Бельэтаж - Николсон Бейкер

41

Лейкопластырь я достал из коробки в квартире Л., – у меня его не оказалось. Очень часто в «Си-ви-эс» можно увидеть женщин, задумчиво оглядывающих полки с пластырем – наверное, они думают: «Куплю-ка я этот пластырь и положу в аптечку – специально для мелких ран хорошего человека, с которым познакомлюсь в будущем; а потом пластырь пригодится, чтобы заклеивать ссадины на локтях наших детишек».

42

В том возрасте я пырнул своего лучшего друга Фреда в основание шеи фестончатыми ножницами, рассвирепев потому, что ему подарили коробку с полным набором цветных карандашей – шестьюдесятью четырьмя, в том числе золотым и серебряным, – а он не давал мне как следует рассмотреть коробку и сообразить, как под ярусами карандашей в нее встроена точилка. Целых полторы недели Фред задирал нос, щеголяя пластырями «Джонсон и Джонсон» всех размеров и разновидностей (его родители были богаты и могли позволить себе купить коробку с полным набором пластырей – в том числе и тех причудливых форм, какие, насколько мне известно, теперь не выпускают), наотрез отказывался показать мне рану (совсем крошечную) и возбуждал во мне муки совести и любопытство, продолжая заклеивать самым маленьким пластырем – кружочком телесного цвета, диаметром 3/8 дюйма – уже затянувшуюся ранку, от которой, уверен, к тому времени остался лишь неприметный белый шрам в форме звездочки.

43

Для засыпания беруши необходимы, но бесполезны позднее, когда просыпаешься от ночной тревоги, с мозгом, пропитанным неприятной флуоресцентной влагой. Все годы учебы в колледже я спал прекрасно, но на новой работе у меня начались регулярные приступы бессонницы и длительный период проб и ошибок, пока я перебирал видения, особенно надежно убаюкивавшие меня. В ночь на понедельник я начинал с кинематографических титров – существительных вроде «МЕМОРАНДУМ» или «КАРАКАТИЦА», составленных из гигантских объемных изогнутых букв, обведенных хромированными контурами и мерцающими звездами, вращающихся вокруг двух осей. Я давал себе зарок уснуть к тому времени, как доберусь до разрастающейся О или похожей на чердачное окно А. Этот способ вскоре утратил эффективность. Убежденный, что более овеществленные и менее абстрактные образы навеют сон наверняка, я воображал, как еду в низком спортивном автомобиле, взлетаю с палубы авианосца на плоском скоростном истребителе или выжимаю пропитанное водой полотенце в затопленном подвале. Лучше всего действовал истребитель, но и его мне хватило ненадолго. А потом, удивляясь, как это сразу не пришло мне в голову, я вспомнил традиционный подсчет овец. В диснеевских мультфильмах овцы легко прыгают через живую изгородь или штакетник, возникая в облаке над головой лежащего в постели персонажа, а скрипки аккомпанируют мягкому голосу с пластинки на 78 оборотов, произносящему; «Одна, две, три, четыре...» Я представлял себе рабочую обстановку на студии Диснея в золотой век мультипликации – доброжелательная сосредоточенность на склоненном лике художника, тщательно закрашивающего силуэт парящей в воздухе стилизованной овцы, в своем кадре продвинувшейся по дуге дальше предшественниц, теплый свет лампы на прищепке над чертежным столом озаряет кнопки, ленту кадров, специальный ацетатный карандаш в руке – и вскоре успешно засыпал. Но несмотря на эффективность диснеевского способа, он вызывал у меня неудовлетворенность: да, я воображал себе овец, однако традиции, которых мне хотелось придерживаться, призывали пересчитывать их. Но я не видел смысла в подсчете одного и того же набора совершенно одинаковых анимированных и зацикленных кадров. Мне требовалось выйти за рамки мультипликации, сознать процессию различимых овец специально для себя. Поэтому я уделял внимание каждой еще на подходе к барьеру, высматривал их особенности – приставший репей, ошметки засохшей грязи на ногах. Иногда я вешал на очередную овцу перед прыжком стартовый номер и давал ей кличку, как на Кентуккийских скачках: Поздний Завтрак, Носферату, Я-перед-Е, Крошка Вилли-Винки. И заставлял ее прыгать очень медленно, чтобы тщательно изучить каждый этап: частицы взлетевшей в воздух пыли медленно плывут к объективу, гримаса мягких губ, дрожь, прошедшая по шерсти в момент приземления. Если и это меня не усыпляло, я сдавался и реконструировал весь день овцы, поскольку обнаружил, что снотворным воздействием обладает приближение к прыжку, а не сам прыжок. Судя по взъерошенному и недовольному виду, некоторые овцы днем работали в других городах. Находясь в офисе, примерно в два часа дня я, предчувствуя бессонную ночь, представлял себе, как звоню одной из пастушек-диспетчерш: нельзя ли прислать овец в любом количестве, желательно меньше тридцати, ко мне на дом к половине четвертого утра, для подсчетов? Овечья распорядительница умело указывала посохом на свое стадо: «Ты, ты и ты», повторяла кивающим подчиненным мой адрес, и моя личная отара через пятнадцать минут отправлялась под расписку о получении. Целый день овцы брели по деревенским площадям, пересекали русла пересохших ручьев, семенили по обочинам шоссе. Когда я ужинал с Л., овцам было еще идти и идти, но в половине двенадцатого, ложась спать, я мог бы увидеть их с высоты в бинокль: крошечные подскакивающие шарики рядом с укороченной в перспективе вывеской постоялого двора «Красная крыша», все еще в соседнем округе. А в половине четвертого, когда я остро нуждался в них, они врывались, взбудораженные путешествием: я откладывал недописанное благодарственное письмо, принимал овец по накладной, расплачивался за них, и вскоре первые несколько уже начинали скакать через заранее выставленные планки и молочные ящики, высовывая от усердия розовые язычки и показывая белки глаз; одна, две, три... – а я превращался в преуспевающего режиссера роликов, рекламирующих кондиционер для ткани: нам требовались эффектные снимки скачущих овец; их руно в лучах заходящего солнца должно выглядеть золотым, а вид, пасторального пейзажа обязан вызывать безотчетное умиление. Вот я лично купаю каждую овцу с шампунем, утешаю плакс, зачитываю отаре отрывки из «Идеи университета» кардинала Ньюмена, добиваясь целеустремленности и грации, показываю, как от них требуется ввинтиться пухлым телом в воздух, для пущего эффекта взбрыкнуть задними ногами, картинно вскинуть голову и всегда, всегда приземляться на левое переднее копыто. Я дирижировал свернутым в трубку сценарием: «Так, теперь номер четыре. Легче, грациознее. Толчок... вверх! Задние ноги! Зубы! Дайте мне напряжение! Ноздри! И вниз!» Позднее я обнаружил, что мое последнее видение в момент засыпания – угасающий образ одинокой овцы, перепрыгнувшей мой барьер, облегченно вздыхающей и довольной своим успехами. Она спешит по холму на следующее задание – перепрыгнуть через травяной бордюр для замедленной съемки: для Л., разбуженной своими тревожными мыслями рядом со мной.

