ломились от закусок. Проголодавшиеся гости покинули уютные кресла демонстрационного зала и поспешили занять места за столами и столиками. Среди шумного пира, покачивая бедрами, скользила Анелия. В ее руках сверкали два полных бокала шампанского. Она была радостно возбуждена и пьяна от внимания и счастья. Я одиноко подпирал плечом средневековую колонну, но Анелия подрулила ко мне и протянула бокал:

   – Ну что? Выпьем на брудершафт, мой несговорчивый попутчик?

   Обвив гибкую руку вокруг моего локтя, она залихватски глотнула из бокала. Я смотрел на ее нежное горло. Такая прозрачность и белизна кожи встречается только у природных полек с «голубой кровью». «Была Анеля хороша, мы с нею выпили ерша», – ядовито скабрезничал тайный соглядатай внутри меня.

   Допив вино, Анелия коснулась губами моей щеки. Защелкали блицы фотокамер. Теперь на меня смотрели с интересом и завистью.

   – Как хорошо, что ты здесь! – растягивая гласные, пропела Нелли, ласково жмурясь. – Представь, мой партнер по медленной румбе подвернул ногу.

   Она шутливо измерила мой рост, привстав на кончики золотых туфелек.

   – Ты, пожалуй, с ним одного роста, а значит, и костюм тебе подойдет, а главное, типаж у тебя что надо!

   – Но, пани, танцором нужно родиться.

   – Это совсем нетрудно, несколько поддержек, раскруток и все!

   Я решил, что если внезапно появлюсь на сцене, то Маша увидит меня и, возможно, подойдет хотя бы в конце вечера. Глядя в веселые и бесстыжие глаза Анелии, я малодушно согласился.

   Крепко держа за руку, Нелли влекла меня куда-то в глубину клуба-дворца, по анфиладам комнат, пока мы не очутились в небольшом танцевальном зале с зеркалами вместо стен и балетным станком.

   – Ты, наверняка, слышал эту байку, Арсен, – смущенно опустив ресницы, ворковала Нелли.

   Ее рука лежала на моем плече, покалывая сквозь рубашку электрическими искрами.

   – Какую именно, ясновельможная пани?

   – Для успеха партнеры в танце должны быть близки, очень близки! В этом и заключается репетиция, и секрет обжигающих танцев в стиле «латинос».

   – Все так просто? То есть напротив – сложно!

   – Да!

   – Простите, пани Анелия, но я старомоден, как «славянский шкаф». После такой тренировки боюсь провалить весь танец.

   – Не будь каплуном, и все получится!

   Она включила музыку и заперла дверь. Ее рыжие волосы разметались по черному шелковому платью. Ее обнаженные руки, жемчужно светлые, как перламутр, властно обнимали мою шею. Когда рядом девчонка с огненной гривой, подобная Анеле, легко вообразить себя кем угодно. Я положил руку на ее змеиную талию, вновь уколов ладонь грозовым электричеством, и очутился в ритмичном вихре. Я точно знаю, что мы не покидали зала с зеркальными стенами, но мне казалось, что нахожусь в восточном храме, среди массивных колонн и барельефов, изображающих все позы Камасутры, недостижимые, как абсолютный полюс.

   Нелли трясла меня за плечи:

   – Мачо, ты заснул?

   – Бодрствуйте и трезвитесь – сказано в священных текстах, чтобы не проспать самого главного.

   – Подожди, я сейчас.

   Нелли ненадолго исчезла и вернулась с чашкой чая:

   – «Вкус чая напоминает вкус дзен».

   – Я мало знаком с учением дзен.

   – Ты имеешь шанс узнать больше. К примеру, на востоке чай называют напитком мудрецов!

   – Надо же! Что же в нем такого мудрого?

   – Однажды Бодхисатва уснул во время созерцания премудрости. Этот проступок показался ему настолько ужасным, что он тотчас же отрезал себе веки. Они упали на землю и проросли. Так появился первый кустик чая.

   Нелли сидела на пушистом ковре в позе лотоса. Отставив изящный локоть, она наливала чай из крохотного фаянсового чайника.

   – Да, ты глубоко постигла буддизм. А я, профан, даже не подозревал, что буддистки так хорошо танцуют!

   Нелли метнула на меня взгляд, исполненный таинственного значения:

   – Когда все закончится, давай поужинаем вместе.

   – Всегда готов!

