Дни богослужения Православной Кафолической Восточной Церкви - Григорий Дебольский

Девяностолетний старец, константинопольский патриарх (714–730), в беседе с императором сильно защищал православное чествование икон,«указывая на семь протекших веков, которые непрерывным поклонением утвердили иконопочитание, ссылаясь на изображение Господа, поставленное исцеленною Им женою,[406] на Нерукотворный Образ Господа, посланный Им Авгарю,[407] и на изображения Божией Матери, писанные св. евангелистом Лукою. Изображение Христа Спасителя представляет нам тот вид, в каком он являлся во плоти. Кто наносит бесчестие образу, тот бесчестит и изображенного на нем. В заключение патриарх присовокупил: да будет тебе известно, государь, если ты не оставишь своего намерения, я готов положить душу свою за святые и честные иконы».[408]

Лев видел непреклонность патриарха, но оставить своего намерения против икон не хотел. Притворно объявляя, что он хочет только, чтобы им, как вещам священным, не причиняли бесчестия прикосновением к ним, он приказал те из них, которые пользовались особенным уважением в народе, поставить на места более возвышенные. Но народ и большая часть духовных ревностно восстали за святые иконы; открылись волнения народные. К патриарху поступали жалобы на иконоборных епископов, которых он старался вразумить и писал им послания. Пиша к Иоанну Синадскому, митрополиту Константина николийского, патриарх между прочим говорил:«По воплощении Сына Божия для нашего спасения, мы изображаем Его человечество для утверждения нашей веры, что Он воплотился подлинно, а не один вид плоти принял, как говорили некоторые лжеучители, — мы изображаем также Божию Матерь, и всех святых как служителей Божиих, в память их св. подвигов и угождения Богу. Мы не утверждаем, что они суть причастники Божества, и не воздаем им поклонения божеского, но начертываем, чтобы выразить любовь свою к ним». Патриарх писал и самому Константину, и также Фоме, епископу клавдиопольскому, и между прочим говорил:«Не должно соблазняться тем, что иконам святых воздается честь возжением пред ними света и каждением. Это суть знаки их духовного озарения и вдохновения от Св. Духа».[409]

Между тем волнение умов в народе более и более распространялось. Обитатели Греции и островов Цикладских возмутились и отправили свой флот против Константинополя. Но Лев с помощью греческого огня уничтожил суда возмутившихся и, считая эту победу знамением благоволения Божия, еще более утвердился в своем намерении истребить иконопочитание. Патриарха склонить на свою сторону он и после этого не успел. Герман объявил, что без Вселенского Собора никакой перемены в вере допустить не может, и Лев, без его согласия, по совещании только со своим сенатом, в 730 г. обнародовал новый указ, которым совершенно воспрещалось писать иконы и покланяться им и повелевалось все священные изображения в храмах и в частных домах истреблять. Патриарх Герман вместе со многими другими православными епископами послан в заточение. Вместо него на патриарший престол возведен Анастасий, единомышленник Льва.[410]

Между тем указ Льва против икон начали приводить в исполнение со всей строгостью. Желая подать пример другим, Лев приказал снять изображение Христа Спасителя на кресте, от времен Константина Великого стоявшее над воротами дворца императорского[411] и всеми чтимое за чудотворения, от него совершавшиеся, — и предать его огню. Исполнение этого повеления возложено было на одного воина из дворцовой стражи. Собравшиеся при этом благочестивые женщины просили отдать образ им. Воин не только не исполнил просьбы, но еще нанес оскорбление лику Спасителя ударом. Не могла стерпеть этого благочестивая ревность. Женщины опрокинули лестницу, на которой стоял кощунник святыни, и он пал жертвой своего нечестия. Это было началом общего возмущения в городе. Народ пришел в ярость; с криком бегал по улицам, угрожая своим мщением иконоборцам; окружил патриарший дом, но патриарх скрылся во дворец императора.[412] Лев выслал воинов и началось преследование иконопочитателей не только в столице, но и в других местах империи. Твердые в вере православной не находили пощады, их изгоняли, предавали пыткам, морили голодом, влачили по улицам, били. Многие православные, духовные иноки и миряне, за твердость в вере прияли венец мученический. Другие оставляли свои имущества, убегали в пустыни, в горы и в пещеры.[413]

