Последний выживший на станции «Таймыр» - Александр Зубенко

Тут-то бригадир и заметил недавно брошенную кем-то стоянку пяти - шестидневной давности. Оставив людей заканчивать обед, он направился вслед за ощетинившимся псом, который, поскуливая, выдавал свой испуг, далеко не присущий такой отважной собаке, каким был Бадильон.

…Маленький, сделанный, видимо, впопыхах крест из двух кедровых веток предстал перед взором бригадира ещё прежде, чем он заметил саму могилу. Земля, насыпанная холмиком, была относительно свежей, следовательно, то, что покоилось под ней, было здесь захоронено совсем недавно. Ни таблички, ни надписи, ни объясняющей записки, начальник спасателей не обнаружил. И вот что странно…

Собака, проявлявшая до этого лишь признаки испуга и беспокойства, припала теперь к свежевырытой земле и пронзительно завыла, обратив морду к небу и поджав скорбно хвост. Так воют собаки, потеряв своего хозяина, будто чувствуя своим природным нутром, что он уже не жилец на этом свете.

Озадаченный бригадир обыскал всё кругом, но кроме следов росомахи и песцов, шнырявших, видимо, в поисках падали, ничего более не обнаружил. Возвратившись к своим товарищам, он так и не заметил далеко в кустах отброшенную в сторону винтовку с одним использованным патроном после выстрела.

Едва оттащив упирающегося пса к вездеходам, бригадир и его команда вскоре направили свой путь через тундру к высокому пику сопки. Вездеходы они оставили под присмотром двух водителей, и, таким образом, сейчас их насчитывалось восемь человек, следовавших к территории безмолвной станции «Таймыр».

Уже начинало темнеть, когда все восемь смельчаков, пройдя за несколько часов тундру, оказались в пределах видимости высокой радиорелейной установки, возвышающейся над станцией, словно пик Адмиралтейства на площади Санкт-Петербурга. Бадильон, отчаянно гавкнув, помчался вперёд и затерялся где-то в темноте между водокачкой и трансформаторной будкой. Пришлось включить карманные фонарики, которые были предусмотрительно захвачены с собой.

Станция казалась мёртвой.

По указанию бригадира один из спасателей выпустил в небо ракету: это был сигнал двум оставшимся водителям, что группа прибыла к месту назначения. Рации и передатчики перестали работать ещё тогда, когда восемь членов команды ещё только подходили к чернеющему вдали объекту. Дальше остановились часы и стал бешено вращаться компас, показывая азимуты совершенно не тех направлений. А ещё спустя час, когда они уже подходили к воротам, у всех восьмерых почувствовался внезапный упадок сил с необъяснимым головокружением.

Бригадир приблизился к воротам, пересёк условленную границу территории, и сделал первый шаг навстречу своей судьбе. Это был тот самый момент, из которого ему не суждено будет вернуться. …Как, впрочем, и всем остальным.

№ 34.

…Дезоксирибонуклеиновая кислота, - вертелось у Вити в воспалённом мозгу. – Дезоксирибонуклеиновая кислота… мне нужно их ДНК. Мне нужно их ДНК.

Эта фраза, взявшаяся в его сознании ниоткуда, не покидала его мозг уже несколько минут, пока он наблюдал из укрытия за появлением незнакомцев. Кто они? Откуда прибыли? Что здесь делают, освещая фонариками двор, крадучись словно тени призраков?

Глаза его светились в темноте, как когда-то у Андрея на той поляне, где он его убил. Теперь вот эти… раз-два-три… семь, восемь. Он насчитал восьмерых. Где-то сбоку послышался знакомый лай Бадильона, но Витя уже почувствовал азарт охоты, не обратив на пса никакого внимания. Ему нужно было ДНК этих людей, а когда он их расчленит, тогда и поделится с верным псом свежей, сочной, пахнувшей кровью печенью. Человеческой печенью.

От предвкушения свежей крови у Вити (или то, что от него осталось) обильно потекла слюна. Он приготовился к прыжку и замер, оценивая ближайшую жертву.

Первым, крадучись в темноте и освещая фонариком забор, к водокачке пробирался рослый мужик, очевидно, главный из них, поскольку остальные следовали за ним. То существо, что прежде было Витей-Васильком, крепче сжало лопату и сверкнуло в темноте кошачьими вертикальными зрачками. Перед этим он похоронил своих двух коллег и тотчас начисто забыл о них, будто память вообще не принимала участия в его бессмысленных действиях. Расчленив тела Ильи Фёдоровича и Коржина, он лишь частично утолил свой голод, набросившись на свежую печень, выгрызая её зубами из не окоченевших ещё трупов, а похоронив затем, принялся бродить по опустевшей станции, пока не наступила темнота, и вновь не почувствовался лютый голод. Темнота, накрывшая территорию базы, в данном случае была его союзницей, скрывая все его хищные движения.

Держа винтовку на изготовке, первый незнакомец остановился и к чему-то прислушался. Он повернул голову назад и всмотрелся в темноту, где по всей территории двора рассредоточились его помощники. Луна была скрыта в тучах, и свет фонариков мелькал тут и там, но это не мешало Вите видеть в темноте как кошка или более грозный её собрат, к примеру – ягуар. Стало холодно. Внезапный порыв студёного ветра пронзил группу насквозь и в долю секунды сковал все движения, будто в мгновение ока дохнул мёртвым окоченением. Бригадир всё ещё продолжал стоять, смотреть в зияющую черноту, и окоченевшими пальцами шарить по затвору винтовки, когда стремительный рывок ветра сбил его с ног, и прямо перед его газами из чёрной пустоты выплыл малый сфероид, покачиваясь в пространстве как детский шар, привязанный к верёвке. Все замерли на месте.

– Не останавливаться! – едва выдавил из себя бригадир, обращаясь сразу ко всем. – Двигайтесь! Ружья на прицел! – язык прилип к нёбу, и слова, выдыхаемые вместе с морозными клубами пара, казалось, застревали в горле, не имея возможности вырваться наружу.

– Я не могу сдвинуться с места… – донеслось до него из-за спины.

– Я тоже…

– У меня руки окоченели…

– А я падаю…

Бригадир попытался обернуться, однако судорога, прошившая его тело, заставила его едва не свалиться кулем на замёрзший вмиг под ногами мох.

– Назад! – выкрикнул он. – Немедленно отступить на несколько шагов!

Шар казалось, наблюдал за ними, покачиваясь в воздухе, не имея ни малейшего намерения провалиться куда-нибудь в тартарары. Бригадир мог только смотреть на его лучи, не имея возможности двигаться, с ужасом созерцая, как зеленоватый туман, обволакивал его товарищей.

– Фонари гаснут! – крикнул кто-то за его спиной.

– И мой…

– Чёрт! У меня тоже погас…

Начальник бросил взгляд на свой, едва тряся его обмороженными пальцами. Лампочка гасла необычно: постепенно, без бликов, делаясь всё более тусклой, будто внезапно кончился заряд аккумуляторов. У него похолодело сердце: но не у всех же сразу! Восемь фонарей в один миг потеряли заряд напряжения? Бред!

– Кто может, делайте как я, – с усилием