Ты - Моя Душа (СИ) - Войнова Яна

— Мама, давай будем откровенны, ты ей что-то наговорила, а она беременна и уязвима сейчас как никогда. Ты довела ее, — в первый раз за все время брака он встал на сторону Арины.

— Ты оправдываешь ее? — возмутилась мать. — Да как ты можешь?! Что бы я ей не сказала — это не повод так со мной обращаться! Я уже в летах, а она позволила себе…

— Мам, мне очень жаль, что тебя обидела моя жена, но я прекрасно знаю твой характер. Ты тоже далеко не сахар и…

— Я ее свекровь и имею право говорить все, что я думаю!

— То есть все же ты первая наговорила ей гадостей, — подытожил Аверин. — Впредь будь добра, держи свое ценное мнение о моей жене при себе. Пожалуйста, ради меня.

— Знаешь что?! Если вы не хотите меня видеть, то ноги моей в вашем доме больше не будет! — сказала мать и бросила трубку.

Как бы Аверин не любил и не уважал свою мать, но после ее слов он облегченно выдохнул. Хоть до конца срока беременности Арины они поживут спокойно.

После непростого разговора с матерью Аверин вызвал Наталью в кабинет и приказал заказать для обеих женщин красивые утешительные подарки. Для Лидии Георгиевны шикарный букет цветов и золотые часы, а для Арины — браслет с бриллиантами из белого золота. Если мать спустя несколько часов растаяла и позвонила выразить благодарность внимательному сыну, то дорогущее украшение для супруги ему вернул курьер, так как получатель отказался его принять.

Арина никогда раньше не возвращала его подарки. Ни разу. Для Аверина это ничего хорошего не предвещало. Справедливо было заметить, что за последние сутки его жене изрядно потрепали нервы, а уж он сам отличился больше всех. Что ж, придется ему просить прощения. В очередной раз.

К собственному удивлению он закончил работу пораньше и в восемь вечера уже оказался у двери своей квартиры. Когда он попытался открыть дверь, обнаружил, что его ключ не подходит к замку. Саша нажал на звонок, но ему не открыли. Стал набирать ее номер, но его сбрасывали. Арина объявила ему тотальный бойкот. Аверин осознал, что одними цветами и браслетом он не откупится. Чтобы попасть к себе домой сегодня ему придется обидеть еще одну женщину…

Четвертые сутки Аверин ночевал в офисе. Он уже стер кожу с пальцев, набирая жене стотысячное смс, звонил ей как оголтелый, но Арина оставалась непреклонной. На седьмой день, закончив работу после обеда, он стал караулить ее у театра, куда она в обязательном порядке должна была явиться. Однако на проходной ему сообщили, что уже несколько недель не видели Арину, и по слухам, она ушла в декретный отпуск, а все ее роли были перераспределены между другими артистами. Аверин мысленно наклеил себе ярлык “дважды кретин” за то, что обрушился с обвинениями, не уточнив у жены ее планы. Он вновь послал ей смс, прося встречи, и снова впустую.

С каким упорством он названивал жене, с тем же упорством Олеся пыталась добиться с ним свидания. Она присылала слезные тексты и умоляла ее простить. Аверин ее долго игнорировал, потому что нет на свете женщины хуже, чем унижающаяся. Своими мольбами она пыталась достучаться до мужчины, а добивалась лишь удушающей жалости к себе. Тем не менее, он дал согласие на единственную встречу, чтобы поставить точку в их годовом романе. Тянуть больше нельзя. И как бы не поступила Олеся, она заслуживает узнать об их расставании в лицо.

В который раз Аверин звонил в дверь смертельно обиженной на него жены.

— Аверин, я не хочу тебя видеть, что непонятного? — буркнула Арина, выходя из лифта с какими-то пакетами.

— Давай поговорим, — попросил он.

— Зачем? Чтобы ты снова обвинил меня во всех смертных грехах? Благодарю покорно, но я отказываюсь быть боксерской грушей для тебя и твоей мамаши, — Арина открыла входную дверь, и Аверин успел ее придержать. — Пусти.

— Арина, перестань, мне негде ночевать.

— А твоя проблема с жильем, конечно же, в приоритете у меня, сразу после глобального потепления и торговли людьми! — ехидничала Арина. — Сними квартиру, Аверин!

— Арина, у меня был тяжелый день. Давай закончим эту мелодраму!