Слух об этих волнениях и гонениях распространился до отдаленных пределов Римской империи и даже за ее пределы. Лев лишился целой части своего государства; жители Италии попирали ногами изображения его и отвернулись от него, как от еретика, и отдались в покровительство папе, как защитнику православия.[414]

В странах независимых или менее зависимых от императора, православными епископами произнесено на иконоборцев проклятие. Так поступили папа Григорий с епископами западными и Иоанн, патриарх иерусалимский, с восточными.[415] Ревнители чистоты православного учения возвысили голос в защиту истины: папа Григорий 3 в Риме (731–742), и св. Иоанн в Дамаске.[416]

Папа между прочим писал императору:«Ты преследуешь и мучишь нас руками воинов и оружием плотским. Что до нас: мы наги и беззащитны, не имеем оружия земного, но мы призовем Иисуса Христа, царя всех тварей, Высшего всех воинств небесных, да предаст Он тебя сатане, для спасения твоей души, по слову апостола. Ты спрашиваешь: почему на шести Соборах ничего не сказано об иконах? На сих Соборах ничего не сказано и о том: должно ли есть хлеб и пить воду. Мы чтим иконы по древнему преданию: епископы сами приносили их на Соборы, и никто из епископов, любивших Господа, не путешествовал без иконы». Подобно святителям Герману и Григорию восстал на защиту икон св. Иоанн Дамаскин (730–750) всей силой красноречия и пострадал за них.«О, чудо! — между прочим писал он. — В малом теле обитает Тот, Кто горстью содержит все. Как же ты, противник Христов, называешь Его неизобразимым? Ты, опасаясь описывать или изображать, смешиваешь естество с акефалитами[417] или отвергаешь домостроительство с манихеями».[418] За св. иконы Дамаскин претерпел отречение десницы своей, которую Богоматерь чудесно исцелила.[419] Поэтому, говорит предание, он начал вдохновенные песнопения свои словами:«Твоя победительная десница боголепно в крепости прославися».

Но голос и страдания святых в защиту икон несилен был обуздать гонителей. Сын и преемник Льва Исавра на престоле Константин 3 Копроним (741–775) продолжал начатое гонение на св. иконы и иконопочитателей. Раздраженный народом, который открыто решился не повиноваться императору — еретику и избрал было своим царем другого (родственника его Артабаза),[420] он стал преследовать иконопочитателей еще жестче, чем отец его, особенно иноков, которых он злословил и внешний образ их называл одеждой тьмы. Собрав многочисленный народ, Константин повелел произнести пред Крестом клятву — не покланяться иконам и с иноками не иметь общения. Избрав по своей воле единомышленного себе патриарха Константина, Копроним совокупно с ним, предписал бросать иконы и мощи в болота, в море, в огонь,[421] раздроблять и рассекать секирами; на стенах церковных древние превосходные изображения иконоборцы изглаждали железом или замазывали красками; знаменитую Влахернскую церковь Божией Матери, украшенную дивным благолепием,«лишили, аки царицу от порфиры», всего иконного превосходного украшения, а вместо икон святых начертали на стенах ее деревья, животных и птиц; и таким образом исполнились слова Давида: Боже, приидоша языцы в достояние твое, оскверниша храм святый твой (78, 1). Обители византийские опустели, иноки удалились в разные места.[422] Копроним простер свою дерзость даже до того, что в 754 году созвал в Константинополе собор из 310 епископов, большей частью иконоборцев, на котором иконопочитание объявлено неправым; произнесено осуждение на всех иконопочитателей, и особенно на Германа, Григория Кипрского и Иоанна Дамаскина; лжесобор назван седьмым Вселенским, при всей очевидной незаконности своей, потому что ни один из пяти патриархов в нем не участвовал, и сопровождался насилием.[423]

Император, видя, что своим Собором он достиг вовсе не того, чего хотел, во гневе приказал (768) всех епископов, не признавших лжесобора, отрешить, константинопольские монастыри уничтожить, а здания монастырские или разрушить, или обратить в казармы; иноки принуждены были избегать строгости императора добровольным изгнанием. В это время пострадали мученической смертью и скончались в 761 году св. Андрей Критский, которого память 30 (17) октября и в 767 году св. Стефан Новый, которого память 11 декабря (28 ноября), и многие другие.