Где найдешь, где потеряешь. - Ксения Нестерова

— Наконец-то, явилась... — услышала она вместо ответа на свое приветствие.

Было ясно, что тетушка на нее сердита.

— Теть Маш, так получилось. Я пыталась... — начала оправдываться Анфиса, понимая, насколько двусмысленно и жалко звучат ее оправдания.

— Была бы ты рядом, Анфиса, ей-Богу, надрала бы тебе одно место, как маленькой. Ты что, предупредить не могла, что дома ночевать не будешь? Знаешь, переживаю я за тебя. Родная ты мне...

Когда словесный поток тетушки закончился, Анфиса в очередной раз соврала:

— У меня просто телефон не работал... Наверное, что-то на линии...

— Выход всегда найти можно. Небось не в деревне живем-то, — парировала тетушка. — А я вот уже к тебе собралась... На поиски...

— Нет, нет... — вырвалось у Анфисы.

— Что, тетку в гостях видеть не желаешь?.. — и, не дав ей возразить, тетушка продолжила: — А я из-за тебя на Анну напала, столько всего ей наговорила. Может, и ненужного... — Тон тети Маши стал несколько спокойнее.

— Что наговорила? — Анфиса испугалась, что тетя Маша могла обидеть Анну Максимовну.

— Сказала, чтобы она тебя в свои поиски не путала. Нечего тебя по складам таскать... Мало ли что? Кто знает, какие там у Антона пациенты-то были...

— А какие были? — Анфиса чувствовала, что тетушка что-то недоговаривает. — Что ты имеешь в виду?

— Чего имею... Антон — он же наркоманов лечил...

— Я знаю, — машинально ответила Анфиса.

— Откуда? Анна тебе об этом сказать не могла. Ей это не нравилось, и она ото всех скрывала. А сейчас к ней какой-то повадился: белобрысый, длинный, совсем бесцветный...

Анфиса вздрогнула. Описание в общих чертах подходило к одному из тех, кто захватил ее в «плен». А именно — к доходяге Степану.

— Откуда ты знаешь? — спросила она.

— Видела один раз, как он из ее квартиры выходил. Да потом и Анна говорила, что звонит ей, все Антоном интересуется... Не зря, ой не зря Светка уехала. Они, наверное, и ей жизни не давали. Во дела-то какие...

Анфиса попробовала попытать еще тетушку об Антоне, но та ничего больше не знала. Поговорив о разных мелочах и предупредив тетушку, что она будет искать работу и эти дни занята — не могла же она показаться ей в таком виде, будто побывала на демонстрации «Трудовой России» в момент схватки с ОМОНом, — Анфиса с ней распрощалась.

«Да, — думала Анфиса. Тебе только детективы читать... Собственную тетку и ту как следует расспросить не смогла... Ни Мегрэ, ни Пуаро из тебя не получатся... Должна бы сообразить, что не только тебя, а и всех близких Антона Штырь пытает... Ясно, Антон ему нужен позарез. Но где он? Где?» — К Анфисе вновь вернулась былая решимость, и она вспомнила разговор с Власом. Действительно, она уже не сможет бросить эти поиски: слишком много было пережито, много вопросов поставлено, а ответов на них пока не получено.

* * *

Синяки под глазами сменились желтизной. Но это было уже полбеды. Желтизну можно было замаскировать крем-пудрой. Так что, однажды глянув в зеркало, Анфиса поняла, что может спокойно появляться на улице. За эти дни многое было передумало, осознано... О ночной истории с Власом она уже думала спокойнее, уходили постепенно на второй план и воспоминания о кошмаре, когда перед ее глазами сверкало лезвие ножа и вид у Штыря был такой, будто он собрался потрошить, гостью... «Время лечит», — любила повторять ее

бабушка, и Анфиса не раз убеждалась в правоте этих слов.

Она получила перевод от Андрея, позвонила в фирму, цены в которой показались не слишком дорогими. На следующий день прикатили на грузовичке деловитые, сноровистые, без привычного опойного оттенка на лицах работяги, они притащили кучу железа и гору инструмента. Двое суток стучали, пилили, что-то вкручивали, выкручивали, сваривали и наконец превратили ее квартиру в тюремную камеру. На окнах — решетки. Двери — сталь, только из гранатомета возьмешь. Врагам не пробиться. И это очень угнетало Анфису. Особенно решетки на окнах — из-за них мир стал полосатым. Но все это создавало ощущение безопасности. Ее дом действительно превратился в крепость. Ни одному Штырю эту крепость не одолеть...

Зима опять оскалилась холодами. В воздухе кружились снежинки, под подошвами новых австрийских зимних сапог — о старых пришлось забыть — поскрипывал снежок.

После потасовки Анфиса привела в порядок свою шубу — повреждения оказались незначительными, хотя в одном месте она была пропорота, но удалось почти незаметно ее подлатать.

