Чужие миры - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В другом случае она рисковать не будет. А вот что будет выгодно ему...
А в принципе, все равно. Хотелось бы, чтобы Лилиан Иртон была мертва, по принципу: «если не мне, то и никому», но даже если она будет жива — и что? В чем можно обвинить короля Авестера? В том, что один из его подданных оказался слишком податлив на женскую красоту? Господа, это смешно!
Это просто очередная романтическая история, над которой будут плакать все дамы континента. А обвинять его, Энтора...
Все приказы отдавались исключительно устно. Доказательств нет... разве что Лофрейна притащат и заставят во всем сознаться. Но и тогда...
Соврал, подлец! Точно!
Позиция Энтора неуязвима. Ативерна утрется, может, втихомолку ему какую-то гадость подстроят, но и только. А обвинить его официально не получится.
Интересно, была ли она беременна?
Нет, вряд ли. Такое сложно не заметить... врет Ричард. И Иртон тоже врет.
Что ж...
Он не получил ее сиятельство вместе с ее знаниями и идеями. Но и Ативерна графини лишилась.
Это приятно...
Это весьма и весьма приятно.
Себе не на пользу, так хоть врагу во вред. Скажем так — не цель, но половинка цели.
И его величество улыбнулся, глядя в окно.
Надо подумать, кого назначить следующей целью...
Ативерна, Лавери.
Не лишились ли вы, господа весьма нехорошие, вашего и так весьма незначительного ума?
Если вежливо, что речь Джерисона можно было интерпретировать именно так.
Невежливо?
Тогда — многоточия.
От предположений Ганца Тримейна Джес впал в шок. И выходил из него долго.
— Джолиэтт не может!
Ганц молчал.
-БРЕД!!!
Ганц все равно молчал.
— Я что — в кошмаре!?
— Я уже год в кошмаре, — вздохнул Тримейн. — Даже больше... Джерисон, помогите нам!
Джес уронил голову на стол.
Потом поднял ее, потер лоб...
— Ганц, я правильно понимаю — прямых доказательств нет? Только слова?
-Да.
— Тогда чего вы хотите от меня!? Что я должен сделать?!
— Помочь нам получить доказательства. Или — оправдать ее высочество.
— Как? — заинтересовался Джерисон. Ну бред же! Не идея, а чушь собачья, это всем понятно! А раз это чушь, значит надо ее опровергнуть... поймет Ганц, что ошибся, а Джолиэтт... да, она обидится, несомненно. Джерисон тоже обиделся бы. Но рано или поздно Джолиэтт все поймет.
— Нам понадобится помощь Миранды Иртон.
— ЧТ&)!?
Раньше Джерисон не орал, скорее, шептал. А вот сейчас... Ганц искренне опасался, что в него запустят чем-то потяжелее. Но Джес сумел совладать с собой.
— Я. Не. Согласен.
— Ваше сиятельство... Джес, девушки гибнут!
— Я не хочу, чтобы моя дочь пополнила этот список.
— Если ее высочество невиновна, Миранде ничего и не угрожает.
— А если нет?
Ганц развел руками.
— А если нет... Ты готов смотреть на ее высочество — и гадать? Смотреть — и ждать следующей смерти? Смотреть — и доверять ей Миранду?
Джес скрипнул зубами.
— Хорошо! Я... приглашу сюда дочь. И мы поговорим.
>•« >!< *
Миранды Кэтрин Иртон дома не было, пришлось перенести визит на вечер. Ганц приехал, когда стемнело, и все равно — пришлось ждать.
Миранда влетела вихрем, в сопровождении двух здоровущих собак.
— Дядюшка Ганц!
И бросилась мужчине на шею.
Синие глаза сияли нестерпимым светом, черные волосы растрепались, улыбка ослепляла. Маленькая девочка медленно, но верно вырастала в потрясающе красивую женщину.
Его высочеству Амиру повезет...
