Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт - Ирвинг Стоун

Встречи в доме Бентонов убедили Джесси и Джона, что для официального Вашингтона наиболее интересной частью похода Джона было его кратковременное пребывание в Калифорнии.

Дело заключалось в том, что война с Мексикой из-за Техаса приближалась с каждым днем и почти все в Вашингтоне стремились не допустить, чтобы Калифорния досталась англичанам. Председатель комитета сената по военным делам сенатор Бентон получал на сей счет тревожащие его известия.

— Там благодатное побережье, и его гавани попадут в руки англичан, как перезревшие плоды! — шумел он. — Мексиканское правительство даровало англичанам тысячи акров земли по щедрому трактату, и они посылают туда множество ирландских семей. Если такая колония будет создана, мы окончательно потеряем Калифорнию.

Никто из живших в столице не бывал в Калифорнии, кроме Джона, и поэтому его мнение имело исключительное значение. Однако Джесси не могла включить в доклад мнение мужа на этот счет, ибо Мексика считалась дружественным государством. Учитывая это, Джон вкратце суммировал свои политические наблюдения: заинтересованность Мехико-Сити в этом обширном регионе сводится к сбору налогов; Мексика не занимается его колонизацией; мексиканское правительство держит в Калифорнии небольшую, недостаточно снаряженную и со слабым офицерским составом армию. В Калифорнии проживает почти сотня американцев, отличных стрелков, никто из них не относится к числу поклонников мексиканского управления, и почти все они готовы бороться за присоединение к Соединенным Штатам.

— Армейский офицер с сотней солдат под его началом может захватить Калифорнию, — говорил лейтенант Фремонт, — нужно лишь, чтобы они оказались там в надлежащий момент.

Когда они закончили писать доклад — это было ровно через год после того, как он пересек горы Сьерры, 20 февраля, — Джесси спросила с тревогой в голосе:

— Попросит ли конгресс отпечатать тысячу дополнительных экземпляров? В прошлый раз это нам помогло.

— Сомневаюсь, Джесси.

— Почему не отпечатать? Этот доклад намного превосходит прошлый, и материал, касающийся местности от Южного прохода до Тихоокеанского побережья, совсем новый…

— Но доклад составил триста страниц, конгресс может счесть его слишком длинным и утомительным для чтения.

Прежде чем Джесси нашла ответ, она догадалась, что Джон дразнит ее. 3 марта 1845 года, накануне инаугурации президента Джеймса К. Полка, он явился домой сияющий от радости.

— Что ты думаешь! — воскликнул он. — Сенат принял резолюцию о выпуске пяти тысяч дополнительных экземпляров нашего доклада.

— Пять тысяч, — вздохнула Джесси, — это превосходно!

— Это лишь половина того, что произошло: Джеймс Бьюкенен превознес меня до небес и провел решение, что число должно быть увеличено до десяти тысяч экземпляров. И вот здесь, моя дорогая, прочитай, что сказал секретарь Бьюкенен о твоем муже. Я слишком скромен, чтобы хвастаться перед тобой.

Джесси передразнила его гримасой, а затем прочитала вслух заявление Бьюкенена в сенате о достижениях Джона:

«Он — исключительно достойный, энергичный и способный молодой джентльмен, готовый служить своей стране. Лейтенант Фремонт заслуживает поощрения».

Скрывая за шуткой свою радость, она добавила:

— Никогда не считала, что тебе нужно поощрение, ты из того сорта людей, что хватают без всякой команды.

На следующий день Джесси причесалась на новый, польский манер — девять прядей-косичек были скручены на затылке и заколоты небольшим букетиком цветов и листьев и прикрыты небольшой черной шляпкой из миткаля. Ее новое выходное платье было сшито из черного муара, вырез лифа закрывала белая кисейная шемизетка. Шелковая накидка была отделана черными кружевами и прихвачена вокруг талии широкой лентой.

— Полагаю, что выгляжу красивой, — заметила она мужу.

— Почему для выхода ты всегда надеваешь свои лучшие платья и выглядишь такой роскошной? — парировал он. — Почему ты не одеваешься так для меня, когда мы остаемся дома?

— Считается, что ты любишь меня за мои духовные качества, а не за мою новую одежду.

— Но даже твои духовные качества выглядят лучше в черном муаровом платье.

Во время поездки вдоль Пенсильвания-авеню Джесси спросила:

— Ты помнишь последний прием, на котором мы были? Мы только поженились, и президент Тайлер первым подал мысль об экспедиции.

