Как Виктор Суворов сочинял историю - Владимир Грызун

Советские ВВС имели на западе страны штурмовики и бомбардировщики качественно равные, а количественно — превосходящие аналогичные самолеты Люфтваффе. Но слабость советских истребителей, далеко не всегда имевших возможность надежно прикрывать свои штурмовики и бомбардировщики от истребителей противника, не позволила им использовать это превосходство для нанесения по немецким бронетанковым колоннам сопоставимых по эффективности ударов с воздуха. С течением времени это должно было привести и привело к тому, что бронетанковые силы вермахта получили превосходство над бронетанковыми силами РККА.

Это превосходство позволило немецкой армии в начале войны с СССР, несмотря на упорнейшее сопротивление советских войск, осуществлять свою стратегию «Блицкрига», в целом повторяя события французской кампании. Превосходство Люфтваффе по истребителям позволило немцам захватить господство в воздухе, что крайне негативно повлияло на боеспособность бронетанковых сил РККА и способствовало установлению превосходства немцев в танках. А без поддержки мощных танковых соединений пехота, как и во Франции, не смогла вести успешные оборонительные бои, отходя или попадая в окружения, что повлекло за собой поражение РККА в целом.

Вот так техническое отставание Советского Союза от Германии в области истребительной авиации перед войной послужило одной из основных причин поражения авиационных и бронетанковых сил РККА, а также Красной Армии в целом в начальный период Великой Отечественной войны.

Судя по той лихорадочной спешке, в которой в 1940–1941 годах производилось обновление и модернизация истребительного парка советской авиации, руководство СССР вполне осознало возросшее значение истребителей. Тем не менее, до 22 июня удалось сделать не очень многое — превосходства в воздухе советская авиация достигнуть не смогла в реальном сорок первом, так же она не достигла бы его и в мифическом сорок первом Виктора Суворова. Кстати, вернемся к Суворову. Он уже, наверное, заждался. С «Ледоколом» мы, слава богу, закончили. Переходим к следующему сборнику баек из нашего непредсказуемого прошлого.

Часть II

День «М», или Что есть мобилизация

ПОСВЯЩАЮ ГОРЯЧО ЛЮБИМОМУ ПАПЕНЬКЕ,

коменданту военного общежития N-ского женского истребительного дивизиона при кухне заведующего библиотекой дома культуры саперной роты N-ского мотокавалерийского пехотного полка ОСНАЗ (Сельскохозяйственных войск стратегического назначения). За то, что мало порол в детстве!

Так когда же началась Вторая мировая война?

Нужно прежде всего обладать искренним желанием учиться у книг и проникнуться их мыслями. Заметьте, проникнуться их мыслями, а не стараться находить у них свои.

Вступление

Кое-что о письмах

Каждый раз, читая суворовские предисловия, я скрежетал зубами на бездарный стиль и слезливую саморекламу, которой автор заполняет каждое свое обращение к читателям. Скрежетал, но сдерживал себя, поскольку, в отличие от Виктора, не хотелось размениваться на мелочи. Однако, в данном случае, мое внимание привлекло одно замечательное обстоятельство.

«После выхода „Ледокола“ в Германии получил три кубометра почты от бывших германских солдат и офицеров: письма, книги, дневники, фронтовые документы, фотографии.

После выхода „Ледокола“ в России — получил больше…» (с. 5<337>).[292]

«Но писем МНОГО. Представляете себе, что означает слово МНОГО?[293] И все об одном. Не могли же все сговориться» (с. 6<338>). «Письма, которые я получил от своих читателей, — не мое достояние… Потому обещаю: однажды письма о войне опубликую. Не знаю, сколько томов, но знаю, что это самое интересное, что когда-либо было о войне написано» (с. 11<343–344>).

Я тоже!!! Тоже!!! Тоже хотел написать вам письмо. Вложить свою скромную граммулечку в ваши ветеранские куботонны, мегалитры и гептопромилле. По ночам я заливался счастливыми слезами тихой радости, трепетно предвкушая светлый приход этого сладкого мига, а днем во мне все что-то трепетало и попискивало, мешая ходить. Я потерял аппетит и массу денег, а также работу и квартиру, сутками потерянно бродя по городу и впечатляясь мыслями о неприметном труженике английского почтамта, который когда-нибудь в своей толстой сумке на ремне принесет в вашу Обитель тонюсенький ручеек моей горячей к вам антипатии.

