Женское счастье (СИ) - Лав Натали

Она пытается сдержаться, но знает, что, если я выдам её, то ей просто перережут горло. И страх за собственную жизнь заставляет ее принять верное решение. Она забирает вещи и идет на выход.

- Ты пожалеешь, - шипит злобно напоследок.

Я не придаю этому значения. И как оказывается, зря.

Глава 36

Даниэла

Какое-то время продолжаю сидеть на кровати, подобрав ноги и натянув одеяло до подбородка. Смотрю в одну точку. Я же всё время старалась жить правильно. И... Видимо, недостаточно старалась. Групповушка, теперь вот женатый любовник. Что дальше?

Герман уходит в душ, потом возвращается, одевается. Сморит на меня, вижу, что хочет подойти.

Но раздается какой-то грохот. И он уходит. К жене...

Я ведь о нем и не думала даже, как о ком-то постоянном. Тем более, не рассчитывала, что он будет готов ради меня на решительные действия. Но он оказался готов...

А я? Готова? Что я вообще к нему чувствую? И чувствую хоть что-то? Или это просто похоть в наказание за гордыню. Когда ты думаешь, что лучше других, что вот ты бы в такой ситуации никогда так не поступила. А на поверку оказывается, что ты можешь поступить хуже...

Так как же мне быть? Я ведь не люблю Германа. Он мне безразличен.

И тут же как протест против таких мыслей всплывают воспоминания, как он мне был безразличен этой ночью. И насколько. Как я жалась к нему ненасытной кошкой и просила добавки. А потом еще. И еще.

Я... Не знаю, что к нему испытываю. Однако, стоит ему дотронуться, как я сама себе не принадлежу.

Это называется проще. Я запуталась.

И не знаю, как буду выгребать.

А выгребать придется.

До меня доносятся голоса. И мне до чертиков хочется прижаться к двери ухом и подслушать, о чем разговаривают Герман и его жена. Всё. Это мое личное дно.

Звонит сотовый. Это Жас. Вчера она удостоилась всего лишь сообщения: "Не ищи меня".

Запасы ее терпения были истощены ночью.

- Алло, - отвечаю устало.

- Какого... "алло"?! Ты в своем уме? Ну, ладно ночью! Но сейчас обед, Даниэла! Обед! А у меня сердечный приступ! - она права. Так нельзя делать.

Но вчера я не знала, куда броситься, чтобы исправить то, что натворила.

И мне кажется, исправляя, я сделала еще хуже.

Всхлипываю.

- Я с мужчиной...

- Тебе обидели? - Жас сразу же откидывает свои обиды, которые только что мне высказывала, и переходит к самому важному.

Я всхлипываю еще громче.

- Я сама себя обидела-а-а, - последнее слово срывается в громкое и горькое рыдание.

- Да что стряслось-то? - не выдерживает сестра и повышает голос.

Одновременно на пороге комнаты появляется Герман.

Он чем-то занят в телефоне. И спрашивает у меня на ходу:

- Дань, ты что хочешь из ресторана?

Привлеченный странными звуками, поднимает голову.

- Эй, ты чего? - подходит ближе и не понимает, что происходит.

- Даня! Где ты? Мы с Антоном сейчас за тобой придем, - слова сестры разлетаются по комнате.

- Можно? - спрашивает Герман, кивая на мой телефон.

Я давлюсь рыданиями и не могу разговаривать, поэтому киваю. Пусть он лучше с Жас поговорит, чем она поднимет на уши весь остров.

- Да. Это Герман Леднев. Даниэла у меня, - Жас что-то спрашивает, Герман отвечает, - Нет, ничего плохого с ней не случилось. Она просто расстроена.

Жас опять что-то говорит, но Герман также спокойно продолжает:

- И приходить не нужно. Мы сейчас сами придем. За её вещами.

Герман прощается, нажимает отбой. Смотрит на меня. Потом садится рядом, берет за руку.

Ладонь у него теплая и сухая, прикосновение чуть меня успокаивает. Я шмыгаю носом.

- Дань, почему ты плачешь?

Когда он задает этот вопрос, вот только тогда я понимаю причину своего раздрая.

- Потому что... Мне стра-шно-о. Я... С тобой... А вдруг ты... меня... об-б-би-дишь? - заикаюсь, пока говорю причину своей истерики. А последнее слово вообще получается с каким-то надрывным выдохом. Так, как у детей, когда они долго плачут.

