Не все трупы неподвижны - Борис Ушаков

Похоже, чтобы разобраться в этом запутанном деле, мне необходимо получить ответы на следующие вопросы: что случилось пять лет назад с Кассандрой Камбрэ и как умер в позапрошлую субботу Пауль Гутентаг. Всего-навсего. Зато тогда я, наверное, узнаю, зачем нас с фальшивой Кассандрой пытаются убить. Этот убийца очень хитёр, осторожен и предусмотрителен. Мне не с чем идти в полицию. Что я там скажу? Что какой-то человек приехал ночью в отель, а утром оказалось, что его никто не видел? Что я заметил в сарайчике, выглядывающие из-под брезента чьи-то кончики пальцев? Что кто-то толкнул меня в реку? Что кто-то заткнул трубу в сауне и подпёр спинкой стула дверную ручку? Всё это только слова. Невесомые воздушные шарики, исчезающие в небе. Мыльные пузыри. Я даже не уверен, что Кассандра поможет мне. Ночного гостя она не видела, как меня толкнули, не видела, стула не видела. Нет, она со мной в полицию точно не пойдёт.

— Хватит жариться на солнце! — обрывает мои мысли Кассандра. Она бросает сигарету и наступает на неё ногой. — Тебе-то ничего, а я уже вся потная.

Насчёт солнца Кассандра сильно преувеличивает — скамейка стоит в тени, — но я соглашаюсь:

— О’кей, пошли дальше.

Встаём со скамейки, снова берёмся за руки и шагаем по проспекту Маршала Фоша. Доходим до угла, сворачиваем на улицу Грот, затем переходим Гав-де-По по Старому мосту. Вскоре мы оказываемся перед белыми стенами санктуария. На этот раз не задерживаемся в базиликах, а сразу направляемся к бювету. Народу сегодня много, поэтому нам приходится долго стоять в очереди. Наконец мы у заветного крана. Поскорее набираем в канистру чудотворной воды и, отдохнув несколько минут, трогаемся в обратный путь.

В отель мы возвращаемся вдоль реки. Так гораздо ближе. Сначала идём по Райскому проспекту, потом по Райской эспланаде. Слева от нас тянется череда городских зданий, справа за шеренгой невысоких ветвистых деревьев катит свои серо-стальные волны Гав-де-По. На другом берегу реки высятся многоэтажные гостиницы. Там я не был. Здесь, в километре от санктуария, царит безмолвие. Вокруг никого нет. Лишь изредка пророкочет легковой автомобиль или размалёванный автобус с туристами.

Через полчаса мы добираемся до холма, увенчанного «Галльским петухом», и начинаем медленно подниматься к отелю по петляющей среди буков узкой дороге. Солнце стоит почти в зените, но свежий ветерок обдувает наши разгорячённые лица. Среди дереьев порхают шустрые чёрные птички с жёлто-оранжевыми клювами. Они перелетают с ветки на ветку, бесстрашно приземляются прямо перед нами на дорогу, разглядывают нас своими зоркими глазками-бусинками и обмениваются впечатлениями: «так-так-так!», «гикс-гикс!» Птичьим языком я не владею, но надеюсь, что это не насмешки и брань.

Когда мы находимся уже на середине подъёма, за спиной раздаётся рёв мотора и нас догоняет огромный красный пикап Адольфа. Танк выходного дня. Кассандра благоразумно отступает на обочину. Я поспешно следую её примеру. Обдав нас пылью и бензиновой вонью, грязный монстр проносится было мимо, но тут же тормозит с душераздирающим визгом. Мы с Кассандрой удивлённо переглядываемся. Неужели свирепый Адольф по вторникам подвозит усталых пешеходов?

Адольф бешено выскакивает из кабины, забегает вперёд, садится на корточки перед пикапом, что-то там секунду разглядывает и вдруг разражается яростными воплями. Мы с опаской приближаемся к старой колымаге. У неё разбита фара. Одна из чёрных птичек не успела взлететь. Теперь бедняжка лежит на асфальте в нескольких метрах от пикапа. Крылья слабо трепещут. Клюв беспомощно разинут. Птичка словно беззвучно кричит.

Кассандра подходит к несчастной пичуге. Наклоняется над ней. Неистово ругаясь, Адольф, с искажённым от ненависти лицом, бросается туда и поднимает ногу, чтобы растоптать беззащитное существо. Кассандра резко выпрямляется и толкает долговязого в грудь. Не устояв на одной ноге, Адольф шлёпается на костлявую задницу. Кассандра хватает птичку, прижимает её обеими руками к груди и прячется за моей спиной. Я догадываюсь, что мне не удастся всю жизнь мирно пролежать на диване. Опускаю канистру на дорогу. Сжимаю и разжимаю затёкшие пальцы. Мы, мужчины, должны заботиться о наших девочках. Такое правило.

Адольф встаёт с земли, меряет меня своим фирменным злобным взглядом, выпаливает несколько слов, которые я, к счастью для себя, не понимаю, залезает в пикап и жмёт на газ. Я провожаю одноглазый драндулет насмешливой улыбкой. Впрочем, особых причин улыбаться нет. Как только что выяснилось, по вторникам Адольф тоже никого не подвозит.