НО НЕТ!

НЕ ВЫШЛО!

Мои хрустальные мечты с жалобным звоном разбились о суворую реальность.

Ни в одном русском издании вашей мерзкой книжонки не указан ваш, так его разтак, обратный адрес!!! А без адреса почтальоны слать письмо не хотят. Не протестуют, но доставки не гарантируют.

Кстати — деталь. Его там в ГРУ учили на них внимание обращать, да, видно, зря. Самое раннее русское издание «Ледокола», подписанное в печать 18 декабря 1992 года и вышедшее в свет где-то к весне 1993, могло дойти до массового русского читателя максимум летом (ну, в Москву и Санкт-Петербург чуть пораньше). Между тем благодарный отзыв на уже прочитанные «кубометры» автор в своем предисловии к «Дню „М“» датирует 13 сентября 1993 года. Кто, зная работу российской почты, отважится утверждать, что написанные летом «кубометры» безо всякого адреса могли дойти до секретного убежища нашего неуважаемого автора уже к сентябрю? Или письма, все как один, имели адрес: «Great Britain, Бристоль, дедушке Суворову»? Какая известность! Римскому Папе и не снилась! Или АО издательский дом «Новое время» было завалено страстными посланиями типа: «Передайте, обязательно передайте мистеру С. наши воспоминания…»? Так ведь все это можно легко проверить. Поэтому не стоит так безоглядно лгать про письма. Да и, коли уж это случилось, когда наш милый автор их успел ВСЕ прочитать, и сдать свой ответ в набор? И, главное, взвесить!

Посидите, Витя, «задним числом» придумайте ответ. Удачи вам.

С плотоядной любовью В. Грызун.

7 октября 1999 года,

Ярославль. Квартира.

P.S.: Я не Суворов, поэтому не буду врать вам о том, что мне приходят кубометры почты, однако, если вы, уважаемые читатели, действительно хотите почитать реальные мемуары реальных ветеранов, существует замечательный сайт в Интернете www.iremember.ru, где вы сможете в полной мере удовлетворить свое любопытство.

Глава 1

Со скрипом

В истории не было ни одной войны, причины возникновения и цели которой не были представлены зачинщиками и их учеными лакеями в извращенном, фальсифицированном виде.

На лакея обидеться или на ученого?

В этой части Суворов в присущей лишь ему разудалой манере потчует нас с вами сомнительным анекдотом времен своей молодости, хотя мне известно что реальный Владимир Резун во вводе советских войск в Чехословакию участия не принимал. Однако, якобы, какой-то старикан из своего замшелого угла, извертевшись от желания выпить на халяву, что-то там жирным шрифтом ляпнул ему о том, что «В июне сорок первого Красная Армия в этих самых местах точно так же новенькими кожаными сапогами скрипела» (с. 17<347>). Но это уже из второй части.

«Такого мы никак не ожидали и понять не могли» (с. 17<347>) — удивляется тогда еще потенциальный разведчик. Вот и мы не можем.

Дедун совершенно прав насчет этого скрипа. Ведь до войны ничем другим скрипеть солдатики наши не могли. Не было тогда в армии других сапог. Только кожаные и были.

«Красноармейцы обувались в юфтевые или яловые сапоги, позже, при наркоме С.К. Тимошенко появились кирзовые. Из соображений экономии использовались ботинки с обмотками зеленого или черного цвета».[294]

При наркоме Тимошенко — значит, самое раннее, с мая 1940 года. И что — за последний предвоенный год успели всех на кирзу переобуть? Разве только затем, чтобы у границы переобуваться обратно, что сомнительно. Так с чего же могла переобуваться готовящаяся к порабощению Европы Красная Армия? Может, все-таки не с архиредких накануне войны кирзовых сапог, а с ботинок? Но почему же англичане, в такие же ботинки с обмотками обутые, нисколько их перед Европой не стеснялись, а вот красноармейцы в аналогичной обувке туда ни шагу ступить не могли? И американцы не стеснялись, и итальянцы, и французы… Какие у нас застенчивые бойцы в РККА собрались — прямо институт благородных девиц!