Анфиса обернула лицо шарфом. В холода больше всего у нее мерзло лицо. А как раз по лицу хлестал ветер. Дома в микрорайоне будто специально были расставлены так, чтобы гулял ветер.

— Улица Запольская, — прошептала она, достав бумажку с адресом жены Антона Светланы из кармана. — Кажется, здесь, — она сличила данные с табличкой на углу дома. И пошла к третьему подъезду.

Несколько раз она обернулась. Ей вдруг пришла в голову мысль, что и тут могут появиться дружки Штыря — по душу Светланы. Встретиться с подонками вновь хотелось меньше всего. Правда, теперь она так им не дастся...

На железной двери в подъезде красовался кодовый замок. Анфиса вновь глянула в бумажку. Анна Максимовна не написала номер кода, значит, это новшество здесь появилось уже позже.

Она потопталась возле двери и вдруг услышала женские голоса по ту сторону. Кто-то шел к выходу. Действительно, замок щелкнул и показались две пожилые женщины. Анфиса уже хотела, воспользовавшись случаем, юркнуть в подъезд. Но не тут-то было. Одна из них, довольно дородная женщина, решительно преградила ей дорогу.

— К кому? — властно спросила она. Увидев замешательство Анфисы, добавила: — Мы тут всех своих знаем.

— В сорок пятую, — Анфиса назвала номер квартиры и, увидев отразившееся недоумение на лице женщин, добавила: — К Кротовой...

— Так она вроде здесь теперь не живет...

— Но мне нужно! — Анфиса произнесла это столь решительно и даже вызывающе, что женщина освободила ей дорогу.

— Ладно, Проходите...

На ее звонок в дверь квартиры Светланы открыл мужчина кавказской наружности. Рядом с ним стоял смуглолицый мальчонка лет пяти, теребящий его за край рубашки и что-то лепечущий на своем языке. Мужчина пытался, как поняла Анфиса, уговорить его, чтобы он не мешал и ушел, но малыш настырно продолжал что-то требовать. Поняв, что ребенка уговорить невозможно, он перестал обращать на него внимание и окинул Анфису внимательным взглядом. Убедившись, что выглядит она как человек довольно состоятельный, поинтересовался:

— К кому?

— Мне нужна Светлана Кротова — хозяйка квартиры, — начала Анфиса, но ей не дали договорить.

— Какая еще хозяйка? Здесь я хозяин... — Было видно, что такой постановкой вопроса он возмущен.

— Но ведь Она здесь...

— Э, здесь, там, — не знаю... Покоя нет, да! Ну, что такое, скажите, да? То мужчины какие-то все ходили-ходили, да! Теперь вот девушка пришла, да, — он как бы разговаривал сам с собой, не обращая внимания на Анфису. — Когда это кончится, а? Вон дверь с замком на подъезд поставили, и это вас не останавливает. Все хотят от меня какую-то Свету. А у меня ее нет. Слышите!

— Слышу, — спокойно ответила Анфиса. — Но мне очень нужно знать, где она... — Она не желала сдаваться, и уж если она здесь не первая, то должна знать все, что узнали другие.

— Откуда я знаю где? Я квартиру купил... Понимаешь? Пришел в фирму, выложил деньги... Э, сколько денег я выложил. Хорошие деньги. Зеленью... И купил... Хочешь, документы покажу, да? — предложил он Анфисе, стараясь отодвинуть назойливого ребенка. — Приехал, и никакой Светы тут не было, да... Кто такая эта Света, да? Что она всем так нужна, э?

Анфиса понимала, что он говорит правду.

— В какой фирме? — поинтересовалась она.

— Фирма «Люкс» на Тверском бульваре, двенадцать, да. Хорошая фирма. Солидная фирма. Поезжай провepь, я хозяин! — Он уверенно стукнул себя в грудь.

— А что за люди ее спрашивали?

Анфиса не удивилась, когда хозяин квартиры достаточно точно описал Штыря и Степана.

— Хорошо, хорошо. Извините! — И Анфиса медленно начала спускаться по лестнице.

«Похоже, права была тетя Маша, не давал Штырь спокойно жить Светлане. Что ж, теперь ясно, почему она уехала. Но вот только куда?» — С этими мыслями она и вышла из подъезда.

— Ну что, убедилась? — К Анфисе обращалась та самая женщина, заслонившая ей дорогу. Она стояла одна у подъезда, как будто ждала Анфису.

Анфиса кивнула.

— А вы не знаете, куда она уехала? — спросила она.

— Не знаю. Но квартиру загнала. Я специально тебя решила подождать. Думаю, девка ты видная, а их кто знает, — она кивнула головой на подъезд, — черных этих. Правда, живут пока спокойно. Но дикие какие-то. Дети дикие. Все по-своему галдят. А матом по-нашему ругаются... Они вон уже сколько квартир в подъезде скупили. В восемьдесят седьмой Митька-алкоголик был, сейчас выехал, и черные живут. И в девяностой — то же самое... И чего им в Москве всем делать?