Дни богослужения Православной Кафолической Восточной Церкви - Григорий Дебольский

Великий канон покаяния,«широкий и сладкогласный и умиление несчетно имеющий»,[392] возбуждает в душе особенную благочестивую настроенность к покаянию. Он читается по частям в первые четыре дня св. Четыредесятницы на повечериях. Св. сочинитель его воскрешает пред нами воспоминания Ветхого и Нового Заветов, всюду применяя их к нравственному состоянию души грешника и поучая:«Еликим убо благим повести ревновати и подражати по силе, еликих же злых отбегати и присно к Богу востекати покаянием, слезами и иным яве благоугождением».

В Великом каноне, оплакивая грехи наши, Церковь располагает нас к умилению и раскаянию, внушая воздохнуть к Богу из глубины души, тайно глаголать Богу грехи, воспрянуть и помыслить о деяниях своих; располагает изображением униженного состояния грешника, осквернившего ризу плоти своей, омрачившего душевную красоту страстями, разодравшего первозданную одежду Зиждителя и облекшегося в ризу разодранную, истканную по совету змия; располагает страхом будущего суда и надеждой на милосердие Божие, примером и предстательством святых.

По словам канона,«мы, подобно современникам Ноя, сделали беззаконный и законопреступный совет на Бога; подобно братьям Иосифа — продали плод чистоты и целомудрия, подобно Дафану и Авирону, подобно Авессалому и Гиезию сребролюбивому, — мы уклонялись от Господа; подобно израильтянам в пустыне — мы предпочли египетскую пищу небесной. Своими злыми помышлениями и делами, как разбойниками, мы ограблены и изранены. Но душе восстани и побори плотские страсти и помыслы, как Иисус Навин — Амалика и Гаваонитян. Подражай произволению Авраама, оставившего свое отечество из послушания Богу. Лествица, виденная в древности Иаковом, да будет тебе указанием деятельного и разумного восхождения. Две жены его разумей деяние и созерцание, Лию — деяние, как много–чадную, а Рахиль — разум, яко многотрудную. Спасайся на горе подобно Лоту. Рука Моисеева да уверит, как может Бог очистить и убелить прокаженное житие».

В богослужении первой седмицы Церковь произносит священные песнопения св. Андрея Критского, Иосифа и Феодора Студитов и постановила также назидать верующих чтениями сочинений св. Ефрема Сирина, св. Иоанна Лествичника и других.

Суббота первой седмицы св. Четыредесятницы.

Православные христиане, с особенным усердием и благоговейною строгостью проводя первую неделю св. Четыредесятницы, имеют утешительное свидетельство для своего православия в священном воспоминании, творимом в субботу, и в торжестве, совершаемом Церковью в воскресный день первой недели.

В субботу первой седмицы Великого поста, по древнему названию, Феодоровскую, Церковь совершает благодарственное празднование св. великомученику Феодору Тирону. Синаксарь в субботу первой седмицы Четыредесятницы начинается стихами:

Пищей колив питает Тирон град,

Пищу оскверненную учинив непотребну.

Юлиан, отступник и лукавый гонитель христианства, желая осквернить св. пост наш, в первую седмицу Четыредесятницы, издревле особенно чтимую, и подвергнуть христиан осмеянию, повелел в 362 году епарху антиохийскому тайно — ежедневно в продолжение первой седмицы осквернять припасы, продаваемые по обычаю в Антиохии на торжище, кровью идольских жертв, от которых христиане всегда обязаны удерживаться (Деян. 15, 29).

Епарх исполнил повеление Юлиана.[393] Но злоумышление врагов сделалось известно христианам. Св. великомученик Феодор Тирон (воин), стяжавший мученический венец при императоре Максимиане, в Амасии около 306 года 17 февраля, является константинопольскому архиепископу Евдоксию и повелевает ему призвать рано утром в чистый понедельник верующих и запретить им покупать на торжище оскверненную пищу. Епископ недоумевал, чем заменить это лишение, особенно имеющим недостаток в домашних запасах. Великомученик советовал употребить для пищи коливо (χολλυβα), или вареную пшеницу с медом, называемую иногда кутьей, и таким образом обличил и посрамил нечестивое намерение хитрого кощунника.[394]