Вот почему не хочу подпускать его к себе, вот почему чувствую сомнения и неуверенность. Я сделаю этот шаг навстречу, а он меня предаст, променяет на другую, сочтет недостойной...

- Ой, дурочка! - вздыхает мужчина.

Ну, спасибо, на этот раз хоть не дура.

Герман выковыривает меня из одеяла, сажает к себе на колени, прижимается губами к моему виску. И долго гладит по спине. Пока я не успокаиваюсь. И даже почти засыпаю.

- Дань, давай мы закажем еду. Ты сходишь в душ. А потом дойдем до твоей сестры, пока она сюда не заявилась. И Крыжевского не притащила.

- Да... Нужно успокоить Жасмин. ты прав. Ей нервничать нельзя.

- Почему?

- Она беременна.

- От Антона, что ли?

- Нет. От его сына.

- Так он же...

- Да. Жас очень переживала. Долго в себя прийти не могла. Поэтому Антон нас сюда и привез. Ну, её, чтобы проветрилась. И меня за компанию. Она одна ехать не хотела.

Лицо Германа проясняется.

- Постой, ты что меня к Антону ревнуешь? - просыпается во мне догадка.

Он отвечает, не отводя взгляда.

- Ревную, Дань. Сам от себя не ожидал.

И внутри у меня вдруг делается так хорошо-хорошо. Тепло. Как холодным днем солнышко выглянуло. Ему не всё равно на меня!

Я вытираю ладонями щеки. Говорю Герману, что хотела бы съесть и убегаю в душ.

Когда выхожу, то заказ уже доставили. Я понимаю, что очень хочу есть. И не только я. Герман тоже голодный. Так что едим прямо из контейнеров, не заморачиваясь тем, чтобы накрыть на стол. Всё очень вкусное. Или это я настолько проголодалась?

- Может не пойдем никуда? - спрашивает Герман, притягивая меня к себе под бок и устраивая на плече.

Ели мы на кровати... Для чего нужен отпуск, если не нарушать правила?

- Надо. Если не пойдем, Жасмин и правда придет.

- Она у тебя боевая? - хмыкает мужчина.

- Ага.

И кажется, я сама трушу перед встречей с этой боевой.

Спустя несколько минут мы с Германом лениво бредем к вилле Крыжевского. Он держит меня за руку. После еды глаза слипаются. И я думаю о том, что надо было отложить разборки с сестрой на потом, и лечь спать.

Но вид Жас меня взбадривает сразу. Она бодро марширует перед домом, где мы остановились на отдых, и поглядывает на часы.

- Явились... - делает очевидный вывод.

И без всякого перехода начинает:

- Даня, ты - дура? Ладно, Янчик... Он сразу вызывал у меня много вопросов. Но этот-то?! - она тыкает в грудь Герману пальцем и продолжает, - Ты хоть знаешь, на ком он женат? Да его тесть на говно изойдет, но нормальной жизни тебе не даст!

Я теряюсь от такого напора.

- И как вы вообще спелись? - а потом Жас внезапно замолкает, зыркает на Германа, - Это он - третий?

Быстро она догадалась...

Сестра встряхивает смоляными кудрями и наезжает на Германа.

- Слушайте, господин Леднев, у вас вообще совесть есть?

Герман хмурится и произносит всего одно слово:

- Тихо! - с такой интонацией, что Жас прекращает буянить.

Глава 37

Даниэла

Хоть Жас и прекратила голосить на все Мальдивы, но зыркает на Германа весьма и весьма недовольно.

Тому же, что с гуся вода.

Выдержав паузу, во время которой Жас уже снова завелась, он заговорил:

- Жасмин, мы с тобой не знакомы. И ты вправе не доверять мне, но устраивать скандал не стоит. Мы с Даней сами разберемся.

Она зло хмыкает.

- А сопли ей потом кто вытирать будет? Когда тебе надоест играться?

- Не будет никаких соплей. Мы сейчас заберем Данины вещи. И отдыхать продолжим вместе. А после моего развода я приглашаю тебя быть свидетельницей на нашей свадьбе...

Жас давится очередной колкой фразой, которых у нее всегда великое множество. Я тоже впадаю в ступор от удивления. Я пока ничего еще не решила. Но, похоже, Герман всё уже решил за нас обоих.