— Надеюсь, что это установило прецедент для инаугурации, — ответил Джон. — Мне хотелось, чтобы сегодня президент Полк намекнул, что он за третью экспедицию в Калифорнию.

— Уверена, он намекнет, — прошептала она. — Кто может устоять против тебя, когда ты так красив в своем новом мундире?

— Верно. Но я боюсь, что не смогу взволновать президента в той же степени, как свою жену.

Пока они ожидали очереди к президенту, их приветствовала Нэнси Полк, давнишняя подруга Джесси. Когда формальная часть приема завершилась, президент Полк собрал вокруг себя группу офицеров армии и членов кабинета. Он попросил лейтенанта Фремонта рассказать о своих впечатлениях относительно Запада. Джон выбрал несколько коротких драматических эпизодов, которые, как он полагал, могли увлечь воображение президента. Ободренный успехом, Джон осмелел и сказал:

— Господин президент, все Тихоокеанское побережье представляет огромную ценность для Соединенных Штатов. Географически оно принадлежит нам, но если землями у Тихого океана будут владеть два или три государства, то возникнут непрерывные конфликты.

С лица Полка сошло выражение заинтересованности. Понимая, что весь четырехлетний президентский срок его будут осаждать просьбами, он сухо сказал:

— Лейтенант Фремонт, вы страдаете двумя недугами, которыми я страдал недавно, — молодостью и импульсивностью. Ожидаю, что вы их преодолеете, а тем временем примите мои самые теплые поздравления за достижения вашей второй экспедиции.

Лейтенант и миссис Фремонт поняли, что им предлагают откланяться. По пути домой в своем экипаже они оба были в слегка мрачном настроении.

— Дело сорвалось, — с сожалением сказал Джон, — Полк не имеет намерения поддержать третью экспедицию.

— Может быть, ему нужно время. Я думаю, нам надо сказать об этом Нэнси. Она благосклонна к новым идеям и знает, как повлиять на президента.

Джесси не удивило, что после издания конгрессом второго доклада Фремонт стал популярным героем Америки. Газеты перепечатали большие выдержки из доклада с портретом лейтенанта на первой странице. Несколько издательств выпустили его книгу, и она разошлась мгновенно, столь же широко в Англии, как в Соединенных Штатах. Посыпались почетные звания от научных обществ Англии и Европы. Генерал Уинфилд Скотт, основатель американской профессиональной армии, пришел в дом Бентонов с официальным документом в руках и торжественно объявил, что президент Полк удостоил Джона звания капитана за «отважную и ценную услугу в двух экспедициях под его командованием».

Такой популярностью в столице не пользовалась ни одна экспедиция с тех пор, как генералы армии добились победы в войне 1812 года. В церквах читались проповеди о моральном духе экспедиции, в школах зачитывались части его доклада. Повсюду в Соединенных Штатах — на небольших фермах, в лавках, на перекрестках дорог, в гостиницах, барах и клубах, на тротуарах больших городов — собирались люди, чтобы посудачить о втором докладе Фремонта, высказать желание двинуться на Запад, испытать великие приключения, увидеть тамошние красоты, вспахать новую и богатую землю, обрести недвижимость на новых территориях, выйти в поход, стать прокладывателями дорог, поселенцами, создателями новых штатов — одним словом, стать самими собой.

И Джесси Бентон Фремонт была довольна. Она выбрала своего мужчину с первого взгляда, признала его силу и величие, помогла ему пробиться через горы, придала ему силы и сделала его более цепким, настойчивым, передав ему тот скромный талант, каким была наделена сама.

Это было именно то, о чем она мечтала, когда думала о замужестве.

Споры в Вашингтоне о войне с Мексикой из-за Техаса становились с каждым днем все более жаркими. Одним из центров споров стал дом Бентона и его зятя капитана Фремонта. Сенатор Бентон, противник войны с Мексикой, считал, что Техас и Юго-Запад, включая Калифорнию, должны быть приобретены за справедливую сумму, как была куплена Луизиана у Франции. Однако ни этика, ни международное право не оправдывали давления на Мексику. Сама концепция приобретения путем покупки была сравнительно новой на международной сцене, и Том Бентон понимал, что правительство США находится в нелегком положении. Мексика не могла освоить эти земли, они достались ей в наследство от Испании, и не приходилось надеяться, что регион будет процветать под властью Мехико-Сити. Однако по закону он все же принадлежал Мексике.