Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61 - Татьяна Соломатина

Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61 - Татьяна Соломатина

Читать онлайн Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61 - Татьяна Соломатина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 51
Перейти на страницу:

Настя почему-то поднялась, подняв стопку как для торжественного тоста:

— Бережно выводили головку рукой, затем нежно подтягивая ребёнка за подмышки!

— Именно! — Подтвердил Ельский. Почему-то тоже вставая.

Встали Родин и Святогорский. За ними встали все присутствующие.

— За умелые человеческие руки! — Подытожил Святогорский.

Все чокнулись и опрокинули.

— И ещё! Ещё! — Снова вскочила Оксана Анатольевна. — Вдогонку. За то, чтобы мозги не были куриными! Потому что мне ужасно, ужасно, ужасно стыдно за то, что я приняла индуцированную истерию за… вспышку холеры. Чтоб её!

Срочно налили вдогонку. Вечеринка начала оживляться. И не потому что выпили. На этих сборищах было принято не столько пить, сколько беседовать.[25] Делиться своими историями, страхами, ожиданиями. Работать над ошибками. Своего рода клинические разборы с научными экскурсами, без протокола.

— Холера! Постойте! Я должен вам рассказать про холеру! Мир пережил семь пандемий холеры! От холеры помер Александр Фёдорович Ланжерон. Боялся от неё помереть — и помер. От холеры помер Василий Григорьевич Костенецкий. Пушки вручную перетаскивал, тяжеловозов за хвост с рывка валил, пушечными ядрами жонглировал. А от холеры — помер! Во время второй пандемии холеры, которая очень сильно прошлась по Российской Империи, Николай Павлович Романов личным примером, чуть не погубив себя…

Святогорский вошёл в просветительский раж и даже не заметил, что в зал тихо вошла Татьяна Георгиевна. И прислонясь к стеночке, с любовью и нежностью глядела на старого друга. Другие заметили её, но она прижала палец к губам: «тсс! Слушайте!»

Но Аркадий Петрович, разумеется, заметил Татьяну Георгиевну. И был рад её появлению, как не был рад никто другой. Конечно, не по рангу главному врачу заседать с простыми смертными заведующими — что уж говорить об ординаторах и медсёстрах, — за одним столом. Не по рангу. Если нет у него тёплых человеческих рук и доброй ясной светлой головы.

Все были рады видеть её вот так, запросто. Притащили стул, усадили. И только налили неофициально «обмыть назначение», за которое она так и не удосужилась проставиться, — в зал вошёл ещё и Александр Вячеславович Денисов.

Анастасию Евгеньевну Разову бросило в краску. Как когда-то бросало в краску при виде Ельского.

Татьяна Георгиевна приветливо помахала ручкой, и крикнула — ну девчонка девчонкой!

— Сашка! Тащи стул! Садись рядом со мной!

Она сказала это так просто и естественно, что он побледнел. И еле-еле справился с собой. Так что никто ничего не успел заметить. Эта её простота и естественность были так хороши!.. И возродили, возбудили. Так естественно вытащили чувства из искусственно созданной им же самим комы. Забурлило всё, что может и должно бурлить в любящем мужчине.

Так ещё и не понявшим, что этот поезд ушёл навсегда.

— Саша, ты потрясающе выглядишь! — Шепнула Мальцева ему на ухо, когда вечеринка уже катилась на полных парах. — Заматерел.

— А ты — ничуть не изменилась!

— Это потому что ты не видел меня всего месяц назад. Я была похожа на огромный надувной матрас и весила семьдесят пять килограммов!

Если женщина говорит вам сколько она весила или весит — это всё, парни. Это всё. Но… Только сердцу не прикажешь, только сердцу не прикажешь. Человеческому сердцу не прикажешь разлюбить… Кажется, так пелось в одной старой доброй комедии о волшебстве и любви. И, кажется, Денисов во всё это ещё верил.

Чуть позже они ускользнули. И неспешно прогуливались пешком по очень морозной, признаться, ночной Москве. И Мальцева даже с удовольствием ответила на его поцелуй. И, пожалуй, даже хотела его. Ключи от её «холостяцкой берлоги» — вот они, всегда при ней.

Поймали такси. Еле дотерпели до прихожей. Заняться этим прямо под огромным портретом Матвея теперь ей казалось забавным. Остро-мстительным. Гадким, как всё воистину женское.

А потом ещё и в спальне.

И на кухне.

И ещё раз под портретом.

Чувственность вернулась к ней.

Уже под утро, когда такой красивый и так похожий на Матвея в молодости мужчина — она только сейчас это толком осознала, — варил ей кофе, она, сидя на табурете, закинув ногу на ногу, походя сказала ему в спину:

— Саша, это было прощание.