Синее платье тоже было выше всяких похвал. Внешне строгое и закрытое, с длинным рядом пуговок впереди и тонкими полосками черного кружева. А если приглядеться...
Да, простое синее сукно, хотя и дорогое. Но как сшито! Платье подчеркивает тонкую талию, намекает на наличие груди, пышным колоколом стелется вокруг ног — строй-
ных и красивых. Маленькая шляпка в виде блинчика венчает прическу. Лучится искрами сапфировая брошь.
Все подобрано в тон, в цвет, все дорого и со вкусом. Виконтесса Иртон.
И то, что богатство не выпячивается наружу, еще более ценно.
— Мири, какая ты стала тяжелая!
— Это не я потяжелела, это ты, дядюшка, перестал тренироваться, — парировала маленькая нахалка. И ведь не в бровь, а в глаз.
Действительно, раньше Ганц тренировался больше. Сейчас все некогда и некогда, а уж путешествуя в чужом облике, и вообще с мечом не разомнешься.
— Я исправлюсь, — пообещал он.
— Надеюсь.
— Дядюшка Ганц, вы к нам по делу — или просто поужинать?
Поди, поспорь с такой...
— По делу, Мири.
— Что-то стало известно о маме!?
Ганц опустил голову.
— Мне — нет.
Миранда словно потухла. На секунду. Потом...
А ведь девочка взрослеет.
Неужели ее сияние — это маска? Маска беззаботного ребенка, который обожает своих родителей? Который живет в привычном, защищенном и уютном мире?
Или...
Или. ♦
Миранда была такой. А сейчас для нее этв всего лишь шкурка. Лягушачья шкурка из сказки, которую она натягивает, чтобы никого не тревожить.
А кто выглядывает из этой шкурки? М-да... его высочеству Амиру повезло. А вот его окружению? Вряд ли милая девочка пощадит тех, кто попытается навредить ей тем или иным способом.
Тримейну оставалось лишь покачать головой.
— Дядюшка Ганц, — и снова щебет, и снова улыбка. — Вы, конечно, останетесь на ужин?
— Разумеется.
— Тогда я прикажу подавать через полчасика. Дайте мне время умыться с дороги?
— Конечно, Мири.
❖ ❖ ❖
Ужины у Иртонов всегда проходили весело. И сейчас за столом были и сами Иртоны, и Ганц, и вирмане на огонек заглянули, кстати, сегодня приехал и Бран Гардрен... Ганц знал, что иногда сюда приезжает и его величество.
Садится за стол, смеется...
Для Миранды он навсегда останется дядей Риком, как в детстве, когда наследный принц безбожно баловал малышку, дарил ей нити жемчуга и катал на шее, изображая лошадку.
Ему тоже есть, что вспомнить.
Самого себя — прежнего.
Кто сказал, что мы умираем лишь раз? Стоит только оглянуться на десять, двадцать лет назад — и удивиться.
Кто это был?
Я?
Нет...
А что стало с тем человеком?
Его нет. Он ушел... и наверное, умер. А когда и как это произошло?
Альдонай ведает...
В этот раз Ганцу было тяжелее ждать конца ужина. Но мужчина старался.
Улыбался, шутил, рассказывал забавные истории... Гардрен помогал. Вирманину было легче. Он толком не знал Миранду.
И не знал Лилиан Иртон.
Джерисон Иртон — страшно. За дочь он убьет... всего лишь убьет. Раз — и все.
Лилиан Иртон...
Она — не убьет. И недобитый негодяй сильно пожалеет об этом. Ганц даже не сомневался.
Но всему настает конец. В том числе и ужину. И в библиотеке собрались четверо.
Джерисон Иртон, в черных брюках и белой рубашке. Камзол он накинул, но не застегивать, ни приводить в порядок не стал. Он у себя дома.
Миранда — переодевшаяся в домашнее платье цвета незрелой сливы. Волосы она переплела, и на грудь падала толстенная черная коса. Даже ленту вплести успела.
А вот украшений нет,
