Всадник на рыжем коне (Всадник Апокалипсиса - 2) - Василий Горъ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На вызов к Валету, поднявшему нас сообщением в третьем часу ночи и обрадовавшему требованием наведаться к нему в кабинет, рванула тоже от меня. А когда выслушала его монолог и сообразила, что меня вызывают в Москву не для участия в боевой операции и не на награждение, задумчиво прищурилась. Тем не менее, отыгрывать роль влюбленной не перестала — весь перелет провела в моих объятиях, не обращая внимания на подначки пары Витязя и Флюгера. Хотя парни, отправленные с нами на всякий случай, тяготились ролью вагонов и отыгрывались на нас по полной программе. Впрочем, сразу после посадки в Жуковском девушка напрочь забыла про какие-либо чувства, перешла в боевой режим и превратилась в бездушный автомат, заточенный на защите охраняемого объекта. Поэтому по дороге к одному из спецобъектов Службы, располагавшемся в пределах Садового Кольца, контролировала свой сектор наблюдения; выбравшись из машины в подземном гараже на редкость глубокого залегания, чуть не завалила какого-то дурного прапора, вылетевшего из двери на лестницу с картонным ящиком, прижатым к груди; изучила двухместный номер, выделенный нам для проживания, так, как мы вселялись в отель, расположенный в трущобах Киншасы, Могадишо или Хараре.
Ни на миг не расслаблялась и во время двухчасового ожидания вызова. А когда за мной явился адъютант генерал-полковника Вяземского, без лишних слов пристроилась за нами следом, проводила до приемной его кабинета и осталась перед дверью. Пугать посетителей абсолютной неподвижностью, поляризованной маской и автоматом во впечатляющем обвесе. А потом мне стало не до напарницы…
…Большое Начальство встретило меня ослепительной улыбкой и даже изволило выйти из-за стола, чтобы пожать руку. Перегибать палку, спрашивая, как я перенес перелет, слава богу, не стало. Зато плавно повело рукой, показывая на мягкий уголок, и предложило располагаться поудобнее. Несмотря на то, что к этому человеку я чувствовал приличное предубеждение, кочевряжиться и не подумал — поблагодарил за предложение, опустился в антикварное кожаное кресло, привычно положил АМБ-шку на бедра и превратился в слух. Кстати, успев запечатлеть в памяти крайне недешевую обстановку помещения и мысленно обозвать его хозяина «аскетом».
Тем временем Вяземский, устроившийся в кресле напротив, изображал радушие — поинтересовался, что я буду пить, вызвал секретаря, достойного претендовать на титул мисс-бикини России, попросил организовать два черных чая и «что-нибудь пожевать», после чего перешел к обязательной программе. В смысле, поинтересовался личными впечатлениями о службе в его подразделении и теми недочетами в организации учебно-тренировочного процесса, которые бросились в глаза, посетовал на то, что давно вышел из формы, хотя еще недавно был о-го-го, и, конечно же, похвалил. Причем и меня, и Голикову. Как оказалось, во мне его радовало чуть ли не все подряд, начиная от здорового фанатизма в отношении службы и заканчивая «духом настоящего воина», а блоггерша восхищала воистину невероятным чувством слова, незаурядными аналитическими способностями и далеко не девичьей последовательностью в достижении поставленных целей.
Как хороший профессионал, генерал не только говорил, но и слушал. Вернее, делал вид, что вдумывается во все то, что я говорю, и регулярно изображал неподдельный интерес. А ближе к концу этой части беседы решил набрать еще некоторое количество положительных баллов в моих глазах, заявив, что вклад Татьяны в решении проблемы с Разумовскими трудно переоценить, и она представлена к государственной награде.
Как водится, не обошлось и без классической ложки дегтя:
— Ей вручат медаль «За заслуги перед отечеством». Но в закрытом режиме и уже после того, как ситуация в стране окончательно нормализуется. Плохо, что до этого еще далеко — бизнес-партнеры Паши-Пулемета, оставшиеся не у дел, ведут необъявленную войну за остатки своих активов между собой и теми, кто ринулся рвать на части обезглавленную финансовую империю. Ну и, конечно же, жаждут отомстить всем тем, кто в одночасье превратил их из вершителей человеческих судеб в жалких изгоев.
С этим он, кстати, нисколько не перегибал: порядка трети личных сообщений, приходящих на мою страничку, содержали угрозы, проклятия и тому подобный негатив. А Голикова, которую почему-то ненавидели и которой почему-то завидовали в разы сильнее меня, от всей этой дряни просто задыхалась.
— Тем не менее, не все так плохо, как кажется на первый взгляд… — продолжал Вяземский, наслаждаясь вкусом великолепнейшего чая и изредка отдавая должное свежайшему миндальному печенью. — Мы уничтожили Разумовских и большую часть их личной армии; перекрыли несколько крупных каналов поставки наркотиков в Россию; захватили четыре точки передержки живого товара за пределами страны и целых шесть на ее территории; освободили более семи десятков похищенных девушек; сорвали ряд крупных поставок оружия и боеприпасов бандформированиям Западной, Южной и Юго-Восточной Азии; предотвратили проблему пострашнее Десятилетия Пандемий; нашли неучтенные запасы биологического оружия и тэдэ. Да, последние месяцы подразделение жило в авральном режиме и практически не вылезало из командировок, но этот период, наконец, подошел к завершению!
«А значит, настало время зарабатывать деньги на чем-нибудь еще…» — мысленно продолжил я, но «не угадал»:
— Само собой, расслабляться и почивать на лаврах мы себе не позволим — в стране достаточно уродов и без Паши-Пулемета с его присными. Впрочем, нагрузка на каждого отдельно взятого «Яровита» все равно упадет до среднестатистической нормы, а значит, у нас появится возможность думать не только о войне, но и о мире…
Почувствовав, что ходить вокруг да около он, как любой нормальный функционер, может очень и очень долго, я решил включить режим носорога. И, демонстративно оглядевшись, поинтересовался, насколько свободно тут можно говорить.
Вяземский никак не показал своего удивления не самым стандартным продолжением беседы, но заверил меня в том, что помещение регулярно проверяется на всевозможные сюрпризы. Да, это утверждение могло не соответствовать действительности, но мне было до фонаря:
— Господин генерал-полковник…
— Лучше по имени-отчеству — меня зовут Анатолием Евгеньевичем…
— Анатолий Евгеньевич, я догадываюсь, о чем зайдет разговор, поэтому, если вы не возражаете, опишу сложившуюся ситуацию так, как вижу со своей колокольни. Причем предельно прямо и без несущественных деталей.
— Интересно будет послушать… — благожелательно улыбнулся он, «вооружился» очередной печенькой, откинулся на спинку стула и плавным поворотом свободной ладони предложил начинать.
— За три с половиной месяца службы в «Яровите» моя медийность выросла, как минимум, в два раза. Говоря иными словами, регулярные информационные вбросы с моей официальной странички и блога Татьяны Голиковой, личное участие в войне с Разумовскими и получение боевых наград превратили меня в одного из самых узнаваемых бойцов России. А эту известность, при определенных стараниях с нашей стороны, можно превратить в деньги. И тут начинаются самое интересное. Чисто теоретически мое возвращение надо было устраивать на самом пике интереса. Чтобы публика скупала билеты за любые деньги, ставки на результаты поединка росли, как на дрожжах, а тренерский штаб противника заранее радовался неминуемой победе подопечного…
— Ты имеешь в виду радость из-за того, что он все это время готовился к боям в октагоне, а ты стрелял, прыгал с парашютом, носился по горам и долам, участвовал в боевых выходах и так далее? — перебил меня генерал.
Я утвердительно кивнул:
— Ну да! Ведь большая часть подготовки к любому поединку — это всесторонний анализ возможностей будущего противника, наработка тактики противодействия именно ему и вывод своего бойца на пик формы к строго определенной дате!
— Продолжай… — практически потребовал он.
— На практике все выглядит не так «вкусно». Интерес ко мне перевалил через точку абсолютного максимума и начал угасать; эти три с половиной месяца я тренировался в нужном «ракурсе» в разы меньше, чем хотелось бы, и, что самое главное, я существенно подрос. Тем самым, разом перепрыгнул в тяжелую весовую категорию без возможности хоть как-либо сбить вес до девяносто трех килограммов, вылетел со второй позиции в рейтинге полутяжей «М-1 Global» и потерял шанс выиграть соответствующий чемпионский пояс.
Вяземский перестал строить из себя девственницу и помрачнел:
— Об этом мне не докладывали.
— Ничего страшного, на самом деле все это мелочи! — уверенно заявил я, выдержал небольшую паузу и уточнил: — В том случае, если мы договоримся.
Чего-чего, а скорости мышления и способности увязывать разрозненные факты в единую непротиворечивую модель у Анатолия Евгеньевича было не отнять — от силы секунды через три он пришел к далеко не самому очевидному выводу:
— Как я понимаю,
