Сорванная маска - Саманта Шеннон

костюмах собрались за столом, поглощенные разложенной перед ними документацией. Услышав меня, они разом встрепенулись.

– Доброе утро, Люси. – Сидевший с краю мужчина снял очки в золотой оправе. – Вам помочь?

В голове отчетливо зазвучал голос Арктура. Имя: Жакоб Коклен. Должность: заместитель министра финансов. Для Фрер просто…

– Жак, верховный инквизитор у себя? – Я виновато улыбнулась, не сводя глаз с белоснежных позолоченных дверей. Подле дактилоскопического сканнера навытяжку замер легионер.

– Разумеется, – откликнулся Коклен. – Если не ошибаюсь, у него прямая линия с командующей Тьядер. Сообщить ему, что вы здесь?

– Нет-нет. Время терпит.

Я поспешила обратно и плотно затворила створки.

Последние надежды рухнули. Проникнуть в Золотой зал практически невозможно. Дюко не ошиблась: Менар пропадал там днями напролет – анализировал сводки, устраивал совещания с советниками и министрами, держал связь с командующими по телефону.

Штурмовать Золотой зал не имеет смысла, лучше приберечь силы на вечер. А сейчас Фрер пора баиньки.

– Люси? – Коция сунула голову в кабинет. – Комиссия из Французского общества сохранения культурного наследия ожидает внизу.

– Мне совсем нехорошо, – посетовала я. – Пожалуй, прилягу ненадолго. А ты пока займи общественников.

– Ну конечно, – захлопотала Коция. – Думаю, они не откажутся от чашечки кофе. Отдыхайте. Разбужу вас через полчаса. Достаточно?

– Вполне. Спасибо, Алека.

Коция проводила меня в спальню и задернула шторы. Дождавшись, пока она уйдет, я вытащила из ушей серьги, стерла помаду, переоделась в ночную сорочку такого же фасона, что и прежняя, отправившаяся в стирку, и взъерошила волосы. Алое платье вернулось обратно в шкаф.

Как только я перестану подавлять ее фантом, Фрер очнется с легкой мигренью и абсолютно чистой головой. И сразу приступит к выполнению своих светских обязанностей, обозначенных еще накануне.

Надеюсь, Коция впопыхах не обмолвится о случившемся.

Ну и последний штрих. Я нащупала на часах заводной механизм и переставила стрелки на половину седьмого. Проснувшись, Фрер решит, что время семь – строго по графику. Потом кто-нибудь из слуг переведет часы, уничтожив все следы моего присутствия.

Устроив вместилище под балдахин, я вызволила чужой фантом и устремилась в эфир. Отныне все зависело от Фрер.

8. В пекло

Комната с бледно-голубыми стенами. Трещина на потолке. Фиксатор стискивал указательный палец левой руки так, что в подушечке чувствовался пульс.

– Флора? – Элеонора Кордье похлопала меня по щеке.

Я вымучила кивок.

– С возвращением. Можешь сказать, где находишься?

– Рю де Сюрен, – прохрипела я, едва ворочая языком. – Сайенская цитадель Париж.

– А месяц?

– Февраль.

– Отлично. – Кордье посветила мне в глаза медицинским фонариком и щелкнула перед носом пальцами. Я моргнула. – Рефлексы тоже в порядке. Никто нечего не заподозрил?

– Судя по всему, нет.

– Великолепно. – Кордье открепила фиксатор. – Думаю, Дюко снизойдет до улыбки.

– Где Изор?

– У нее обеденный перерыв. Шпионские игры разжигают аппетит.

Я попробовала сесть, но Кордье со смешком толкнула меня обратно.

– Умерь свой пыл, Лазарь. Ты только что восстала из мертвых.

– Мне не привыкать. – Голова соображала туго. – Кто такой Лазарь?

– Долгая история. – Элеонора отключила аппарат вентиляции легких. – Знаешь, Флора, о ясновидцах ходят разные толки, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Тебе невероятно, сказочно повезло! На твоем месте я бы странствовала по миру, вселяясь в богатых и знаменитых.

