Телохранитель ее величества: Точка невозврата - Сергей Кусков

Света поняла. И понимала, что это правильно. Она не сможет жить в Валентине или Сан-Антонио, среди мира ненавидимых лиц амиго. И не сможет улететь в Россию — что ей делать там одной?

Господи, ей ведь всего тринадцать! Кому она вообще нужна?!

Слезы полились из глаз с новой силой.

— Я хочу с вами! Ким, я хочу с вами! Пожалуйста!

Мужчина отрицательно покачал головой. Остальные шедшие с ними бойцы отвернулись, пряча глаза.

— Нет, Светлячок. Ты должна жить. В тринадцать нельзя думать о смерти.

— Но это нечестно!

— Честно. Когда ты вырастешь, это будет твое право. А сейчас мы решили за тебя. Как старшие. Извини. Пойдем, — обернулся он к остальным и они вновь тронулись.

— Нет! Я пойду с вами! — Света почувствовала, как ее охватила злость и побежала за ними. — Хрен вы решили! Только я решаю, что мне делать и как умирать! — Она кинулась вперед с твердым намерением обогнать их, но наставник вдруг схватил ее за руку и остановил:

— Стой! Это не все!

Она остановилась. Он смотрел на нее с такой тоской и любовью. Нежной, отеческой.

— Есть еще приказ. Для тебя, — тихо выдавил он. — Но я не хочу тебе его говорить. Пожалуйста, Светлячок! Иди! Там, на севере, дорога. Пойдешь на восток, доберешься до космодрома. «Братский-4», его контролируют венериане, «миротворцы» хреновы! Но им интересны взрослые мужчины, умеющие стрелять, а не маленькие девочки. Прибейся к какой-нибудь партии беженцев и лети отсюда прочь, подальше от этой войны и от этой кровавой планеты. Ты еще молодая, еще найдешь себя и свое счастье, Светлячок! Улетай!

Она расплакалась и кинулась ему на грудь.

— Ким, я не могу! Куда мне лететь?

Он вздохнул и обнял ее. Крепко, насколько позволял скафандр.

— На Венеру. Лети на Венеру, Светлячок. Они принимают марсиан. А как подрастешь, завербуешься в их армию, отслужишь и получишь подданство. В конце-концов, где лучше всего прятаться, как не в логове врага? Тебя даже искать там не будут. Беги, Светлячок!

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. Я остаюсь.

Она помолчала.

— Это моя война, Ким. Я не могу уйти с нее. Как и ты.

— Я - взрослый…

Товарищ Ким знал, что этот аргумент с нею уже давно не работает. Из груди его раздался обреченный вздох.

— Тогда слушай приказ. Сама напросилась.

Света отстранилась, глядя сквозь забрало на опущенное в землю лицо наставника.

— Мы обсуждали его весь вечер. И решили, что у тебя может получиться. Если ты не захочешь уходить, если для тебя эта война всё, что осталось в жизни…

Его голос предательски дрогнул. Он чувствовал себя виноватым за все, что случилось с нею. За гибель родных, за поломанную судьбу и за ненависть в глазах, когда она сжимала винтовку перед боем. Он считал, что причастен к этому, как взрослый. Ведь все взрослые, независимо от выбранной стороны, виноваты в том, что рушатся детские судтбы, а из милых деток вырастают такие вот звереныши.

— Слушай внимательно, Светлячок. Сейчас мы пойдем туда, через пустыню. А ты пойдешь на север, до дороги. Оружие где-нибудь выбрось в пути, оно тебе больше не понадобится.

Света напряглась, хотела гневно его одернуть, но от возмущения не смогла выдавить ни слова.

— ЭТО ПРИКАЗ, Светлячок! — отрезал Ким. Говорил он серьезно, и глаза, которые он поднял на нее, пылали. И она поняла, что это правда.

— По дороге ты пойдешь на восток, до «Братского-4», — вновь опустил голову наставник. — Или любого другого. Там прибьешься к какой-нибудь партии беженцев. Вас отвезут на лунную базу, в карантин, а потом доставят на Венеру.

— Ты издеваешься, да? Это такая шутка? — не могла не воскликнуть она. Он с сожалением покачал головой.

— Нет. Это, действительно, задание. Оказаться на Венере.

Ким помолчал. Она же с трепетом прошептала про себя эти магические слова, «на Венере». Сытой холеной спокойной Венере, несущей войну другим, чтобы жить еще более сыто и холено.

— Там, на Венере, как сирота, ты должна попасть в приют. Это не сложно, всех сирот они забирают туда, просто не сопротивляйся. А затем, из приюта, ты должна завербоваться в королевский корпус телохранителей. Это местная структура, элитный отряд, охраняющий королеву. Туда берут только девочек и только тринадцати — четырнадцати лет, а тебе как раз исполнится четырнадцать.

Слезы ее моментально высохли. Она слушала, боясь пропустить хоть слово. Она не верила, что то, что говорит товарищ Ким — реальность, но судя по его лицу, это было именно так.