44

Адекватной замены слову «живот» не существует, как и слову «подружка». «Живот» соотносится с «подружкой», как «пузо» с «любовницей», «брюшная полость» с «супругой» и «талия» с «дружочком».

45

В каком это ролике – концентрированного шампуня «Прелл» или «Хед-энд-Шоулдерс» – новый небьющийся флакон выскальзывал из руки женщины, принимающей душ («ОЙ!») и падал на стеклянную полочку, а потом муж героини удивленно разглядывал его? «Легкость в применении» – этот романс об изобретении вспоминается мне, стоит на минуту задержаться в отделе шампуней: выражение в духе Гарольда Гиниана, звучащее из уст моделей с волосами, как у Саманты из «Зачарованных». Помню и семью, которая скорее скорбно, чем в гневе, выговаривала отцу; пожалуйста, не надевай этот синий блейзер, смотри, с тебя дождем сыпется перхоть, сначала воспользуйся «Хед-энд-Шоулдерс» («голова-с-плечами» – отталкивающее название для шампуня, если вдуматься, но ведь никто не вдумывается); и женщину, которая так занята, что вынуждена пользоваться шампунем-аэрозолем прямо в лифте, приводя в порядок засаленные волосы и выходя через двенадцать этажей с блестящими локонами.

46

Распад уже начался: последние несколько раз, когда я заходил в «Си-ви-эс», мне вообще не запечатали пакет, хотя степлер лежал рядом с кассовым аппаратом – они просто перешли на пластиковые пакеты с двумя прорезями, образующими ручки; верх пакета похож на лямки комбинезона, запечатать степлером этот пластик невозможно. Хотелось бы знать, неужели пристальное наблюдение и хронометраж подсказали руководству «Си-ви-эс», что из-за хронической нехватки персонала заглянуть в незапечатанные пакеты охраннику будет легче, чем кассирам – тратить лишние секунды на работу степлером.