Всё по-взрослому - Валерий Столыпин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Живут же некоторые в отдельных квартирах. Спят, когда хочется, готовят на собственных кухнях деликатесы, сколько угодно переставляют мебель, покупают всё, чего душа требует.
Впрочем, Мироздание их мольбы в урезанном виде услышало: умерла, оставив внучке квартиру в наследство, мамина мама Даши. Квартирка маленькая, в старой пятиэтажке на последнем этаже, но своя. Конечно, она требовала серьёзного ремонта, но пока можно не торопиться. У бога, как говорится, дней много. Для себя пожить надо. Понятие “для себя” на данном этапе ограничивалось дерзкими эротическими мечтами.
Молодые обрадовались, приняли сенсационную весть со слезами на глазах. Родители на новоселье купили юным любовникам двуспальную деревянную кровать с ортопедическим матрасом, настоящий сексодром. Настроение взяло курс круто вверх, на Полярную звезду. Наконец-то сбывается заветная мечта.
Вот только с деньгами почти сразу возникла проблема. Родители, конечно, подкидывали, но этого оказалось недостаточно. Пришлось Диме искать работу. Третий курс — не первый, не забалуешь. Учёба отнимала массу времени.
Работа нашлась. Знакомые тестя помогли без оформления устроиться охранником в солидную фирму. Пять ночей в неделю. Два выходных.
Думали — целых два, оказалось — всего два. В аудитории Дима засыпал через пятнадцать минут после начала лекции. Диана не знала, что делать. Какая там любовь, если мужа разбудить невозможно. Хорошо хоть зарплату приносит. Если экономить, можно растянуть до конца месяца.
Первое время как-то удавалось совмещать страстные постельные марафоны с работой и учёбой, но через пару недель Дима скис.
Даше тоже пришлось не сладко. Она и не знала, что у домашней хозяйки столько обязанностей. Постирать нужно, погладить, прибраться, продукты купить, приготовить ужин. Даже краситься порой лень, да и не для кого. Димка всё время на работе.
Как же вольготно жилось в родительском доме. Вот где было настоящее счастье. Стоило ли выходить замуж, чтобы из полного благополучия одним махом нырнуть на самое дно?
Диана загрустила. Это было заметно. Настолько, что однажды её взялся утешить однокурсник, у которого была собственная квартира и машина в придачу. С ним можно было расслабиться в кафе или баре, пока Дима работает: натанцеваться всласть, выпить что-нибудь вкусненькое, бодрящее, моментально снимающее нервное напряжение, тем более что платил всегда он. Антон оказался лёгким на подъём, общительным, щедрым, азартным.
Важно, что новый друг не посягал на супружескую честь. Его прикосновения нравились Диане, но стоит ли скромные поцелуи и танцы-обжиманцы называть изменой? Диму-то супруга любила всерьёз. Разве она виновата в том, что он вечно занят?
Муж всё сильнее уставал, хотя при подходящем случае не забывал развлекать супругу, в том числе в постели, но совсем не так как вначале — невыразительно, вяло, словно секс — часть технологического процесса, а не пиршество.
После ночной смены Диме хотелось расслабиться бутылочкой пива, уединиться, помечтать. Супруга больше не казалась ему воздушной и яркой: самая обыкновенная, как все. Красится вызывающе, смеётся невпопад. Готовить не умеет, только продукты зазря переводит. То ли дело тёщин борщ. А какие пирожки она печёт!
— Интересно, — думал он иногда, почему прежде я хотел Дианку всегда, а теперь только изредка, когда чем-нибудь удивит?
Перемены в супружеской жизни происходили медленно. Мечты о большой любви выцветали незаметно. Диана не стеснялась время от времени допоздна задерживаться в баре, иногда ночевала у родителей. Дима выходные дни проводил с друзьями.
Как-то к нему в дежурку в неурочное время забежала возбуждённая сотрудница из числа привилегированных руководящих особ, — извините, у меня сегодня день рождения. Мы ещё немножечко посидим с подругами, совсем чуточку. У нас проблема — вино не можем открыть. У вас случайно нет штопора?
— Я же на службе.
— Понимаю. Может, есть другой способ?
— Внутрь пробку пробить.
— Не сочти за труд. Выручай.
Атмосфера вокруг женщины была насыщена экзотическими запахами, изумительно аппетитными вкусами и чертовщиной что ли. Дима напрягся, подтянул живот, почувствовал, как сверху вниз устремляется кровь. Физически почувствовал.
Перед глазами поплыло зыбкое бесформенное изображение, засасывающее в себя способность соображать.
— Поздравляю, вы такая красивая — на удивление смело вставил комплимент он, — немножко завидую вашему мужу.
— Ты серьёзно! Я ещё зайду. Никуда не уходи.
Вскоре дама принесла открыть ещё две бутылки и контейнер с деликатесами.
— Выпить не предлагаю. А ты наглец, юноша. Так дерзко со мной ещё никто не флиртовал.
Вроде и не сказала ничего особенного, а у Димы сердце зашлось. Мысли, одна непристойнее другой, возбуждали неимоверно. Воображение его никогда не подводило, а тут просто расшалилось.
Загулявшие женщины разошлись уже в темноте. Дима видел, как они стайками садятся в такси. Именинница уехала вместе со всеми. Обманула, не зашла. Жаль. С такой женщиной можно говорить о чём угодно.
Минут через двадцать настойчиво постучали в окошко дежурки. Это была она.
— Что-то забыли?
— Я же обещала зайти. Не люблю обманывать. Жалюзи опусти.
— Не положено. Это нарушение инструкции.
— Тс-с-с! Под мою ответственность, Пичугин. Как к тебе обращаться?
— Дмитрий.
— Тут у меня бутерброды с красной икрой, Шампанское. И не спорь! Сразу хочу поправить — я не замужем. Могу себе позволить толику вольностей. Я правильно поняла, что нравлюсь тебе? Тогда без предисловий. Пьём на брудершафт. Меня зовут Виктория Серафимовна. Для тебя сегодня Вика.
— Я женат.
— Хочешь, чтобы пожалела? Не дождёшься. Хочу сегодня на полную катушку наслаждаться жизнью. Да, мне сегодня стукнуло тридцать. С ума сойти! Это тебя не смущает? Нет! С тебя поцелуй.
— Да не так. В губы. Боже, какой ты застенчивый, какой сладенький и юный. И это… никому ни слова. Я как-никак топ менеджер. Служебные романы — пережиток прошлого. Несерьёзное занятие, недостойное взрослой леди. Сегодня можно.
Дима чувствовал, что не в силах сопротивляться стремительному натиску. Его неудержимо окутывал чувственный морок. Возбуждение надвигалось мощным шквалом, выдавливая вовне неуверенность в себе, смутные сомнения, остатки тревожных мыслей, лихорадочно замещаемых предвкушением праздника плоти. Приливная волна моментально заполнила низ живота, включая один за другим восторженные механизмы интимной мужской физиологии, ответственной за продолжение рода.
— Притормозите, юноша. Я ещё не готова для разврата. Экий ты, однако, гусар. Ноги в стременах, а уже готов из штанов выпрыгнуть. Однако я в тебе не ошиблась. Вопрос можно? Нескромный. Тебе жена совсем не даёт?
Дима моментально обмяк, сдулся, выпустил Викторию Серафимовну из рук, — простите! Наваждение какое-то, морок. Больше такое не повторится.
— Ну-ну! Я не из
