#Потерянные поколения - Ив Престон

– Слишком многого. Боишься, что не справишься, что всех подведешь, и из-за тебя пострадают другие, и что там дальше по списку. – Кондор взмахивает рукой. – Но здесь, в этом зале, возможно даже, сама того не понимая, ты боишься ударить слишком сильно. Ты боишься даже не своей, а чужой боли, и этот страх мешает тебе развиваться. От него пора избавиться.

– И как вы себе это представляете?

– Клин клином вышибают, – криво улыбается Кондор. – Не скажу, что мне нравится этот способ, но ты не оставила мне выбора. Придется загнать тебя в угол и заставить отбиваться.

Я поворачиваюсь на звук шагов. В пятне света появляется Нестор, в тренировочной форме, в руках – шест, такой же, как у меня.

– Он будет загонять меня в угол? – недоверчиво спрашиваю я у Кондора. Нестор выше меня и, конечно же, сильнее, но я думаю, что у меня есть все шансы выстоять против него. Несколько самоуверенная мысль… если не учитывать, что я тренировалась с Гаспаром.

Но Кондор, покачав головой, указывает взглядом куда-то мне за спину:

– И они тоже.

Оборачиваюсь еще раз – и на мгновение мне кажется, что я сошла с ума.

Как это возможно?!

Их трое. Одинаковые лица, одинаковая форма, одинаковые шесты в руках. Три Нестора, которые почти синхронно переступают светящуюся линию стазис-контура и останавливаются в метре от меня. Взгляд мечется между ними и Кондором, который внимательно наблюдает за мной.

– Близнецы – Арника. Арника – близнецы, – говорит он, явно наслаждаясь произведенным на меня впечатлением. Вглядевшись в него, я отмечаю еще и легкое удивление – кажется, он не ожидал, что я так отреагирую. Видимо, я должна была знать про них, знать, что их трое. – Время идет, – прибавляет Кондор. – Та к и будем глазеть друг на друга?

– Что… что мне делать? – совершенно растерянно спрашиваю я. – Их же трое!

– Защищайся, – говорит один из близнецов, нанося удар, который мне удается отбить.

А затем они атакуют, одновременно. Конечно же, я пытаюсь защититься, но что я могу поделать, если их трое? Все заканчивается быстро: меня вытесняют за пределы стазис-контура. Как только ноги оказываются за линией, мой нос взрывается болью. Перед глазами все темнеет – такое чувство, словно я на бегу врезалась в невидимую стену. Ощупываю лицо, но не чувствую прикосновения к коже, не ощущаю тепла пальцев, ничего…

– Вернись в стазис-контур, – звучит издалека голос Кондора.

Я переступаю светящуюся черту – и боль чудесным образом исчезает, мгновенно. Кажется, я успела расцарапать себе щеку.

– Что это было? – обращаюсь я к Кондору. – Мне как будто…

– Сломали нос, – договаривает он, затем показывает пальцем на свое ухо, и я сразу вспоминаю, что вставила в уши наушники для рендера. – А это была ты. Точнее, запись ощущений Макса, которому ты ломаешь нос. Оставайся внутри контура – и все будет в порядке.

Но следует очередная атака – и я снова хватаюсь за нос, не выстояв и десяти секунд.

– Продолжишь убегать – добавлю сломанные ребра. – Кондор равнодушен. – По одному за каждый заступ.

– Их трое, – говорю я сипло и кашляю. – Их трое, и они сильнее меня. Это нечестно.

– А никто и не говорит, что бой должен быть честным, – широко улыбается Кондор.

– Это не бой. Это избиение.

Я вновь пытаюсь защититься. Заступив за контур, хватаюсь за бок, резко втягивая воздух сквозь стиснутые зубы: Кондор сдержал обещание. Я быстро шагаю вперед, возвращаясь в «безопасное» пространство, и боль уходит, позволяя выдохнуть.

– Ты даже не пытаешься сопротивляться, – слышу я голос Кондора. – Ты уже убедила себя, что это невозможно.

Я бы могла справиться с одним из близнецов, но не со всеми разом. Они быстрые, ловкие, двигаются слаженно, не мешая друг другу. У меня нет шансов, ведь я даже не имею возможности нанести удар, только пытаюсь защищаться, но, блокируя удар одного, становлюсь уязвимой для остальных.

Никогда бы не подумала, что сломанное ребро – это настолько больно.

– Кричи. Когда кричишь, не так больно, – безразлично советует Кондор.

После третьего сломанного ребра я уже искренне его ненавижу.

– Как… как долго это будет продолжаться? – выговариваю я, вернувшись в контур и пытаясь отдышаться.

– Продержись в контуре хотя бы полминуты. Тридцать секунд – и все закончится.

