Где найдешь, где потеряешь. - Ксения Нестерова

Она подошла, села перед ней на корточки и начала задавать вопросы, глядя прямо ей в глаза.

— Что случилось? — Она взяла ее за худенькие плечи и легонько потрясла. — Анна Максимовна, что случилось?

Та очнулась и, будто увидев Анфису в первый раз, сказала:

— А, Анфиса. Роман Семенович... — и вновь ушла в себя.

— Что? Что Роман Семенович? — уже кричала ей в лицо Анфиса.

Анна Максимовна покачала головой, как бы пытаясь отогнать Анфисино видение, и тихо сказала:

— Позвони ему...

Анфиса пошла к телефону. Она была растеряна... Никогда не приходилось ей попадать в такие ситуации. Что делать—вызвать «Скорую» или звонить колдуну? Она решила все же сначала позвонить колдуну.

— Алло! — К телефону по обыкновению подошла его помощница.

— Мне Романа Семеновича! — потребовала Анфиса.

— Если вы на прием, то я вас могу записать.

— Нет. — Анфиса вдруг почувствовала, что теряет терпение. — К черту ваши приемы. Позовите мне Романа Семеновича. Срочно!

— Не грубите, — оскорбилась дама. — И вообще, кто вы?

— Я от Анны Максимовны, ей плохо, — она не слышала вопросов и продолжала кричать свое: — Да позовите же вы, черт возьми, колдуна!

На том конце трубку положили рядом с телефонным аппаратом. Анфисе казалось, прошла целая вечность, пока она услышала его голос:

—Я вас слушаю.

— Роман Семенович, это Анфиса. Я приехала, а здесь Анна Максимовна, она очень странная. Говорит, чтобы я вам позвонила. Что случилось? — кричала Анфиса.

— Успокойтесь, — он говорил тихо и спокойно. — Не надо так нервничать. Вам тоже может стать плохо...

Анфиса не могла понять почему, но она действительно стала постепенно успокаиваться. Появилась надежда, что все сейчас объяснится, а главное, он подскажет, как помочь Анне Максимовне.

— Дело в том, — начал Роман Семенович, — что, как мы с вами и договорились, я вновь поработал с фотографией Антона. Вы же меня просили. — Он говорил медленно, по-прежнему спокойно и убедительно.

— Просила! — подтвердила Анфиса.

— Так вот, я сканировал фото, и на сей раз там отчетливо появилось некротическое излучение.

— Что? Какое еще излучение? Я ничего не понимаю! — Анфиса вновь перешла на крик.

— Спокойнее, ну нельзя же так, — он пытался ее уговорить. — Ну что делать, все мы смертны...

Анфисе показалось, что она начала что-то понимать.

— Он жив? — Иначе спросить у нее не поворачивался язык.

— Нет, — твердо сказал колдун. — Но ведь подсознательно все мы понимали, что такой исход был наиболее реален...

— Да, конечно, — в Анфисиной душе все как-то сразу замерло. Она не могла ему не верить. Да сейчас уже для нее и не стояло такого вопроса: верить или нет в его колдовские предсказания. Конечно же, то, что все предполагали, о чем думала и сама Анфиса, вдруг было сформулировано Романом Семеновичем. Будто последний гвоздь в крест забил. «Некротическое излучение». Анфиса, начитавшаяся в последнее время потусторонщины, вспомнила, что это — излучение, которое исходит от мертвых биологических объектов.

— Что вы молчите? — настороженно спросил колдун.

— И вы ей это сказали? — Анфиса вспомнила про Анну Максимовну, на какое-то время она просто выпала из ее памяти.

— А я мог поступить иначе?

— Что вы с ней сделали! Она же надеялась! — Анфиса вновь перешла на крик.

— Во-первых, я сделал свою работу и доложил о результате. Во-вторых, поймите, все равно рано или поздно ей должен был это кто-то сказать, — его голос звучал спокойно и убедительно.

Анфиса понимала, что он во всем прав, но не могла с этим смириться.

— Почему вы не позвонили сначала мне? — она пыталась все же его обвинить.

— Я звонил, вас не было. А потом она мне позвонила сама. И я не мог не оказать... Думаю, ничего страшного, дайте ей лекарство...

— Какое? — Анфиса не представляла, где и что она должна взять.

— Посмотрите в холодильнике... Антон делал для нее всякие настойки, наверняка что-то есть... И я давал, в такой зеленой бутылочке, пожалуй, это даже лучшее из того, что ей может помочь. И еще проследите, чтобы она его постоянно принимала.

Анфиса внимательно его выслушала и, сказав «хорошо», положила трубку.

Но о лекарстве вспомнила значительно позже...

Войдя в комнату, Анфиса увидела Анну Максимовну все в таком же состоянии. Она молча сидела в той же позе и смотрела отрешенным взглядом в угол...