— Да, ты должна попасть туда, Светлячок. Правдами и неправдами. Если ДЕЙСТВИТЕЛЬНО эта война — дело всей твоей жизни. Отучиться там, войти в доверие. Затем стать хранителем. Охранять кого-то из членов королевской семьи, а может и саму королеву.

…А после убить ее. Их королеву. В качестве мести за все, что ее страна сделала нашей.

Ким сделал эффектную паузу.

— Мы не победим, Светлячок. Это очевидно. Единственное, что может принести хоть какую-то реальную пользу, это такая вот акция. После нее тамошние кланы буржуев передерутся за власть, Венере будет не до экспансии. А если повезет, в их стране вообще начнется гражданская война. Такая же, как здесь, у нас.

Это месть, Светлячок. Я прошу тебя не делать этого, жить дальше, просто жить… Как наставник и…

— …Отец, — подсказала Света.

— Отец. Почти. — Согласился он. — Но если все же решишь, что война не закончилась, ты знаешь, что делать. Прощай.

Он развернулся и медленно побрел по пустыне, догоняя пятерку ушедших чуть дальше напарников. Вид его, бредущего в старом жалком скафандре среди красных песков, со старенькой винтовкой за плечом, навсегда врезался ей в память.

— Я сделаю это, Ким. — Она сжала кулаки и почувствовала уверенность, какой у нее не было вот уже полгода, что они отступали. — Сделаю. Отомщу. За весь Марс, за весь наш народ.

Ее винтовка полетела на песок. Действительно, для того, что предстояло сделать, эта винтовка ей не понадобится. После чего повернулась и медленно побрела на север, экономя кислород в патроне.

Она открыла глаза. Скафандр ее быстро и методично срезали четверо парней в доспехах ВКД [10] Шлема на голове уже не было. Один из двух мужчин в белой форме медслужбы что-то делал с ее грудью, руки его были окровавлены по локоть; другой подносил к лицу маску.

— Давай, девонька! Борись! — монотонно бормотал он. — Ты у нас умница! Все вы умницы! Давай, дочка, держись! Все кончено! Все позади! Вы молодцы! Только не умирай!..

Под его убаюкивающие слова она и потеряла сознание.

Но точно знала, ничего не кончено. Все только начинается.

Лана открыла глаза. Перед ними простирался белый потолок, переходящий за линиями сгиба в такие же белые стены. Посреди одной из них, той, что прямо перед глазами, чернели плиты закрытого вертикального гермозатвора. Из бронированного окна на кровать падал так и не ставший привычным прямой яркий солнечный свет. День? Который? Вряд ли тот же самый. Она повела глаза вправо и влево. К руке ее была прикреплена капельница, тело ниже подбородка скрыто рубашкой универсальной системы жизнеобеспечения. Под носом прикреплена трубка, испускающая тонкую струю чистого кислорода. Грудь же ее тяжело, натужно, но равномерно вздымалась.

Медбокс. Дворец. Дом. Напряжение, державшее в оцепенении, отпустило. Дом есть дом, и у нее, бродяги, другого нет. А дома всегда чувствуешь себя так, как… Дома.

Сколько она провалялась без сознания? Почему вообще выжила? Это вопросы, на которые только предстояло найти ответы, но она никуда не спешила. Теперь — нет.

— Привет! — раздался голос со стороны, вне охвата ее поля зрения. Лана повела глаза вправо, откуда он раздавался, почувствовав от этого действия тошноту и головокружение. Рядом на кровать приземлилась Бэль в своей «домашней» белобрысой ипостаси. Девчонка чуть не кинулась к ней, в желании обнять, и обняла бы, не будь она в таком тяжком положении.

— Лежи-лежи! Не двигайся! Тебе нельзя! — махнула она. Затем ее голос перешел на легкий визг:

— Лана, я… Если б ты знала, как я за тебя рада!.. — Из глаз девчонки потекли слезы, но это были слезы радости. — Мы до последнего не знали, придешь ли ты в себя! Выживешь ли!..

За ее спиной замаячила довольная мордашка Мамочки. Та тоже была рада ее видеть и улыбалась, но в присутствии девчонки сдерживала эмоции.

— Вы победили! Победили, понимаешь! Вы… Да ты же не знаешь, что произошло и чем все закончилось!..

— Хватит, ей тяжело. — Мамочка опустила Изабелле на плечо тяжелую ладонь. — Иди. Все хорошо, она очнулась, самое сложное позади. Теперь дай ей отдохнуть.

Бэль оглядела вначале Мамочку, затем ее, после этого кивнула и поднялась:

— Да, ты права, наверное. Я зайду еще. Попозже…

Когда створка за нею встала на место, Мамочка переставила стул в ее поле зрения и села. Тяжело вздохнула. Свете не было нужды задавать вопрос вслух, напарница понимала ее и так.