Унаги с маком или Змее-Week - Иван Быков

В душевой он налил целое озеро — брызги натекли в щель между створками душевой кабинки. Нашел какую-то тряпку, бросил ее в лужу, расправил ногой. Потом, все потом. Он даже не стал подниматься на второй этаж — умостился на диван, как был, — голый. Укрылся полотенцем. Нащупал пульт от телевизора, включил, но не успел даже понять, что за картинка возникла на экране, — провалился в сон, как в темноту муравьиных лабиринтов.

45

Проводник мелькнул изумрудной молнией и скрылся в мышином лазе за плинтусом.

«Почему проводник изумрудный, не серый? — удивился Нестор. — Почему в мышином лазе?», но не стал раздумывать: быстро скинул полотенце и втянулся в темноту мышиного жилища вслед за змейкой. Что-то в проводнике было особенное, но мчащийся по извивам лабиринта Наг Первого дна никак не мог разгадать, что именно: всякий раз, когда прозрение вот-вот должно было наступить, маленький змей юрко уходил за угол на очередном резком повороте.

Наконец, туннель выровнялся, раздался в ширину и высоту и превратился в роскошные чертоги с колоннадами и расписными стенами. Наг-Нестор на время потерял проводника из виду, настолько нестерпимо ярким был свет в конце пути. Зато в этом лучезарном свете величественно предстали картины древних эпических панно, выполненных искусными мастерами.

Вот огромные кольца Ёрмунганда вздымают океанские волны — его туловище обезглавлено, но разинутая пасть отрубленной головы изливает потоки яда в зеленеющее небо, откуда они смертельным дождем обрушиваются на золотой щит аса Тора.

Вот разъяренный черный Дракон прячется в пылающем серном озере, а над его головой сверкает лезвие гигантского меча. Меч сжимает в руке всадник в тончайших виссоновых одеждах. Его конь, вставший на дыбы в красных лужах, его одеяния, его меч, — все обагрено чужой кровью. С горы Мегиддо спешит на помощь всаднику крылатая фигура — Ангел, потрясающий над головой ржавой цепью и огромным ключом от бездны.

Вот могучий Исрафил, раздув щеки, трубит в огромный рог Су’ур. Громогласный рев трубы сотрясает земные тверди, опрокидывает горы, вздымает мутные валы океанских вод. Звуковая волна катится по миру, разрывая в клочья тела живых существ, ровняя с землей людские постройки и выворачивая с корнем вековые деревья.

Вот мелькают четыре руки Шивы в восхитительной пляске Тандава-нритья под раскаленным Солнцем. Шива отбивает себе ритм в маленький деревянный барабанчик-дамару, похожий на песочные часы. Вокруг павлиньих перьев головного убора пламенеет огненное кольцо, заставляющее кипеть великий Ганг, текущий в волосах бога. Под ногами Шивы — пепел сгоревшего мира, погружающегося в сон-самхару.

Вот тонкий, как конский волос, мост отбора Чинва, протянутый от самой земли до небесного Дома Песен. По мосту, разрезая ступни в кровь, срываясь и падая, бредут вереницей многочисленные души. С небес же изливается обильный ливень, воды которого над нитью моста распадаются на белый поток теплого молока и алый поток расплавленной меди.

Нестор проследовал мимо этих апокалиптических картин медленно, поражаясь их гнетущей безысходности и безапелляционному отсутствию альтернативы. Он тщетно искал славянские эсхатологические образы — не нашел. А ведь он смутно помнил что-то вроде: «сотворю Небо медное, сотворю Землю железную. И от медного неба росы не воздам, от железной Земли плода не дарую». Видимо, это была какая-то поздняя конструкция с явными отголосками христианства и других религий.

Всего несколько упругих извивов тела — и, сверкая ярко-зеленой чешуей с синим отливом, великолепный Наг вырвался на широкие просторы, залитые солнечным светом. Нестор подтянул хвост, пригляделся и замер удивленно. Этот синий отлив был каким-то необычным — Нестор никогда раньше не замечал такой оттенок в перевоплощенной ипостаси. Может быть, в этом загадочном месте так играют со спектром особенные солнечные лучи?

Точно! Он уже выполз из мышиного лабиринта, значит, пора менять облик. Вот только Нестор никак не мог понять, где оказался. В одной из многочисленных локаций Раджаса? Или же он перенесся непонятным образом только в пространстве и сейчас находится на каком-нибудь колхозном поле? Не на том ли, мимо которого проезжал сегодня на мотоцикле?

Вдруг предстоит встреча с местными обитателями? Нестор задумался, в каком виде он будет выглядеть здесь более органично: как голый молодой мужчина или как огромный зеленый змей с синим отливом. Может, стоит просто изменить масштаб и стать маленьким змеенышем, размером с речного угря?

В этот момент он вспомнил, что его привел сюда проводник. Куда же он запропастился? Вон там, в бурой траве, что-то блеснуло. Чешуя змеиного тела?

Сухой осенний бурьян раздался и перед Нестором возникла, как будто стройным стеблем выросла из земли, знакомая фигура. Нестор вновь попал в Изумрудный город: посреди поля стояла Зоенька, прекрасная, обнаженная, зеленокожая.

46

— Пойдем, — сказала Зоенька и повернулась к Нестору спиной.

— Где мы? — Нестор мгновенно принял человеческий облик и поспешил за своей проводницей, стараясь, однако, держаться в паре шагов за ее спиной: он не мог заставить себя отвести взгляд от женской фигуры, еще более грациозной в динамике при открытом естественном освещении, чем в полутьме кладовой в подземельях Раджаса.

Нестор вдруг осознал, что испытывает крайнее возбуждение, и это никак не возможно скрыть, учитывая отсутствие одежды.

— Не отставай, — не оборачиваясь, поманила змейка.

Они ступали босыми ногами по бурой жесткой траве, по холодным комьям земли. Было по-осеннему зябко. Куда ни глянь — бескрайнее поле, залитое солнечным сиянием. Только впереди возвышалось нечто темное и массивное. Либо скала, либо сказочно гигантское сооружение. Вот только откуда взяться скале посреди чистого поля? Тяжело было рассчитать расстояние до этого объекта — яркий свет слепил глаза, да и размеры этого чуда оценить было невозможно.

Зоенька обернулась и лукаво окинула своего спутника взглядом.

— Я тоже соскучилась, — улыбнулась она.

Зоенька протянула руку и сомкнула пальцы на основании бесстыдно торчащей части тела. Нестор горел, несмотря на озноб, а потому прикосновение показалось ему чуть ли не ледяным. Это, правда, никак не повлияло на его состояние. Не найдя других мыслей, других слов, он снова спросил:

— Где мы?

Проводница не ответила. Она вновь отвернулась, продолжая медленно идти вперед. Руку при этом она не разжала. Нестор ощущал себя дрессированным слоненком, которого погонщица ведет за хобот. Наконец спутница спросила: