Вида своего защитник (СИ) - Сугралинов Данияр

Оценочная стоимость: 24 монеты Сидуса.

Требования: показатель «Разума» выше 10; не более одной установленной профессиональной модификации за каждые 10 очков «Разума».

Нет, это не ученый. Но и не мусорщик — мод, как я понял, был неиспользованный. Видимо, да’ари прихватил его в экспедицию на всякий случай, но случай не представился.

Мне терять нечего. Поэтому я использовал модификацию, гадая, осталось ли от того же да’ари хоть что-то, что можно вытянуть, или все его монеты испарились вместе с телом?

Хомо Картер Райли, вы освоили профессию коллектора!

Уровень профессии: 1-й.

Специализация: коллектор модификаций.

На подстройку мода к моему организму ушло две минуты, после чего в интерфейсе появился баланс коллектора. Сейчас он равнялся нулю, а потратить деньги с него, как я понял, невозможно.

И сразу после этого мод подал сигнал — отрывистый писк в голове. Появилось уведомление перед глазами:

Обнаружены останки гражданина Сидуса!

Идентификатор: Лай’хил, да’ари, пилот 9-го уровня.

Доступны для вытяжки: 4,8 монеты Сидуса, генетическая модификация «Расширенное зрение».

Моя надежда выжить воспрянула. Это именно то, чего мне не хватало!

Прав был Убама, ковыряться ни в чем не требовалось — держа оружие одной рукой, вторую я протянул ладонью к полу и пожелал начать вытяжку. Процесс занял доли секунды, мой денежный баланс пополнился, в инвентаре появился мод расширенного зрения.

Забавно, что моя рука ничего не касалась. Наверное, и монеты, и мод, когда-то установленный да’ари Лай’хил, на самом деле размером с молекулу. В виде пластинок и монет они в ходу, чтобы ощущалась их материальность.

Всевидящий глаз

Редкая генетическая модификация.

Преобразовывает зрительные рецепторы, устраняя ограничения обычного зрения. Открывает новые горизонты в визуальном восприятии, так как позволяет видеть с невероятной четкостью во всех диапазонах и в условиях полного отсутствия света.

Производство: «Генотек».

Оценочная стоимость: 16 монет Сидуса.

Выходит, и паразитов я теперь увижу? Не веря в свою удачу, я сразу отправил мод в дело. Зрение тут же перестроилось — причем не в инфракрасное, как в приборах ночного видения. Я просто стал видеть так, будто в тоннеле включился свет — неяркий, но равномерный, не дающий мгле и шанса где-то спрятаться. Проступили детали разбросанных по полу предметов, правда, теней они не отбрасывали.

И жить сразу стало намного легче. Появились краски, появилась осмысленность — я в центральном тоннеле шахты, ведущей к артефакту, по полу ползет оранжевая полоса с мою ступню шириной — по ней, очевидно, гоняли транспорт. А вон и сам транспорт — что-то вроде рапторианской вагонетки кубической формы. Видимо, замерла там, где проезжала, когда новые «пауки» пробудились и высосали энергию из всех батарей и аккумуляторов.

— Покойся с миром, дорогой да’ари Лай’хил! — искренне пожелал я пустому месту, где погиб крылатый.

Дальше я шел как пьяный, с головой Убамы под мышкой, зигзагами от стены к стене, поминутно оглядываясь, чтобы не пропустить еще чьи-либо останки или, того хуже, паразита. Неплохо бы найти кинетическое оружие или еще какое-нибудь усиление.

За следующие сотни метров я не нашел ничего, зато успел подумать, зачем было рыть такой огромный котлован, чтобы добраться до артефакта. А впрочем, понятно — здесь реально добывали нултиллиум и ксеноэтер. Оба ресурса буквально пропитывали землю, и, чтобы добыть килограмм того или другого вещества, просеивали десятки, если не сотни, тонн породы. За такими масштабами легко скрыть один-единственный ход, ведущий к артефакту.