   На любом мало-мальски стоящем карнавале есть свои король и королева. Под вздохи восхищения и вожделения они танцуют танец судьбы.

   Мы танцевали медленный, чувственный и жестокий танец. Нелли вилась вокруг меня, как золотистое пламя, и мои исполненные силы и страсти, но угловатые «па» выгодно оттеняли ее возможности. Музыка сорвалась с нарочито медленной прелюдии, как срывается долго сдерживаемое желание. Я энергично прижал ее тонкое, обернутое шелком тело, и дальше все пошло само собой.

   Старик Бернард Шоу оставил нам замечательное изречение, доступное любому переводу: «Танец есть вертикальное выражение горизонтального желания». Он был прав! Под восторженные аплодисменты мы покинули подиум, и я получил недолгую свободу от «ночной тигрицы».

   После жаркого танца лицо горело. Я прошел сквозь душные, гудящие, как вешний улей залы, и вышел на крыльцо под медленно падающий снег. Постоял немного, хватая губами сладкие снежинки.

   Часам к двум ночи праздник утомленно стих. Гости разъезжались по домам, чтобы успокоиться, или переходили в казино «Поручик Ржевский», расположенное в соседнем доме, чтобы еще раз испытать судьбу и удачу.

   В поредевшей толпе вновь мелькнула Маша. Неприступно красивая, «вечерняя». Что привело ее на этот полуночный бал. Охота на женихов? Поиск нового папика?

   В подтверждение моих худших догадок Маша словно не узнала меня, даже бровью не повела.

   – Привет охотницам на мастодонтов бизнеса. Удалось поразить кого-нибудь или стрелы, выпущенные из-под ваших ресниц, застревают в их толстой коже?

   – А ты что здесь делаешь? Зажигаешь на танцплощадке?

   Я взял ее за локоток, обтянутый ажурной перчаткой, и отвел в сторону.

   – Маша, Анеля и есть та самая девушка, которая ехала со мной в купе. Когда все стихнет, я намерен попасть в апартаменты Анели.

   – Флаг тебе в руки...

   Она медленно пила ледяной нарзан, и ее не интересовали ни перстень, ни я.

   – Ты не так поняла меня, Маша! Возможно, перстень здесь, в этом особняке! Но искать его тут, все равно, что иголку в стоге сена.

   – Надо всего лишь поджечь стог вместе с гадюками, и иголка найдется, – усмехнулась Маша. – Смотри, тебя уже ищут, чтобы пригласить на белый танец.

   По залу, кивая знакомым и озаряя улыбкой незнакомых, шла Анеля.

   – Да ты ревнуешь!?

   Маша пожала плечами и отступила в тень колонны.

   Анеля быстро нашла меня (нельзя сказать, чтобы я активно скрывался) и, загадочно улыбаясь, повела за собой.

   Покои Анели были отделаны мрачным природным камнем, щедро инкрустированы ониксом, обильно украшены шкурами, японскими коврами и вазами с видами Киото. В медных шандалах-иероглифах горели факелы. Потолок подпирали массивные деревянные колонны, такие я видел в самурайских фильмах.

   – Эти колонны олицетворяют мужскую силу, – опустив глаза пояснила Нелли. – Японцы называют их ябуни.

   Я огляделся: оружие висело повсюду, и если у Чехова в третьем акте мирно пылящееся на стене ружье должно обязательно выстрелить, то мечи, сабли и ятаганы в ножнах явно предвещали финал грядущей драмы.

   Словно играя, Нелли вынула из ножен дамасский клинок и вытянула руку, любуясь закалом:

   – На Востоке говорят; если меч вынут из ножен, он должен попробовать крови...

   «Вот оно... началось», – мелькнуло в моей голове.

   – И чья же это будет кровь, пани?

   Нелли ухмыльнулась и, слегка проколов пальчик на левой руке, чувственно слизнула капельку крови. Затем она сняла со стены короткий изогнутый меч:

   – Посмотри, это кинжал для харакири. Правда, что харакири – дорога в рай?

   – Не совсем верно.

   Я осторожно вынул кинжал из ее рук.

   – Похоже, древние народы, общались теснее, чем мы... – от нее исходил запах дорогого вина, духов и женского желания. Я умолк, не договорив.

   – Теснее, чем мы? – удивилась она.

   – ...можно представить... – выдавил я.

   Гибкая ладонь Нелли скользнула под мой ремень прямиком к моему единственному оружию. В отличие от самурайских мечей в ножнах, оно обещало победу.