Старушка-молодушка и новогоднее чудо(вище) - Анна Жнец

повторила за кучером Люсиль дрожащим голосом. С большой неохотой она покинула кузов кареты и вышла на трескучий мороз.

— Большое спасибо, мистер. Вы нас очень выручили. Да, мы приехали, — сказала я.

Ветер принес из-за деревьев далекий слаженный вой. Волки.

— Мамочки, — прижалась ко мне Люсиль.

— Ну смотрите, — покачал головой старец на облучке. — Здешние леса кишат зверьем. Будьте осторожны.

Он тронул поводья. В ночной тишине раздался стрекот вращающихся колес. Карета медленно удалялась. Люсиль провожала ее тоскливым взглядом. Вместе мы наблюдали, как черный силуэт экипажа тонет в белесой дымке, что поднимается от заснеженной дороги.

— Только не говорите, что мы пойдем до замка пешком, — шепнула моя спутница, судорожно цепляясь за мою шубку.

— Надеюсь, нет, — ответила я таким же сдавленным шепотом, а потом добавила в сторону: — Лунет? Эй, Лунет?

— Кого это вы зовете, леди?

Птица не откликалась. Я уже начала нервничать, как вдруг высокие елки затряслись, роняя на землю снег. Послышался странный звук. Как будто влажное покрывало хлопало на ветру.

— Что это? — захныкала Люсиль, прячась за моей спиной. — Вы тоже это слышите? — Она до боли сжала мое плечо.

Я уже знала, что увижу с минуты на минуту.

Две вещи случились одновременно. Над нами, заслонив небо, стремительно пронеслась белая фигура. И уши заложило от оглушительного вопля моей спутницы.

Люсиль орала изо всех сил. У меня даже голова разболелась от ее крика.

— Тихо. Ничего страшного. Да, это дракон. Он нас не тронет.

Вытаращив глаза, девица продолжала истошно визжать. Не зная, что делать, я зажала ее распахнутый рот рукой.

Пока Люсиль вопила — уже в мою ладонь — крылатый снеговик приземлился на дорогу и вытянул шею, с интересом разглядывая незнакомку, что меня сопровождала.

— Это новая служанка Его Сиятельства, — пояснила я.

Люсиль надрывалась, выкручиваясь из моих рук. Приходилось ее держать. Выпущу — сиганет в чащу, волкам на радость.

Дракон фыркнул. Порывом воздуха из его ноздрей с головы Люсиль сорвало шапку. Девица завыла еще громче.

Она кричала всю дорогу до замка. Угомонилась, только когда снеговик разжал лапу и выпустил нас возле дома.

Молчание Люсиль было пострашнее крика. Бедняжка пришибленно хлопала глазами.

— Я… я… я, кажется, обмарала белье, — призналась она, пылая щеками.

* * *

Пришлось отпаивать Люсиль чаем с ромашкой, чтобы привести в чувство. После я отыскала для нее чистую, сухую юбку. Когда Люсиль умылась и переоделась, мы вместе отправились готовить для нее комнату. Она выбрала ту, что примыкала к моей. Сказала, что так ей будет спокойнее. Одна на этаже она с ума сойдет от страха. И даже через спальню от меня жить не хочет. Только рядом.

Работы было много. Хлопоты помогли нашей гостье вернуть душевное равновесие. Пока я чистила и растапливала камин, Люсиль мыла пол, вытирала пыль, снимала старые шторы и вешала новые, яркие, без дыр и пятен. Потом мы заменили постельное белье, взбили подушки, пухлые от гусиных перьев, расправили теплое одеяло, пахнущее цветами. Спальня стала уютной, но все еще молила о ремонте. О свежей краске на стенах, о крепких паркетных досках, которые не скрипят при каждом шаге, о ровном, выбеленном потолке, что не сыплется крошками на голову.

— Уф, — вытерла я пот с лица. — Долгий получился день.  Полный забот.

Часы на первом этаже принялись бить полночь, а у меня сердце подскочило — и как заколотилось, как зашлось в волнении. И руки затряслись, и колени задрожали. А в груди сладко-сладко затрепетало.

Обычно в это время Его Сиятельство граф Марцелл искал со мной встречи. Я обнаружила, что стою у себя возле открытого шкафа и тянусь к синему костюму, пошитому для меня портнихой. Хотелось сменить домашнее платье, в котором я драила камин, на что-то нарядное. Хотелось выглядеть хорошо. Все-таки я управляющая этого замка, а не какая-то замарашка.

Переодевшись, я прихватила с собой Люсиль и спустилась в кухню, почему-то уверенная, что граф будет искать меня именно там.

По пути я поймала себя на мысли: чем больше проходит времени, тем меньше во мне остается семидесятилетней пенсионерки. Нет, мое сознание не сливалось с личностью Мэри Клоди, но моя душа, заключенная в молодое тело, тоже начала молодеть. Я менялась, хотела этого или нет. Мыслила и чувствовала иначе. Во мне просыпались порывы и желания юности.

Например, сейчас в ожидании графа я волновалась, как девчонка.

В конце концов я поняла, что со мной творится, почему Его Сиятельство так странно на меня действует.

Мэри Клоди созрела для первой любви. В ней пробудилась женщина. Я попала в тело, в котором бушевали гормоны. А тут Рэймон Марцелл. Такой роскошный, таинственный, зрелый. Семя упало на благодатную почву. Сердце Мэри было готово открыться для любого мало-мальски подходящего мужчины. А граф был не просто подходящим, он был лучшим представителем своего пола. Моя предшественница, робкая, неискушенная барышня, втайне мечтала встретить прекрасного принца. Того, кто спасет ее от жестокой мачехи. Эта мысль занозой застряла у нее в голове. И когда я увидела Рэймона Марцелла, красивого и статного, душа откликнулась на его образ.

Когда так скрупулезно разбираешь свои эмоции и раскладываешь по полочкам, становится легче. Волнение улеглось. Его Сиятельство привлекал меня как мужчина, но теперь я знала, откуда взялись эти внезапные чувства. Гормоны. Всего лишь гормоны. Побочный эффект второй молодости.

— Хозяин так поздно возвращается домой, — шепнула Люсиль, катая по столу ложку. — Наверняка устал за день и хочет отдохнуть. Мне кажется, ему не до нас. Может, представим ему меня утром?

— Не бойся, Реймон Марцелл — хороший человек.

Служанка тихонько вздохнула. Она до сих пор пребывала в шоке от встречи