Придя к этой блестящей догадке, я даже немного расслабился — паразитов не было и следа. Может, все остались снаружи? Но все равно по мере продвижения я напрягался — быть такого не может, это просто странное затишье перед бурей, и нужно готовиться к схватке…

Длинный коридор наконец закончился, но привел меня к развилке, а дальше ход разветвлялся, причем сразу на четыре (ну конечно!) рукава. Вот тебе и единственный ход к артефакту, гений! И куда идти дальше?

Указатели были на рапторианском — над ними клубился едва заметный пар. Я сунулся в каждый проход, не видя между ними никакой разницы. Одинаково квадратные, они расходились в разные стороны: вниз-вправо, вправо, вниз-влево и почему-то вниз. Свесившись в последний головой, я сообразил: мне надо вниз и назад. Догадку подтверждал темнеющий ворох одежды на полу. Логика такого решения, может, и хромала, но зато давала дивиденды — останки можно полутать.

До пола оставалось метров шесть, силовой подъемник, конечно, не работал, а лестница была рапторианской. Я мог бы спуститься по ней, но показывать чудеса акробатики с «Задней ногой» и башкой Убамы в зубах было не с руки, а сбросить боевого товарища я не решился — понятно, что он и так уже погиб, но вдруг это окончательно добьет рехегуа?

Пришлось спрыгивать, повиснув на руках и зажав голову Убамы между ног.

Останки гражданина Сидуса, воина-наемника Калиба Маджунга, оказались рапторианской эпической броней и ворохом оружия. Ничего не работало, но общая стоимость барахла впечатляла — под сотню монет. Присвистнув, я подумал, что, пожалуй, в карьере мародера есть свои плюсы.

По ощущениям, я шел еще часа два. В обычной жизни пробежал бы эту дистанцию минут за двадцать, но я заплутал, свернув не туда, постоянно ждал нападения, двигался медленно, чтобы не пропустить другие останки, а когда находил, тратил время на вытяжку.

В моем инвентаре и без того скопился арсенал коллекционных огнестрелов с Земли, но сейчас я мог бы полноценно экипировать команду из пяти разумных для боев Арены. Помимо стандартных рапторианских волновых модуляторов, я обзавелся даже ионно-импульсной винтовкой. А вот модов больше не выпало, не повезло.

Все погибшие были наемниками. Те несчастные подопытные, кого привозил Убама и подобные ему, наверняка были одеты во что придется и слабо экипированы, их развоплотил артефакт Предтеч. А те, чьи останки попадались здесь, были не жертвенными баранами, которых не жалко, — их, хорошо снаряженных, Туканг направлял на Агони, чтобы разобраться с ситуацией. Вооруженные профессионалы, как и мы, прошедшие через испытания самой планеты, добравшиеся до шахты и сгинувшие уже здесь. Но почему они стремились именно сюда, навстречу смерти?

Последняя развилка вела в два тупика. Один тупик был настоящим, другой скрывал потайной ход, причем не по направлению коридора, а в боковой стене. Проход был замаскирован обычной синтетической тканью, полностью сливавшейся с текстурой стены. Если бы не мое новое зрение, черта с два бы я заметил разницу. Но я заметил, распорол «Задней ногой» ткань и вошел в маленькую пещеру, очень похожую на ту, что под марсианским кратером Скиапарелли. На миг обернувшись, увидел, что разрез затянулся.

А потом увидел его — артефакт. В отличие от гигантского куба, найденного людьми на Марсе, этот был в форме яйца, утопленного в камень. Сколько в нем? Я прикинул издали — метр, может, даже меньше. Матово-черный, поглощающий свет. Вынести его отсюда не удалось, по всей видимости, потому, что он врос в землю? А что мешало выкопать его? Нет, здесь что-то другое — возможно, я вижу только вершину айсберга.

Ворох чьей-то одежды неподалеку, неподвижные роботы, аппаратура, умершие экраны и голографические проекторы, инструменты — все это с той стороны яйца, дальней от входа. С этой — ничего, как в очень старых фильмах, где за стол рассаживали так, чтобы одна сторона была свободна — дабы не портить вид спинами и затылками и показывать зрителю только лица.