— Это чёрный дрозд, — ни к селу ни к городу произносит Кассандра, разглядывая птицу. — Проклятый Адольф! Смотри, что он натворил, мерзкая образина.

— Не ругайся, дитя. Не очень-то Адольф и виноват. На дороге ведь что дроздом о пикап, что пикапом о дрозда. Один чёрт дрозду достанется.

Кассандра, не отвечая, гладит взъерошенные перья, тихонько дует в раскрытый клюв.

— И что ты будешь делать с этой птахой?

Кассандра недовольно морщит носик.

— Ты как Анибаль. Что за глупый вопрос? Буду лечить, конечно.

— Она же едва дышит. Ты думаешь, её ещё можно спасти?

— Да не знаю я! — Кассандра нетерпеливо дёргает меня за рукав. — Хватит болтать попусту! Бери свою воду и пошли скорее в отель.

К счастью, выхаживать умирающего дрозда нам не пришлось. Едва мы подходим к «Галльскому петуху», как пришедшая в себя птичка внезапно начинает возиться, бьёт крыльями, требуя свободы. Она вырывается из рук Кассандры и летит — сначала низко и неуверенно, потом всё выше и быстрее. Мгновение спустя она скрывается за деревьями. Ну и ладно. Одной проблемой меньше.

В отеле мы с Кассандрой расстаёмся. Она поднимается на олимп, а я закрываюсь в своём номере. Засовываю очередную канистру с водой под кровать и в изнеможении роняю себя на диван. Сижу, тупо уставившись в тёмный экран телевизора. Силы полностью утрачены. Их не хватает даже на то, чтобы смотреть мультфильмы. Из ступора меня выводит звонок Харуна.

— Халло!

— Халло, уважаемый герр Росс! Я собрал сведения о всех, кого вы мне назвали.

— Спасибо. Нашёл что-нибудь интересное?

— Да, пожалуй, нет.

Харун начинает перечислять по-порядку:

— Во-первых, Франсуа Камбрэ. Шестьдесят пять лет, женат, трое детей. Бывший владелец маленького отеля «Галльский петух» в Сете. С этого года он числится собственником «Галльского петуха» в Лурде. Владеет отелем совместно с Шарлоттой Дюпон.

— А есть что-нибудь о его здоровье? У него астма и парализованы ноги.

— Я ничего такого не нашёл. Пять лет назад пропала дочь Франсуа Камбрэ Кассандра, но месяц назад нашлась. Об этом есть сообщения в прессе.

— Я знаю. Кассандра — весьма любопытная девушка.

— Во-вторых, жена Франсуа Луиза Камбрэ, урождённая Луиза Бурк. Сорок четыре года, замужем, трое детей. О ней больше ничего нет.

— Ясно, давай дальше.

— Теперь дети. Старший сын Адольф Камбрэ. Двадцать четыре года, холост, детей нет. Несколько раз привлекался к административной ответственности за антиобщественное поведение, употребление наркотиков и сопротивление сотрудникам полиции.

— Очень неприятный тип, любит ловить рыбу и сбивать птиц машиной.

— Да? Возможно. Второй ребёнок — Анибаль Камбрэ. Двадцать один год, холост, детей нет. Умственно неполноценный.

— По-моему из всей семьи он самый адекватный. Извини, что перебиваю. Продолжай, Харун.

— О дочери Кассандре Камбрэ я уже сказал. Сейчас ей должно исполниться восемнадцать. Я нашёл много статей про её побег из дома и возвращение, но ничего нового.

— О’кей. Тётка Шарлотта?

— Мимо. На неё почти ничего нет. Совладелица «Галльского петуха», семьдесят три года, не замужем, без детей.

— Зато у тётки Шарлотты есть бульдожка Стичи и её кусачие детки.

Харун смеётся:

— Об этом Интернету ничего не известно.

— Ладно. Это неважно. Что с отважным капитаном Жискаром?

— Шестьдесят семь лет, разведён, сын-офицер служит в военно-морском флоте. Всю свою жизнь Жискар Камбрэ провёл в плаваниях. Сейчас на пенсии. Хозяин катамарана в Сете.

— А его секретарь Женевьева?

— Мимо. Слишком мало данных.

— Отец Гранмер?

— Заведующий детским приютом в Сете. Я встретил несколько его объявлений о сборе пожертвований.

— Пауль Гутентаг?

— В Интернете есть сайт его детективного агентства с предложением услуг. Это всё.

— Жанна и Жан де Миньон?

— Мимо. Я отыскал лишь некоего Жана-Кристофа де Миньона, крупного бельгийского предпринимателя — сталь, уголь, оружие. Возможно, это их отец.

— Корнелия и её молодой муж?

— Мимо.

— Живко Пападопулосов?

— О нём тоже ничего не известно, так же как и о парне по имени Али.

— Спасибо, Харун.