«Даже плакать не может...» — От этой мысли у Анфисы подступил ком к горлу и на глазах выступили слезы. Она бросилась к Анне Максимовне и уткнулась ей в шею.

Женщина вздрогнула и, обняв в ответ Анфису, тоже зарыдала. От Анфисиной ласки напряжение с нее спало, и она смогла вовсю дать волю слезам. А Анфиса твердила: «Я узнаю, я узнаю... Анна Максимовна, я обязательно узнаю все...» И та согласно кивала ей головой.

Наконец Анна Максимовна немного успокоилась, и Анфиса, поддерживая под локоть, повела ее на кухню — пить лекарство.

Анфиса пошарила в холодильнике, действительно нашла там лекарство, накапала несколько капель в стаканчик, разбавила кипяченой водой из кувшина.

— Спасибо, Анфисочка, — Анна Максимовна выпила лекарство. Зубы стучали о стекло.

— Может, и не правда это еще, Анна Максимовна, — Анфиса робко попыталась вновь поселить в ее душе надежду-

— Правда. Только признаться в этом страшно. Ведь два месяца уже минуло... Ну что, что могло с ним случиться? Чтобы вот так, и даже похоронить нечего. — Она уже не плакала, только руки ее дрожали. — Чуяло мое сердце, не нравилось мне, что с наркоманами этими pаботает...

— Он же им помогал, — Анфиса поймала себя на том, что голос ее звучит не очень уверенно.

— А самого вот нет...

Настойка действительно начала действовать эффективно, и они обе уже могли говорить почти спокойно.

О своих злоключениях Анфиса ей ничего не рассказала, только спросила о приходящем к ней парне. И убедилась, что это был действительно тот белобрысый Степан. Потом описала свою поездку к Светлане. Она видела, что Анне Максимовне

особенно приятно, что сына ее в доме знали и ценили... О приятеле Светы Анна Максимовна ничего не слыхала.

— Да у нас в детстве у всех какая-то любовь была, — сказала она.

О том, что он до сих пор ходит к дому, Анфиса умолчала, ей показалось, что не стоит об этом говорить. Не стала она рассказывать и о Светиной подруге. А вдруг та тоже ничего не знает?

В эту ночь, так и не заглянув к тете Маше, она осталась ночевать у Анны Максимовны. Но обе они не уснули ни на минуту, проворочавшись всю ночь и думая каждая о своем...

* * *

Штырь, как затравленный зверь, метался по комнате. Ему казалось, что ничего подобного с ним случиться не могло. Жизнь только начиналась, он наконец-то вырвался из нищеты, из постоянных мелких долгов, начал разворачиваться. Обзавелся даже подручными «шестерками», о чем всю жизнь мечтал. И вдруг все стало рушиться. «Эго из-за него. У, сволочь поганая. Смотался...»

Квартира, обстановка. Кабаки. Удовольствия. Со всем придется расстаться.

Задребезжал дверной звонок. Штырь насторожился, прислушался... Звонок брякнул еще два раза подряд. Штырь облегченно вздохнул и пошел открывать.

— Слушай, на хрена ты эту конспирацию придумал, — войдя, недовольно заметил Степан. —

Раз звони, потом два звони... У тебя же вон «глазок» клевый, все видно.

— «Глазок», — хмыкнул Штырь.

— А чего? Мог бы и это, как его... — Степан задумался. — Ну, эту штуку с телевизором поставить...

— Не учи жить, а то... — Штырь замахнулся на Степана. Тот обиженно засопел. — Я, может, вас, ослов, уму-разуму учу. А то до трех сосчитать не можете... — Штырю не хотелось, чтобы его подручные думали, что он кого-то боится.

— Хорек о тебе справки собирает, — сказал . Степан. — Он друган Власа. Похоже, из-за той бабы наехать на нас решили...

— Еще один, — Штырь вновь заметался по комнате. — Ну, хоть бы одна сволочь хорошую новость принесла. Так нет же. — Он остановил взгляд на Степане. — В ментовку, что ли, заложить вас всех?

Тот от неожиданного оборота даже вздрогнул:

— Ты что, охренел?

— А кто мне эту бабу притащил?

— Так ты же приказал.

— Я?.. Слушай, Степан, — почти ласково произнес Штырь. — Знаешь анекдот? Бабка к врачу приходит и говорит — у меня здесь болит и здесь болит. А врач ей — и тут болит. Она — ага. А он ей — это, бабка, каюк, а каюк не лечим.

— Хе, — дежурно усмехнулся Степан, настороженно глядя на Штыря.

— Так вот. Ситуация приближается к той, которую не лечат. Понял?

— А чего так?

— А вот так. Но только каюк не мой будет, а ваш.

— И чего?

— Бабки нужны. Большие бабки. А вы, суки, не помогаете, а только под ногами путаетесь.

— А чего мы можем? Кого грохнуть — без проблем. Атак...

— Говоришь, грохнуть готов?

— А чего?..

— А ничего. Ловлю на слове...