Когда у меня становится четыре сломанных ребра, перед глазами все темнеет. Вспышка боли, разрывающей грудную клетку, сбивает меня с ног: пошатнувшись, я роняю шест и с криком падаю на колени, едва успев выставить руки. От того, что она – обман, всего лишь фокус рендера, боль не становится менее мучительной. Все, на что меня хватает, – это перекатиться за светящуюся черту внутрь контура. В этот раз пульсирующая боль не уходит сразу, она отпускает меня постепенно. Я просто лежу на полу, ничком, я не могу подняться прямо сейчас, не могу…

– Эй, ты там как? – Слышу, как один из близнецов делает шаг в мою сторону. – Вставать собираешься? – Еще шаг.

Повернув голову, я вижу их. Трое как один…

Их преимущество в большинстве, но это преимущество, в котором кроется уязвимость. Вот он, единственный способ продержаться против них – сбить их с единого ритма, столкнуть лбами, заставив мешать друг другу.

Я лежу, делая вид, что все еще пытаюсь отдышаться. На самом деле я уже почти пришла в норму… вот только моим противникам знать об этом необязательно. Скосив глаза, я понимаю, что мой шест лежит слишком далеко – не дотянуться…

– Тебе нужно встать, – в голосе приблизившегося близнеца звучит растерянность, – ты не можешь лежать так вечно.

О, я непременно встану, вот только сделай еще один шаг. Ты уже в пределах моей досягаемости, давай, еще один шаг, один шажок…

И он хочет его сделать, он уже отрывает ногу от пола, но я оказываюсь быстрее. Взмахнув ногой, я ударяю его снизу вверх по опорной ноге так, что он теряет равновесие и пятится, широко раскинув руки и цепляя остальных. Перекатившись, я встаю на ноги, захватив свой шест. Близнец, который приходит в себя быстрее остальных, наносит удар – но я уклоняюсь. Рывок в сторону дает мне считанные мгновения форы, но этого времени достаточно для того, что я намереваюсь сделать.

Я разламываю шест на две части, ударив его о колено, и успеваю отбить почти синхронную атаку с двух сторон. Фокус с шестом сильно сократил дистанцию с моей стороны, что окончательно лишило меня возможности атаковать. Но зато теперь я могу использовать мое единственное преимущество – скорость. Теперь я гораздо маневреннее, чем с длинным шестом в руках, и мне удается защищаться, не пропуская ударов… почти не пропуская, но сейчас это не важно. Главное – остаться внутри контура. Я отбиваюсь, вкладывая в каждый удар всю оставшуюся силу, стараясь отражать их удары так, чтобы близнецы как можно чаще сталкивались, цеплялись, мешали друг другу. Кажется, пару раз мне даже удается задеть кого-то из них.

Однако вскоре я все равно оказываюсь за пределами стазис-контура, зажмуриваясь и внутренне сжимаясь в ожидании взрыва боли. Но минует секунда, вторая – боль так и не приходит, и я открываю глаза.

– Сорок девять секунд, – Кондор широко улыбается, так, будто ему только что вручили долгожданный подарок. – Сорок девять секунд и лучший показатель реакции за последние два года.

Я отбрасываю в сторону обломки шеста и перевожу дыхание. Руки дрожат мелкой, неприятной дрожью, и я сжимаю ладони в кулаки, желая от нее избавиться. По виску ползет капля пота, майка неприятно липнет к телу. Прошедший поединок меня измотал. Один из близнецов кидает мне полотенце, и я вытираю лицо.

– Это было довольно жестко, – в его голосе звучит неодобрение. – Оно хоть того стоило? – обращается он к Кондору. По тому, как он говорит, я догадываюсь, что именно этот близнец побуждал меня встать. Внутри стазис-контура в какие-то моменты мне даже казалось, что у меня просто троится в глазах и на самом деле я сражаюсь с одним человеком – настолько близнецы похожи. Но тогда не было возможности рассмотреть их, а теперь, увидев их стоящими бок о бок, я понимаю, что при всей своей похожести они все же отличаются друг от друга. Взгляд мечется между ними, я пытаюсь отметить все малейшие различия, собрать все детали…

– Я должен был показать ей, на что она способна, – присев, Кондор подносит к полу руку, и на его раскрытую ладонь закатываются шарики, обозначавшие границы стазис-контура, а сами линии тут же гаснут. – И это сработало, как видишь.

Близнец качает головой:

– Мог хотя бы предупредить, что собираешься ее пытать, – недовольно произносит он.

– Да брось, она же отлично держалась, – говорит ему другой близнец, глядя на меня. Странно: я вижу, что на самом деле он согласен с братом, в его глазах явное беспокойство. Все встает на свои места. Конечно, Нестор не узнал меня во время собеседования, потому что это не он помог мне в Архиве, а один из его братьев. Осталось только понять, кто из этих трех – Нестор, а кто… не Нестор.