Клинки Керитона 1 часть (СИ) - Андрей Голышков

"Послушаю для начала, что ты, друг мой ситный, скажешь".

-- Тебя каким ветром сюда занесло?

Лесоруб одним духом опустошил кружку буссы, крякнул, утёр рукавом рот:

-- Куда ветер дует, туда и тучку несёт. Работёнку тут одну работаем...

-- Всё секреты, секреты, -- Вейзо с ленцой потянулся.

-- А, -- отмахнулся Лесоруб, -- какие, к Хорбуту, секреты. Подрядились для одного зарокийского вельможи зверюшек диковинных отлавливать. Прибыльное дельце, я тебе скажу. И законное! -- поднажал он на "законное", внимательно оглядывая перебинтованное предплечье и свежие шрамы и синяки на оплывшем лице Ктыря. -- Опасное, но законное. Ты-то, я гляжу, резвишься аки молодой чиабу. Давай с нами, а? -- предложил он. -- Я тебя в отряд возьму. У меня две недели назад одного ухаря волк шипун покалечил -- недобор в команде... Хочешь, со своими ребятами познакомлю?

Вейзо безразлично пожал плечами, облизнул губы. Его взгляд скользнул за спину собеседнику: полуголая танцовщица, заливисто хохоча, приклеивала к потной груди блестевшие в свете светильников серебряные монетки. Пьянь вокруг неё ревела:

-- Ещё!

Лесоруб развернулся и издал странный шипящий звук, вроде бы тихий и никак не способный сквозь пронзить гудящее пространство зала, но всё-таки достигнувший пункта назначения и должное действо возымевший. Из-за дальнего стола поднялись три искажённые в неверном свете ламп фигуры и направились к ним.

-- Мика Коготь, Нул, и Цицор, -- по мере того как къяльсо вырастали из полумрака, представлял подельников Лесоруб. -- Это Вейзо, он же Ктырь, с ним, ребята, поосторожнее, тот ещё пыряла: у него ножей при себе больше, чем сосков у самки хошера, -- ухмыльнулся он, радуясь удачному сравнению.

Развязный тон и удавшаяся шутка возымели действие -- суровые лица къяльсо смягчились. Они ответно покивали Вейзо и собрались было сесть рядом, но Лесоруб движением головы указал им на соседний столик.

-- Нам с Ктырём о делах покудахтать надо.

-- Серьёзные у тебя воины, -- губы Вейзо скривились в улыбке.

-- Ума только у них ни понюшки, глаз да глаз за ними, -- скупо оправдался Лесоруб. -- Ну так что, ты со мной, брат?

"Къяльсо? Непостижимо. Быдло какое-то ты прикормил, Лесоруб, а не къяльсо, вроде тех двоих, что при мне ошиваются. Отряд, говоришь, свой собрал... Этим къяльсо, прости Великий, одно дело без опаски доверить можно -- быкам хвосты крутить, и то объяснять придётся, в какую сторону, да с силой какой. Настоящего къяльсо не видно и не слышно, он двигается, как древесный кот -- так стремительно, что жертва, даже если сможет его заметить, что вряд ли, будет не в силах удержать в поле зрения. С места вверх на семь локтей сиганёт, часами будет стоять недвижимым, дышать как -- забудет, под водой сутки просидит! По стене пройдёт, да что там "по" -- сквозь пройдёт. В шаге от тебя встанет, застынет -- не ворохнётся, хоть толпу зови, ни один не разглядит. Спать надумаешь -- подушку подправит, одеялом укроет и комариков отгонит -- утром встанешь, голова твоя рядом, в ночной вазе лежит и глазами лупает! Вот мы какие, къяльсо! Эх, Лесоруб, Лесоруб -- друг ты мой сердешный, лет семь... или все десять уже тебя знаю, а ты как был дурак дураком, так им и остался. Скажи спасибо, что мне пальчики твои чуткие могут пригодиться", -- раздражённо подумал Вейзо, внешне при этом, надо отдать ему должное, оставаясь совершенно бесстрастным.

-- Неинтересно, -- с напускной небрежностью протянул он, мысленно перебирая возможные варианты развития событий. -- Пыльца всё это.

-- Дело верное, ты не спеши, Ктырь, -- подумай. Вот смотри...

Не успел Шод изложить, в чём заключается работа и как за неё платят, а Вейзо решил, что будет делать:

"А зачем мне твои люди, друг Лесоруб? Не знаешь? Вот и я не знаю. -- Он облизал кислые губы и поморщился: -- Какую всё ж таки гадость пить приходится! Сейчас бы "змейки" или "черепанца" жменю -- вот было б тебе и средство от боли, и веселье до поросячьего визга. Так. О чём это я? А... Сам Лесоруб мне ещё пригодится: таких, как он, ломарей днём с огнём не сыщешь. Работает он изящно, качественно. И чегой-то он верное дело забросил? Правда, вот отряд смог сколотить, хушь и плохенький, а всё одно -- молодец. Хотя сколько себя помню, неспособный он на это был. Вот и сейчас за пойлом сам бегал, будто послать некого: одно слово -- телок мягкотелый... Замочки, да -- кибийские или там вуртуахские, хочешь в пять пружин, хочешь в семь, это он как орешки щёлкает. Отрабатывает даже те, что с чарками, и неважно ему, сколько в замке секретов и ловушек, а вот отряд удержать -- ни-ни. Не его это. Ничего, я ошибочку эту быстро подправлю. Рожи у евойных парней кривые. Прям как у меня! -- мысленно зареготал он, внешне позволив себе лишь лёгкую тень улыбки. -- Таких троих вместе собрать -- ещё побегать".

За двумя соседними столами взвилось дружное:

Бей в барабаны варри-варра, варри-варра, варри-варра.

Распутная девка -- дурная молва, дурная молва, дурная молва.

Про завтра забудь, оно сгинет в болотах,

где дремлет удача твоя -- недотрога.

Волки и вороны -- вольные братья.

Эх! Веселись до утра!

Стукнули в стол кружки, ударили в пол каблуки:

Эх! Веселись до утра!

Бей в барабаны варри-варра, варри-варра, варри-варра.

Грусть и печали гони со двора, гони со двора, гони со двора.

Пей всю ночь, танцуй до рассвета.

Завтра не будет, вчера уже нету.

Набухли карманы от звонкой монеты.

Эх! Веселись до утра!

Эх! Веселись до утра!

В сознании Вейзо всплыла вместительная, под завязку набитая имперскими рэлами шкатулка Чарэса, а ещё огромный сундук в кабинете кеэнтора Венсора ра'Хона, подсмотренный Ктырем по неосмотрительности евойного казначея.

Бей в барабаны варри-варра, варри-варра, варри-варра.

Что этой жизни -- глоток или два? Глоток или два, глоток или два?

Вплети в косу кри и на счастье монету

Девчонке оставь, чтоб вернуться с рассветом.

Она будет ждать, душу ей согревая.

Эх! Веселись до утра!