Дом мертвых запахов - Вида Огненович

и мошенником, плакался он. В конце концов, они все-таки сошлись где-то на середине. Идриз разрешил Василу скопировать несколько страниц книги, чтобы покупатели могли убедиться в том, что они на самом деле покупают, и пусть потом сами решают. Стоимость копии должна всего лишь покрыть расходы на задаток, а смертный страх, который он претерпит при мысли, что владелец может об этом узнать, это цена его доброты и отзывчивости к Василеосу и доктору Еличу. Договор был заключен. И эту самую копию Паликарев теперь привез, как свой грандиозный купеческий трофей.

Когда Геда открыл сверток, там было на что посмотреть. Появилось пять-шесть листов какой-то длинной жесткой бумаги, заполненной заковыристыми черточками, завитками и разными точечками арабского письма, из чего он, разумеется, не понял ни одного знака. Он заплатил партизану Маркоса требуемую сумму, по которой сделал вывод, что оригинал книги должен стоить как «Мона Лиза» из Лувра. Он пустился на поиски того, кто сможет разобрать, что тут написано, и перевести на какой-нибудь из понятных ему языков. И нашел. Люди какого только черта ни знают, как сказал бы его отец. Эти несколько страниц, как выяснилось, было не что иное, как довольно небрежный перевод французской версии, которую брал у него Васил. Те же самые ошибки, та же путаница в мерах и весах, а все предложения в тех местах, где книга была немного потерта или испачкана, были просто-напросто пропущены. Кто знает, кому из двух ловких торговцев пришла в голову идея таким вот образом заказать «создание оригинала». Может, сразу обоим. Хорошо, они хоть догадались предварительно проверить заказчиков этой наживкой в пять-шесть страниц. Они не предусмотрели только одного: на этот раз книгу искали не как редкий предмет, а как важный текст.

Доктор Елич грозился Василу, что прекратит с ним всяческие отношения и предупредит остальных его клиентов об этом мошенничестве, а тот оправдывался, что продал всего лишь то же самое, что купил, без какой-либо выгоды, и что руки его совершенно чисты. Совесть он, правда, не упоминал. Судя по всему, он слабо представлял, что это такое.

Геду начали серьезно утомлять поиски этого сборника рецептов. Он стал утешаться фактом, что уже достаточно много знает об имеющихся у него ароматах. Ясно, что они очень старые, что происходят с Востока, что составлял их какой-то высококлассный знаток. Можно было предположить, что речь идет о работе самого Бен-Газзара, так как компоненты похожи на те, что описаны в немецкой и французской версиях книги, приписываемой ему. Происхождение и время изготовления стекла он уже установил, при этом в экспертизе ему очень помог доктор Хлубник.

Постепенно он и сам начинал верить в то, что знаменитой книги Бен-Газзара на самом деле никогда не было. Разве Хайнеман не повторяет уже давно, что если что-то и существовало, то это были какие-то заметки его наследников, торговавших фальшивыми рецептами, потому что они больше не могли изготавливать бальзамы и благовония, формулы которых мастер утаил.

Геда постепенно терял надежду, что когда-нибудь сможет разгадать тайну происхождения и возраст своих благовоний, и мирился с судьбой, точно так же, как в глубине души тихо похоронил дивную идею об открытии древних благовонных смесей, которое искупило бы все его огромные коллекционерские жертвы. Я старею, говорил он, пора вырваться из плена юношеских мечтаний.

Однако Густав Хайнеман был не из тех, кто легко сдается, хотя и был уже солидного возраста. Поскольку он ушел с завода на пенсию, глубоко разочаровавшись в своих наследниках и в их глупых реформах, к которым они приступили, не успел он, так сказать, выйти за дверь, то теперь продолжил работать только для собственного удовольствия. Он собирал материалы по истории парфюмерного дела, которую собирался написать. Приводил в порядок еще кое-какие бумаги. Хлопот полон рот. Он опирался на коллекцию Геды, его знания и исключительную природную способность анализировать запахи. Они постоянно были на связи.

На протяжении многих лет Хайнеман внимательно изучал путь благовоний, рисовал на картах стрелочки от города к городу, чтобы установить точный маршрут передвижения отдельных заказов и таким образом определить главные пункты для своих исследований. Благодаря усердию, достойному упорного бобра, он напал на след нескольких важных посылок из Александрии, на основании которых будет решена загадка Гединых экспонатов. Изучив обширную документацию, он установил, что на европейском рынке александрийскую мануфактуру Бен-Газзара эксклюзивно представляла торговая фирма «Вайсбайн» из Триеста, закрывшаяся только после Первой мировой войны, то есть она была продана транспортной компании «Банджоли». След привел к деловому архиву фирмы «Вайсбайн», хранившемуся в архивном отделе триестской торговой палаты. Несколько месяцев он проработал в холодных каменных залах, заработал неприятную экзему на руках от пыльных бумаг и резкий кашель, от которого он уже никогда не избавится, но остался крайне доволен, так как нашел конкретные сведения и наконец-то добрался до доказательств, за которыми вместе с Гедой гонялся столько времени.

В кипах торговых бумаг — счетов, расписок, накладных и заказов, преимущественно на французском и немецком, но были и на английском, итальянском, да и на русском и польском, — он нашел несколько накладных и сопроводительных документов, отправленных вместе с посылками благовоний из мастерской Бен-Газзара на имя Мельхиора Вайсбайна из Триеста, аптекаря и торговца сырьем и готовой фармацевтической и парфюмерной продукцией. Эта сопроводительная документация была выполнена очень тщательно. Несмотря на то, что она была на французском, Хайнеман в шутку утверждал, что ее наверняка составлял какой-нибудь немец. Каждый формуляр включал определенный тип спецификации, сертификата и гарантийного листа. Нашел он, правда, всего девять таких листов, относившихся к готовым парфюмерным комбинациям. Остальные, видимо, были отправлены вместе с товарами, которые отсылались дальше или находились в составе каких-либо других упаковок товара, которые было сложно отыскать. Он смог лишь напасть на след документов, относящихся к различным посылкам, на протяжении, может быть, двух-трех десятилетий первой половины восемнадцатого века. Хотя именно этот период его больше всего и интересовал. На каждом листе на одной стороне можно было прочитать предупреждение о большой опасности фальсификации лекарственных и ароматических произведений мастера Аль-Аснафа Бен-Газзара, которая всерьез угрожала репутации и существованию фирмы. Тут же находилась и краткая инструкция по проверке оригинала. На кончик какой-нибудь деревянной палочки поместить немного благовония или лекарственного средства и поджечь. Если оно даст пламя выраженного красного цвета, это надежный признак оригинальной формулы, из-за наличия в ней специальных жиров. Любой другой цвет пламени выдает обман. На обратной стороне листа приведена комбинация аромата: сначала база, а затем точный перечень компонентов, обычно от тридцати пяти до пятидесяти. Далее следовало