Женское счастье (СИ) - Лав Натали

Жасмин... Стону про себя.

- А меня? - задаю провокационный вопрос.

- А тебе я жопу мыла. Не думаю, что там у тебя что-то сильно поменялось с тех пор.

- Иду, - обреченно выдыхаю.

Открываю ей дверь. Она заходит внутрь и спрашивает:

- Собралась?

- Почти. Жас...

- Собирайся, Даниэла. Право пользоваться женскими прелестями надо заслужить. А твой Герман пока только себя обслуживает...

Герман появляется в поле моего зрения. И Жасмин тоже.

- А серьезность своих намерений ничем не подтвердил, - продолжает она свою речь, глядя ему в глаза.

- Беременные все такие вредные? - задает Герман отвлекающий вопрос.

- Не знаю, - отвечает сестра ему, - Кольцо ей хоть купи, жених.

- Жас, не начинай! - осаживаю я ее.

- И нечего на меня так смотреть, - как будто не слыша меня, продолжает она, - Сам знаешь, я права.

- Куплю я кольцо. Куплю. И тебе тоже. Только замолчи, - отбрехивается Леднев.

- Мне не надо. У меня скоро руки отекать будут. И вообще я растолстею, - Жас говорит это таким уморительным тоном, что я прыскаю.

- Чего смеешься? - строго выговаривает она, - Будешь с ним так кувыркаться, и твое на тебя не налезет.

- Я буду очень рад, - вмешивается Леднев.

- Собирайтесь уже! - цокает Жасмин языком, - Или ты с нами не полетишь?

- Еще чего! Лицо у Крыжевского треснет - с моей девочкой летать, - бухтит Герман.

Мы, подгоняемые Жасмин, собираемся и успеваем на рейс Наши места с Германом вместе. И со стороны мы напоминаем влюбленную парочку. Только у меня от страха сжимается сердце. Как будто я претендую не на свое, и это мне обязательно аукнется.

Причем я как будто стесняюсь своих чувств к мужчине. Он-то по этому поводу не загоняется. Выглядит очень довольным.

Перелет проходит без каких-либо происшествий.

Крыжевского встречают. Он говорит, что завезет Жасмин домой. Она бросает на нас с Германом осуждающий взгляд, но уходит с Антоном. За что лично я ему безмерно благодарно. Сил нет уже выслушивать о моей печальной участи, если я поведусь на Леднева.

Меня подвозит домой Герман. За ним тоже приезжает машина с водителем.

Уже в салоне его поведение меняется. Он зависает в телефоне. Догадываюсь, что за время его отсутствия скопилось много работы. Но отчего-то делается так тоскливо...

Хотя он провожает меня до дверей квартиры. Доносит мой чемодан. Даже целует. Так, как будто планирует задержаться.

Но затем роняет:

- Я позвоню, - и исчезает.

А мне кажется, что на Мальдивах я видела удивительный сон.

Теперь проснулась. И меня обдало холодом реальности.

Герман

Быстро спускаюсь с Даниного этажа. Не думал, что у старого хрыча получится. Но тот контракт, которому я так радовался, под угрозой. Неужели это тестю удалось мне так подосрать?

- В офис! - командую, едва оказываясь в салоне.

Приезжаю сразу туда. Плевать, что только что с самолета. И одет в рубашку и шорты. Бывает. Сейчас меня волнуют совсем другие вещи.

Меня уже ждут. Изучаю отчеты и думаю, как исправить ситуацию.

Выход, на мой взгляд, один - лететь в Мюнхен. А Даниэла? Мой тесть, наверняка, уже в курсе всего. Надо было оставить её на Мальдивах. Чем дальше отсюда, тем лучше.

Но она заупрямилась.

Так ладно. Не решится же он на физическое устранение... Максимум попугать. Нужно приставить к ней проверенных людей из службы безопасности.

Пока я соображаю, как буду выпутываться, звонит сотовый. Это тесть. Легок на помине.

- Алло! - рявкаю в трубку.

- Здравствуй, Гера! Что ты так с дочкой моей? А? Не по-мужски, не по-мужски. Ты б подумал хорошо, сынок, стоит ли овчинка выделки. А то мы ж с тобой одна семья... Отзови заявление на развод. И я всё прощу.

Во мне просыпается желание убивать. Он столько лет держал меня за цирковую собачку. Но всему приходит конец.

- Нет, - отвечаю как можно более спокойно. Это он должен нервничать. Не я.

