Герой-романтик - Джоанна Беррингтон

— Вы в курсе, почему вас задержали? — поинтересовался он.

— Да. Меня подозревают в краже золотого браслета. Но я непричастна к этому. Меня подставили… И вообще, я еще не воспользовалась правом телефонного звонка…

Мужчина внимательно посмотрел на нее. Потом дотянулся до телефона на столе и пододвинул поближе к ней.

Мелисса ненадолго задумалась. Кому позвонить? Отцу? Или Габриэле? Почему-то ей показалось, что лучше набрать номер подруги. А та уж наверняка сориентируется, кому сообщить и что сделать.

И она взяла телефонную трубку.

— Мистер Уиллис на работе, и я подумала, что может вы ответите? — Горничная только что сказала Филиппу, что звонит подруга Мелиссы.

— Да, конечно, я подойду, — отозвался тот.

С тех пор как Филипп познакомился со своим отцом, он практически все время проводил в его доме. На этом настоял Алан Уиллис. Впрочем, Филипп не особо сопротивлялся. Они подолгу беседовали друг с другом, словно пытаясь наверстать упущенное за двадцать лет разлуки. Кроме того, оба ждали, когда же наконец Мелисса выйдет на связь.

В ближайшие дни Филипп намеревался улететь в Чикаго. Правда, только для того, чтобы потом вернуться в Нью-Йорк навсегда. Он решил, что с его делами в фирме прекрасно справляется управляющий, а значит, ничто не помешает ему обосноваться здесь, в городе, где он родился и где живут его родные. Откроет новое дело, а может, будет помогать отцу вести бизнес. Он чувствовал, что теперь его место здесь.

Он прошел в кабинет Алана Уиллиса и взялся за телефон.

— Я слушаю, — произнес он.

— Здравствуй, это Габриэла, — отозвались на том конце провода. — У меня есть новости о Мелиссе. Правда, плохие.

— Что случилось? — взволнованно спросил Филипп. — С ней все в порядке?

Он буквально почувствовал, как по спине пробежал холодок страха за Мелиссу.

— Она сейчас в полицейском участке, — сообщила Габриэла. — Ее обвиняют в краже. Там какая-то странная и запутанная история, нам не дали долго разговаривать. Но ей нужна помощь.

Филипп посмотрел на часы. Отец возвращается поздно, а медлить нельзя ни минуты.

— Мелисса сказала, как ее найти? — решительно спросил он, уже зная, как поступит.

— Да, она назвала номер полицейского участка, — ответила Габриэла. — Кроме того, в гостинице остались ее вещи…

12

— Я рассказала вам всю правду. — Мелисса чуть не плакала. Неужели правосудие настолько слепо, что не замечает очевидных фактов! Ее же подставили!

— Я выслушал вашу версию происшедшего, — пожал плечами мужчина в сером костюме. — Моя задача сейчас заключается только в том, чтобы взять показания.

Он протянул молодой женщине бумажные листы, попросив прочесть и расписаться в указанном месте.

Она сделала все, что от нее требовалось, и вновь умоляюще посмотрела на служителя закона:

— А что бы вы посоветовали мне сделать? Я не хочу назад в камеру! Я невиновна!

Тот пожал плечами и ответил:

— В принципе, мы могли бы отпустить вас под залог. В конце концов, преступление, в котором вы обвиняетесь, не такое уж и тяжкое. За вас есть кому похлопотать?

Мелисса смахнула со щеки слезинку:

— Да. Я думаю, что скоро в Лос-Анджелес прилетит мой отец. Или брат…

Мужчина встал, убирая бумаги в портфель.

— Вот и отлично, — сказал он. — Как только кто-нибудь из ваших родственников объявится, мы что-нибудь придумаем. А пока вам придется вернуться в камеру.

Мелисса опустила голову. Как же ее угораздило вляпаться в такую неприятную историю! Не зря она так не хотела ехать на вчерашнюю вечеринку.

За ней зашел охранник, и они вновь пошли по коридору, ведущему к камере. Мимо сновали полицейские, и некоторые из них с интересом посматривали на задержанную. Она мало походила на тех, кого обычно привозят сюда в наручниках. Красивая, прилично одетая, сразу видно — из хорошей семьи…

Мелисса, впрочем, мало обращала внимание на то, что происходит вокруг нее. Она была удручена. Судя по всему, ей предстояло провести ночь на жестком топчане. Причем, за преступление, которого она не совершала.

— Вам чего-нибудь принести? — Рядом с Филиппом стояла улыбающаяся стюардесса.

Тот отрицательно покачал головой.

— Осталось еще немного, скоро мы будем в Лос-Анджелесе, — успокаивающим тоном сказала она, решив, что бледность пассажира свидетельствует о его волнении.

Ничего удивительного, летать самолетами боятся многие.

Но Филипп волновался совсем по другому поводу. Он переживал за Мелиссу…

Этот полет тянулся уже более четырех часов. Время шло невообразимо медленно. Филипп пытался отвлечься разными способами — смотрел в иллюминатор, листал журналы, даже пытался уснуть. Все напрасно.

Мелисса, Мелисса, повторял он про себя, словно молитву, имя любимой. Я чувствую, что в этой истории с полицией как-то замешан Питер Хокман. Держись, принцесса, я скоро прилечу и сделаю все, чтобы тебя отпустили.

Он посмотрел на наручные часы. Стрелки показывали половину девятого. Всего десять минут прошло с тех пор, когда он проверял время последний раз!

И Филипп, наверное, в сотый раз за этот полет взялся за журнал, который купил в аэропорту Нью-Йорка. Пробежался глазами по заголовкам, попытался вникнуть в суть какой-то статьи.

Мелисса, Мелисса, Мелисса — словно колокольчик звенел в его голове, не давая отвлечься.

Главное, теперь я знаю, где она, попытался успокоить себя мужчина. И мысленно пошутил — уж из полицейского участка ей сбежать не удастся.

Шутка вышла какой-то мрачноватой…

Мелисса лежала, отвернувшись лицом к стене, и беззвучно плакала. Рыжеволосая соседка давно спала — нервы у нее, должно быть, были крепкие. Кажется, ее даже не особо расстраивало то, что она ночует в камере полицейского участка.

Мелисса не могла похвастаться таким самообладанием.

Она не знала, который сейчас час. Судя по всему, еще не слишком поздно. Но в любом случае уже было понятно, что сегодня она на волю не выйдет.

Это не со мной, это просто дурной сон, уговаривала она саму себя, будто это могло помочь. Завтра я проснусь, и все будет хорошо.

Однако помогало это мало. Мелисса перевернулась на другой бок. За стеной кто-то разговаривал, но слов было не разобрать. Время от времени мимо клетки проходил охранник, проверяя, все ли в порядке. А где-то там, на улицах Лос-Анджелеса, шла обычная жизнь.

Люди встречались, разговаривали, ужинали в ресторанах… Раньше это казалось ей таким естественным! Она никогда не думала, что можно соскучиться, например, по супермаркету. Или по кинотеатру. Ведь и то, и другое было всегда доступно. А теперь… Ее лишили свободы. Потому что какая-то Ева Нортон этого захотела.