Неонигилизм - Андрей Никифорович Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все эти изменения потребовали мучительных родов за исключением Америки и Австралии, где все произошло мирным путем. Англичане, потеряв свои колонии рассыпались по всему миру и вместе с евреями стали, почти, космополитами. Война, этот бич человечества, навсегда была уничтожена, главным, образом благодаря пролетариату, который отказался производить средства вооружения, и отказу антигосударственников как христиан, так и социалистов, нести военную службу; не малое давление оказали также и суфражистки. С общего согласия крепости везде срыты, — „мечи перекованы на орала“. Только милитаристские музеи хранят в своих стенах, образцы убийства и служат пугалом для молодых поколений. Семь оставшихся только полу социалистических, но все же еще „государств“ старались перегнать друг друга в устройстве громаднейших обсерваторий, научных лабораторий и всякого рода зоо-био-станций. и т. п. Объявлена премия за синтез питательных веществ, в особенности белка, счастливчику изобретателю разрешалось жить при доме-музее одного и из великих мыслителей всех времен и народов — и это находили великой честью.
Старый метод, открытый Эрлихом Гатом, еще в XX столетии дал возможность избавиться от ряда болезней, как чахотка, тиф, чума, холера, и др. Среднее образование, но с новым содержанием уже доступно для всех. Вооруженный мир прошлого превратился в действительный „мир“, что дало возможность продуктивнее использовать труд и уменьшить его время до 6 часов в сутки. Хотя Константинополь был столицей Великой Славянской Федерации, но его сделали нейтральным и он является интернациональным центром научных обществ и ассоциаций, здесь было оборудовано для пользования ученых все, о чем они могли только мечтать; он стал всемировой кафедрой. Счастливое положение города в географическом отношении и по красоте, на самом деле, сделало его „Царем городов“....
II
Сегодня вечером мы решили повторить наш опыт, но эпоху назначили более позднюю, так как очевидно, слишком больших изменений не произошло, или же, за короткий срок, Илья не мог успеть все рассмотреть и подметить.
Ну, Илья, едем?
Куда?
Лучше всего в Константинополь. Только там мы можем узнать жизнь в начале второй половины XXI столетия. Только там, вероятно, она бьет ключом и человечество с надеждою и тоской глядит туда. Только оттуда, из центра науки из этого ставшего Новым Назаретом города, идет спасение.... Андре пишет в своей истории, что в конце XX стол, пессимизм проник в народы и массовые самоубийства, в особенности у китайцев приняло ужасные и угрожающие размеры.. Книги Шопенгауэра, Ницше, стали настольными. Предвиделась „паника“ о которой говорил когда-то Гартман.
Образование, доступное для всех сделало людей атеистами, не верующими ни в бога ни в черта; наука же, не могла разрешить этих вопросов, о которых прежний ученый Дюбуа Реймен предрек: ignarabus ignorabimus — никогда не узнаем; — на этой-то — почве и развилась эпидемия самоубийств: ожидали от науки решения загадки всебытия, но она все еще молчала...
Илья. Я готов.
——.... И дух его понесся, а тело, мертвое тело, лежало около меня и говорило о какой-то тайне....
***
Вторично я испытывал удовольствие мчаться по воздуху со страшной, но уже привычной быстротой....
Заблестел купол на знаменитом храме св. Софии.... в Константинополе — где вместо креста, сто лет назад, стоял полумесяц.
Множество аэропланов рельефно выделялись в синеве неба. Я опустился на берегу моря, на рассвете дня и направился к центру города.
Американских „небоскребов“ не было видно в нем, но дома поражали еврей оригинальностью и разнообразием стилей.
Вот очень изящный киоск, на нем афиша со знакомым именем: „Лев Толстой“ — лекция профес. Андрэ, — он очевидно, был еще жив, назначенная на сегодня, 1-го апреля 2089 г., в 6 ч. утра.
Я решил пойти туда. Уже кое кто показался на улице, некоторые совершенно голые но с сандалиями на ногах, как видно граждане любили вставать очень рано. Мне подумалось, что они также идут послушать Андрэ; я пошел вслед за ними и не ошибся. На здании, похожем на театр, было объявлено о лекции. При входе каждый получал бинокль и слуховую трубку — как я узнал после, и проходили в круглый амфитеатром зал, без крыши, по примеру древней Греции.
В центре находилась кафедра, на которую, при моем входе поднялся, как можно было догадываться Андре и обратился ко всем со словами: „Коллеги“! — Мне почудилось, что я попал на собрание ученых, но решил не смущаться; потом мне объяснили что такое обращение вошло у них в обычай: все ведь получали высшее образование и каждый вносил свою крупицу в сокровищницу науки — долю опыта и знания, и если даже такой ученый, как Андрэ, выделялся из массы уже образованной, все же они понимали друг друга и работали для одной цели.
—„Книга, которую Лев Толстой завещал прочесть через сто лет, написанная им в 1900 г., была, как и вам известно, во время второй русской революции утеряна но недавно найденная, имела бы еще больше значение, если бы наши отцы познакомились с ней. Тогда, вероятно, не было бы той полосы безумных анархических покушений и самоубийств. Я, конечно, далек от обвинения кого-бы то не было, и понимаю, что раньше и теперь еще „сила гнета современного общества и пропорциональна сознанию данного индивида“, но я рад, что мы воспользовались и этим прошлым опытом, и „свобода от свобод“, о которой мечтали анархисты, стала нашим достоянием.
Кому теперь нужны свобода „слова и печати“? Кто может заставить нас не говорить то, что мы хотим? — а жизнь на новых началах уничтожила даже условия, при которых рождались палачи слова и воли, и палачи в прямом смысле.
Но я в немногих словах выражу суть книги „Духа не угашайте“. Толстой Лев говорит в ней: „Мы не можем мыслить человека без земли, он взят из нее он в ней и она в нем. Земля же есть часть солнечной системы, в которой существуют организмы с большой психикой — это мы, люди.
Человек состоит из земли и психики из материи и идеи, он очень
