Последний выживший на станции «Таймыр» - Александр Зубенко

воспользовался бывший учёный, подкравшись сзади по-кошачьи, мягко ступая ногами по утеплённому полу. Неимоверной силы удар в затылок подобранным по дороге огнетушителем сбил егеря с ног, и его голова стукнулась о подлокотник кресла в том месте, где некогда лежало тело Лизы. Стекающая из проломленного черепа кровь, заполнила то самое высохшее пятно, повторяя все его контуры, вплоть до мелких брызг некогда разбросанных ошмётков мозга. Тело егеря перестало конвульсивно дёргаться. Покачав от досады головой, бывший научный сотрудник разочарованно выдохнул. Придётся убирать. Он не хотел, чтобы девушка, проснувшись, увидела столь жуткую картину, сразу осознав, кто именно сотворил такое. Коржин был мёртв. Всё произошло настолько быстро и внезапно, что размышлять над этической стороной вопроса, сейчас просто не было времени. Взвалив мёртвое тело на плечо, он осторожно, крадучись по коридору, вынес его во двор, где и скинул за водокачкой до лучших времён. Важнее было сейчас вернуться и протереть следы стекавшей с трупа крови, пока он нёс его по коридору.

Так он и поступил. Где-то у трансформаторной будки гавкнула собака, словно предчувствуя, что случилось что-то плохое, страшное и непонятное её скудному разуму. Взяв из столовой тряпку с ведром, Илья Фёдорович поспешил в жилой блок, но замешкался перед выскочившим из-за радиорубки Бадильоном, потеряв драгоценные минуты. Собака грозно оскалилась и припала к земле, готовясь к прыжку. Именно в этот момент и выбежала Тоня, выискивая испуганными глазами хоть кого-то, кто смог бы ей объяснить наличие кровавых пятен рядом с отброшенным огнетушителем.

– Стой, Бадик! – выкрикнула она, заметив, что пёс вот-вот набросится на учёного. Странно. Выздоровел? Так быстро? А отчего животное такое агрессивное? Где Коржин, где его хозяин?

Мысли лихорадочно пронеслись в мозгу, и только тут она заметила в руках Ильи Фёдоровича тряпку и ведро. Руки научного сотрудника были в крови. Что здесь произошло?

Бадик застыл, повернулся на крик и потрусил к хозяйке, явно выказывая свою ярость на непонятное существо, каким ему сейчас казался учёный.

– Где Коржин? – испуганно спросила Тоня, прижимая к ноге дрожавшего от злобы пса. Она и сама ещё не пришла в себя, проснувшись от какого-то смутного чувства тревоги. Вышла в коридор, заметила кровь на полу и поспешила к раскрытой настежь двери, не догадавшись заглянуть в комнату отдыха. Если бы она увидела, что там только что произошло, она наверняка не стояла бы сейчас здесь, промелькнуло в воспалённом мозгу учёного. Он заискивающе осклабился и остановился в нескольких шагах от неё, не решаясь приблизиться к рычащему псу.

Голос у Тони дрожал.

– Что с вашими руками? Порезались? Или Бадик укусил?

Девушку всю колотило от страха.

– Ни то, ни другое, – ехидно усмехнулся полузомби-получеловек. – Коржина нет. Василька твоего тоже. Теперь только мы с тобой. – Слюна на воротник потекла так обильно, что пришлось её стереть рукавом. – Теперь ты моя! – вожделенно прохрипел он.

Девушка уже пятилась назад и готова была закричать, как вдруг пространство вокруг неё сгустилось, спрессовалось, и приняло консистенцию вязкого киселя, сквозь который невозможно было двигаться. Илья Фёдорович (или то, что от него осталось) открыл рот, застыл на месте и увидел буквально в пустоте материализующийся сгусток облака, превращающийся на глазах в сфероидный объект вполне правильных очертаний. Шар повис в пространстве, выпустил из себя сканирующие лучи зеленоватого цвета, «прощупал» ими территорию, и обволок девушку колыхающимся туманом, словно коконом от личинки гусеницы. В сияющем ореоле прозрачной субстанции Тоня медленно оторвалась от земли, едва не крича от страха. Какая-то неведомая сила, перевернув в воздухе, заставила её принять горизонтальное положение и втянула внутрь замкнутого пространства. Безвольное тело девушки всосало словно пылесосом. Шар раздулся в размерах, переместил лучи на собаку и, парализовав её, всосал в себя тем же способом, что и её хозяйку. Операция была завершена в течение нескольких секунд, сфероид бликнул на прощание и… исчез, растворившись в пустоте, как ложка сахара в горячем стакане чая.

Что до Ильи Фёдоровича, то этот загадочный инцидент тут же был стёрт из его памяти неведомым облучением, пронизавшим его сознание в затылочной части головного мозга. Не было никакого шара. Ему это привиделось. Вся информация была подвергнута тщательной зачистке, словно в капиллярах мозговой ткани начисто прошлись половой тряпкой, убирая за собой нежелательные улики. Пожав плечами и бессмысленно оглядев место только что исчезнувшего феномена, он поспешил с ведром в коридор, чтобы успеть смыть пятна крови, пока не проснулась его вожделенная мечта. По его предположениям девка ещё спала, и надо было поспешить убраться перед её пробуждением. А там уже и свежая печень…

Собственно, в этот момент, когда безумный маньяк направился в комнату отдыха, и появился в воротах Витя-Василёк. Услышав, как парень, обходя территорию, принялся звать девушку, бывший учёный затаился в кладовой, и когда Василёк добрался до комнаты отдыха, с ужасом увидев новое кровавое пятно, Илья Фёдорович напал на него сзади.

Оставив бессознательного Василька, безумный и умалишённый теперь убийца в образе некогда выдающегося учёного, прыгну по-кошачьи к спальне девушки, распахнул дверь и застыл на месте.

…Тони, разумеется, здесь уже не было.

№ 31.

Город Диксон находился на западной стороне Пясинского залива и был административным центром Таймырского Дагано-ненецкого национального округа. От метеостанции «Таймыр» его отделяло несколько сотен километров; это был едва ли не самый значимый порт Карского моря, куда сходились все торговые и коммуникационные пути. Именно из этого крупного населённого пункта на станцию поступала почта, продукты питания, оборудование, стараниями некогда живого Павла Семёновича – куратора всех станций полуострова Таймыр.

Однажды, ясным октябрьским утром, когда минусовая температура достигла уже пятнадцати градусов, в пределах города Диксон, на самой его окраине появилась довольно необычная собака, бродящая по округе в поисках мёрзлых останков рыбы-юколы. Эти потроха местные рыбаки сваливали в отхожих местах, где вскоре их подбирали песцы и городские хаски. Присмотревшись внимательнее, рыбаки заметили довольно отощавшего пса, который рылся в куче рыбных отходов, выискивая наиболее подходящие куски. Было видно, что животное не ело несколько дней, да и порода его не слишком подходила для суровой зимы. Таких «служак» держали больше в тёплых будках для охраны каких-либо значимых объектов, и в случае лютых морозов забирали внутрь, нежели оставляли мёрзнуть на улице. Пёс, видимо, как раз был из числа таких охранников, на контакт не шёл, но и не прятался, когда к нему впервые подошёл кто-то из поморов. Так продолжалось три дня. Рыбаки заметили,