Он не обернулся, но мускулы моментально напряглись. Вздулись на шее, спине, ягодицах, бёдрах и голенях. … Он не был! Он стал похож на Матвея! Видимо, год с лишним, помимо работы только тем и занимался, что железо тягал. Но стал похож только потому, что был похож. Имел потенциал. Не важно… Теперь это всё уже не важно.

— Ни хрена себе качели, — всё ещё не поворачиваясь к ней, сдержанно сказал он.

Сдержанно и вроде даже чуть с иронией. Так пытается сохранить достоинство сильный мужчина на пороге… На пороге чего угодно.

— Это потому что ты замужем? И… Я готов быть рядом с тобой в любом качестве. Своего… законного мужа ты много лет держала при себе в любовниках.

— Фу! — Рассмеялась Мальцева. — Ты слишком хорош для таких ролей. Просто….

И сама удивилась тому, как натурально рассмеялась. Или даже не так. Не натурально рассмеялась, а натурально так себя и чувствовала. Как будто она снова дурноголовая юная страстная игривая Танька Мальцева, могущая как угодно поступать с мужиками. И ничего ей за это не будет. Ничего и никогда. Потому что…

— Просто мой единственный законный муж… жив.

Зашипел убегающий кофе.

Кадр пятьдесят семь

Другой человек

В отделение патологии беременности поступила беременная Костомарова Евгения Владимировна, двадцати трёх лет, с острым миелобластным лейкозом. Беременность первая, тридцать шесть недель, продольное положение головное предлежание. Ничего необычного. Кроме лейкоза, разумеется.

Родин перекрестился: вовремя Мальцева перетянула на заведование Ерлана Данияровича Байжанова из столицы Татарстана в столицу российскую. Казаху сперва дали не очень благозвучное прозвище. Бессовестные русские! Их чёртов слух ничего не мог поделать с созвучием, конкордантным имени Ерлан. Как только Родин представил нового заведующего на пятиминутке — так уже на последующем перекуре и… Но в первый же день работы Ерлан Даниярович так всех обаял, как профессионализмом, так и личными качествами, что… Но уже прилипло. Намертво. Так и звали. Но с большой нежностью. А между тем, значение славного казахского имени Ерлан (которое бы моментом вычислил старичок психиатр Пётр Валерианович) — храбрый, удалой, отважный, мужественный лев. Но роддомовская публика тонкостью не отличалась. Зато уж если любила — то любила крепко. А слова — дело такое… Ерлану Данияровичу было не страшно вручить столь ответственную женщину.

Хотя — нет. Страшно. Страшно стало всем. И Байжанову, и Родину. И Мальцевой. Особенно — Мальцевой. Как главному врачу больницы.

Пациентка была крайне тяжёлая.

Острый миелобластный лейкоз у неё диагностировали впервые во время беременности. Возможно, именно ею он и был спровоцирован. Человечество всё ещё почти ничего не знает о причинах новообразований. В данном случае «почти ничего» равно «ничего абсолютно».

Аборт Костомарова делать категорически отказалась. Да и неизвестно ещё, как бы сказалось искусственное прерывание беременности на течении опухолевого процесса. Ей предложили пройти курс полихимиотерапии. Во втором триместре это не слишком опасно. Цитостатические и тератогенные эффекты исключены — органы и системы плода ко второму триместру беременности уже сформированы.

Беременная Костомарова прошла курс полихимиотерапии. Во Франции. Если деньги есть — хозяин-барин. Лейкоз чуть угомонился, но как следствие полихимиотерапии у женщины развился тромбоцитопенический синдром. В сроке тридцать шесть недель пациентке была прямая дорога в отделение патологии беременности, потому ведущий её онкогематолог перекрестился. Трижды. И вот почему: в добавление к патологии физиологической у Костомаровой наблюдалась патология иного рода — она была свидетельницей Иеговы. В связи с чем от лечения тромбоцитопенического синдрома в виде: переливания тромбоцитарной массы, а ещё лучше: тёплой донорской крови, женщина, а равно и её муж — категорически отказывались.

В приёмный покой роддома её доставили на Скорой — ходить она уже не могла. Страшная слабость и всё, сопутствующее такой тяжёлой патологии. На беду в приёме торчал Святогорский, развлекая молоденькую акушерочку. Возглавлял процессию муж Костомаровой. Вместо «здравствуйте!», с порога заявивший:

— Мы — свидетели Иеговы!

— Со стороны защиты или со стороны обвинения? — моментально среагировал Аркадий Петрович, который никогда не лез за словом в карман.

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 51
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61 - Татьяна Соломатина торрент бесплатно.
Комментарии