- Пожалеешь, - вкрадчиво тянет тесть.

- Я тебе скинул на почту материалы. Посмотри и прикинь, насколько ты сядешь. Чтобы этого избежать, тебе нужно просто перестать лезть в мои дела.

- Да нет у тебя ничего на меня! - вскидывается старый конь.

- А ты посмотри - и потом мне скажешь, блефую ли я. Сейчас у меня нет на тебя времени, извини.

Отбиваю вызов. Я принял решение. Если старик не отстанет, то я пущу компромат в ход.

Звоню в Мюнхен. Там настаивают на личной встрече. Деваться некуда, соглашаюсь. Во всё это вложен не только мой труд, а труд многих людей. Глупо этим разбрасываться.

Пишу Даньке сообщение: "Улетаю в командировку. Некоторое время буду не доступен. Как приеду, так сразу к тебе".

Собираюсь в дорогу, смотрю в переписку. Сообщение прочитано, но она ничего не ответила.

Затем часа через полтора приходит короткое: "Хорошо".

Надеюсь, Даня не станет ничего придумывать.

Глава 39

Даниэла

Смотрю на сообщения, полученные от Германа о том, что он уезжает в командировку. И вспоминаю Жас с её нелицеприятными характеристиками моих умственных способностей. Он уже наигрался? Только зачем? Это же жестоко...

Сглатываю горечь. Хочется позвонить и наорать на него. Но тогда я почувствую себя еще хуже, чем. сейчас. Я терзаюсь сомнениями. Жду еще хоть что-то. Только больше ничего не приходит.

Мне кажется, я напоминаю слепого котенка, который ищет свою маму, чтобы получить тепло, заботу, молоко и... жизнь.

И ничего не нахожу. Снова.

Вместе с тем понимаю, что если я не нужна такому, как Герман, то высказывать какие-то претензии бессмысленно. Он даже жену не слушал. Несмотря на влиятельного тестя. Что ему я?

Или же может, он всё-таки занят?

В любом случае только время покажет, как всё обстоит на самом деле.

Печатаю короткое: "Хорошо". На душе скребут кошки. И мне не хочется выглядеть еще большей дурой, желая ему всяческих благ. Вдруг у них с Демьяном такая игра? И следующим объявится Валеев, уверяя меня, что безумно любит? Тогда я точно попаду в дурдом. Не выдержу этого фарса.

Созваниваюсь с Жас. Болтаем с ней об отдыхе, о том, какой классный Антон. О Германе она не спрашивает. Словно того и нет. Сама я эту тему даже не затрагиваю.

Попрощавшись с сестрой, готовлюсь к первому рабочему дню после отпуска. Затем пью успокоительный чай и ворочаюсь часов до 2 ночи. После засыпаю беспокойным сном. Встаю кое-как, разбитая и несчастная.

Проверяю телефон. От Германа по-прежнему тишина. Это меня убивает. Неужели Жас была права, и я её зря не послушала? Неужели я совсем не разбираюсь в мужчинах, и ко мне притягиваются только какие-то ненормальные? Неужели все притворяются, и Герман не исключение? Этих неужели - бесчисленное количество, и в компании с ними я захожу в школу.

В учительской не так много людей. Я им через силу улыбаюсь, стараюсь показать, как у меня всё хорошо. Мне остается лишь надеяться, что по мне не видно, что я чувствую в действительности. Нет ничего хуже, чем быть несчастной. Но если об этом известно окружающим, то это настоящий апокалипсис.

- Как вы, Данечка, загорели, - обращается ко мне учительница физики, дама предпенсионного возраста, - На юг ездили?

- Да, - отвечаю, лишь бы она оставила меня в покое.

Но вцепиться в меня никому не удается. Дверь учительской открывается, появляется голова секретаря.

- Даниэла Генриховна, вас директор вызывает. Срочно!

Я настолько зациклена мыслями на Германе, что иду в кабинет директора, даже не думая ни о чем плохом. Никакого предчувствия. Или чего-то там. Я вообще действую на автомате, утопая в воспоминаниях, где была вместе с шикарным мужчиной.

Поэтому стучу в дверь директорского кабинета без малейшего трепета.

- Войдите! - раздается из-за двери.

И я открываю дверь и прохожу в помещение.

Директор сидит в своем кресле, уставившись в телефон. Приподнимает голову и кивает на стул сбоку. Не здоровается, хотя он всегда был вежлив.