– Все не так просто. Манипулировать людьми, даже такими, как Фрер, – удовольствие весьма сомнительное.

– Само собой. – Кордье лукаво улыбнулась. – Я же пошутила.

– Ох, извини. – Я почесала переносицу. – Наверное, меня спасет только кофеиновая капельница.

– Странно, как ты вообще очухалась. Меня до сих пор трясет. – Кордье открыла чемоданчик и достала из него тонометр. – Теперь понятно, почему Сайен так старается сжить тебя со свету. Думаю, немногие паранормалы способны на такое.

В устах невидца слово неприятно коробило. Впрочем, Кордье не эксперт, с чего ей разбираться в терминологии, а у меня нет ни сил, ни желания ее просвещать.

– Насколько мне известно, я единственная странница.

– Тоскливо, наверное, – сочувственно заметила Кордье.

– Мне не с чем сравнивать. Да и потом, у каждого свой крест.

– Точно. – Кордье затянула на моем предплечье манжету. – Хочу измерить давление. – Она активировала монитор. – Флора, у тебя отходит мокрота?

Далекая от медицины, я не сразу сообразила, о чем речь.

– Немного.

– Ясно. – Манжета стиснула предплечье. – Когда появился кашель?

– Недели две назад, – ответила я, сократив срок ровно вдвое. – Но болезнь заданию не помеха.

– Надо выяснить, насколько все серьезно. – Голос Кордье звучал заботливо, но вместе с тем твердо. – Я недавно вернулась из командировки и не располагаю необходимым оборудованием, но, как только закончишь с Фрер, отправлю тебя на полное обследование.

Рука онемела. Уставившись в стену, я стала сжимать и разжимать кулак.

Разумная тварь давно прекратила бы муки, ответив на мои вопросы. Металлические, застегнутые до упора наручники впились в кожу. Грязному, тупому созданию самое место в кандалах. Но если тварь перестанет играть в молчанку…

– Ну вот и все. – Давление на руку ослабло. Кордье с интересом взглянула на цифры в окошечке. – Давление слегка пониженное. Пока Дюко нет, отдыхай.

Затуманенным взором я обвела бледные отметины на запястьях:

– Мне нужно на воздух.

Кордье изумленно вскинула брови:

– Ты о чем?

Не в силах больше выносить замкнутое пространство, я встала с раскладушки. В тот же миг висок пронзила острая боль, ноги подкосились, и я вцепилась в спинку дивана, чтобы не упасть. Подавив мой вялый протест, Кордье усадила меня на раскладушку – за изящным силуэтом крылась стальная мускулатура.

– Флора, тебе же велено отдыхать! – скомандовала она и уже мягче добавила: – Сейчас сделаю укол.

Игла плавно вошла в кожу. Головная боль утихла, и меня сморил тревожный сон. В реальность я возвращалась урывками и сквозь пелену различала у окна силуэт, но, когда проснулась окончательно, Кордье исчезла.

Окна покрылись рябью дождевых капель. Я осторожно села и, убедившись, что боль отступила, записала все услышанное в отеле. Точнее, все, что имело потенциальную ценность.

В основном сведения касались вторжения. Фрер встречалась с министром промышленности, отвечающим за вооружение, потом обедала с Франсуазой Верани, супругой верховного командора Франции. Менар, как и предполагалось, всецело сосредоточился на завоевании новых территорий.

К полудню объявилась Дюко, чей изможденный вид полностью соответствовал моему самочувствию.

– Где Элеонора? – осведомилась она.

– Понятия не имею.

На ее щеке дернулся мускул.

– Ешь. – Изор пододвинула мне принесенную картонку с обедом. – Рассказывай, как все прошло.

– В кабинет не попала. Слишком много народу. – После недолгих колебаний я решила поделиться сведениями, полученными от Арктура. – Фрер разговаривала с министром внутренней безопасности, и та упомянула документ от Уивера, который Менар категорически не желал подписывать. Правда, потом смирился, и