— Прости, Аверин, у меня нет сил игнорировать твои горести, пожалуйста, сделай это вместо меня! — сострила черноволосая чертовка, попыталась его оттолкнуть, но он успел перехватить ее руку. Он прижался губами к ее нежной ладони, вдохнул едва уловимый запах ее духов и блаженно прикрыл глаза.

— Я соскучился, — выдохнул он. Обиженные голубые глаза резанули недоверчивой злостью. — А еще я уволил ненавистную тебе Наталью. У меня теперь другая секретарша, старая и толстая. Тебе понравится, — теперь на него смотрели с явным подозрением и хищно прищурились. — А еще… я не хотел говорить то, что сказал. И я был не прав. А еще, я уже неделю сплю на диване в офисе, и третий день хожу небритым. Всех клиентов распугаю. А еще я принес профитроли с заварным кремом.

— Ты жалок, Аверин! — рассмеявшись, все же сдалась его жена и впустила его в квартиру.

— Так и знал, что ты сломаешься на профитролях. Больше никаких бриллиантов, Арина. Буду искупать свои провинности сладостями, — шутил он, пока жена с удовольствием поедала купленные им заглаживающие вину профитроли.

У него запиликал телефон, и на ярком экране Аверин увидел текст:

“Я уже на месте, Саша. Жду тебя”

В попытках выловить Арину, он совершенно забыл о назначенной встрече с Олесей в ресторане.

— Мне необходимо срочно отлучиться. Арина, я прошу тебя, оставь дверь незапертой, — вздохнул он, совершенно не имея никакого желания объясняться с Олесей.

— Клиент? — спросила она, наслаждаясь принесенным им лакомством.

— Олеся.

— Аверин, ты издеваешься?!! — рявкнула жена и запустила в него откушенное пирожное. Рассмеявшись, он успел пригнуться. — Пошел ты к черту и можешь не возвращаться!

— Арина, мы должны с ней поговорить.

— Да мне плевать! Убирайся! — Арина разозлилась не на шутку. Он попытался ее обнять, но она стала колотить его по груди.

— Успокойся, буйная, — вид разъяренной кошки его веселил. Это было в разы лучше, чем лицезреть ее смертельно бледное заплаканное лицо. Он лучше удавится, чем снова доведет ее до такого состояния. — Я расстаюсь с ней, Арина. Я должен ехать, она уже час меня ждет.

— Мне глубоко насрать, что вы там с поварихой будете делать… — начала злая как черт супруга, но осеклась. — Насовсем?

Он кивнул.

— Иди, она же “ждёт”!

— Не ерничай. Между прочим, в отличие от тебя, эта женщина ждать умеет.

— Естественно! Она святее всех святых вместе взятых, а я… что значит в отличие от меня?

— Ты никогда меня не ждала, Арина.

Арина внезапно притихла и отшатнулась от него. Подошла к окну и обняла себя, словно жутко замерзла.

— Арина, я опять тебя обидел? Я же ничего такого не сказал…

— Я тебе рассказывала, что меня мама отдала бабушке на воспитание, а сама уехала на заработки. Кажется в Чехию, — сказала Арина, съеживаясь. Она всегда неохотно делилась подробностями своего детства, а Саша не хотел без спроса лезть к ней в душу. — Она приезжала раз в год на мой день рождения. Этот день я считала лучшим, так как могла видеть маму, обнимать ее, целовать и чувствовать ее запах. — Арина прикрыла глаза и вдохнула, словно наяву ощущала материнский аромат. — Знаешь, какие у нее были руки?! Потрясающие! Ласковые, нежные, — Арина гладила себя по плечам, словно представляла себе теплые материнские объятия. — В мой день рождения в моей комнате целый день горел ночник, с утра и до самого вечера. Бабушка ругалась, конечно, но это единственное, в чем я ей упрямо перечила. Потому что хотела, чтобы маме было светло, когда она возвращается домой. И вот однажды, на мой девятый день рождения, мама не приехала. Уже не помню, по какой причине. А я целый день выглядывала ее в окно. То же самое произошло, когда мне исполнилось десять. А еще через год, когда ее подруга привезла мне огромного в человеческий рост плюшевого медведя, я поняла, что ждать бессмысленно и выключила ночник. Больше я его никогда не включала. Я взяла дурацкого медведя, потому что поняла: ждать мне стало нечего, — Арина замолчала, с щемящей грустью глядя в окно. — Давай сюда твой чертов браслет, Аверин, — неожиданно произнесла жена.