В память этого события и в благодарность великомученику Феодору, погубителю идолов, предстателю и хранителю стада Христова, Православная Церковь с тех пор, т. е. с 4 века, доселе ежегодно творит празднование великомученику, совершая в навечерие субботы, в пятницу на Литургии по заамвонной молитве, молебный канон — сочинение св. Иоанна Дамаскина, и благословляя в честь великомученика коливо, коим внушил он заменить на первой седмице поста оскверненную постную пищу. В субботу Церковь постановила читать похвальное слово Феодору — сочинение Григория Нисского — и петь канон Иоанна — митрополита евхаитского.[395]

Чтением Апостола на Литургии в первую субботу Четыредесятницы Церковь исповедует божественное величие Иисуса Христа пред Ангелами как Сына Божия, Творца и Спасителя мира, Бог Им и веки сотвори, и Он есть сияние славы и образ ипостаси Его, носяже всяческая глаголом силы своея, собою очищение сотворив грехов наших, седе одесную престола величествия на небесах (Евр. 1, 1–12). Чтением Евангелия Церковь благовествует, что дни, посвящаемые на особенное служение Богу, надобно преимущественно святить делами человеколюбия, которым должно иногда подчинять и обрядовые установления (Мк. 2, 23, 3, 5). Кроме этих чтений Апостольского и Евангельского положены в субботу первой седмицы Четыредесятницы чтения в честь великомученика Феодора (2 Тим. 2, 1–10; Ин. 15, 17–16, 2).

Воскресный день первой седмицы Великого поста.

Торжество Православия. Другое еще славнейшее торжество Православия Церковь совершает в воскресный день первой седмицы по случаю восстановления православного, почитания св. икон в 842 году, после продолжительного на них гонения в 8 и 9 веке. Отчего первый воскресный день св. Четыредесятницы называется неделей Православия, по древнему — православною, сборною, или соборною, и св. праотец. Синаксарь в неделю Православия начинается стихами:

Нелепотно изметаемы иконы:

Радуюся лепотно покланяемы видя.

Почитание св. икон есть одно из древнейших учреждений в Церкви христианской и было повсюду, как на Востоке, так и на Западе. Не только в храмах Божиих и церковных книгах можно было видеть изображения Иисуса Христа, Пресвятой Богородицы и святых, но и в палатах императоров и в частных домах.

Но с первых времен христианства появились лжеучители, которые мыслили, что Господь наш Иисус Христос имел плоть не истинную, а только мнимую, или кажущуюся, и призрачную,[396] и думали, что Господь неизобразим,[397] таковы были: Манес, Аполлинарий в 4 веке, Евтихий в 5 и другие. Церковь, обличая этих лжеучителей, в своих песнопениях говорит:«Плоти изображение Твое восставляюще. Господи, любезно лобызаем великое таинство смотрения Твоего изъясняюще: не мнением бо, яко же глаголют богоборнии дети Манентовы,[398] нам явился еси, Человеколюбче, но истиною и естеством плоти».[399]

Кроме того враги веры христианской — иудеи издавна также указывали на иконопочитание, как на нарушение второй заповеди, и упрекали христиан в мнимом идолопоклонстве. Равно и магометане смотрели на св. иконы, как на идолов. Этим ложным мнением магометан злоупотребил один волхв иудей. По ненависти к христианству он склонил калифа Езида дать повеление истребить все иконы, находящиеся в христианских храмах его области, обещав ему за то долгую и счастливую жизнь; повеление исполнено было руками иудеев и арабов в 723 г.[400]

Первый еретик, высказавший гласно мнение, что чествование икон есть идолослужение, был некто Ксенэас, или Филоксен, беглец из Персии, которого в 5 веке монофизит[401] Петр Фуллон, патриарх антиохийский, поставил епископом в Иераполь. Филоксен, говоря, что почтение, воздаваемое иконам, есть идолослужение, утверждал, что и Ангелов, как существ бесплотных, не должно изображать телесно, в каких‑либо очертаниях. Свое мнение он старался, по мере возможности, приводить в исполнение. Почему во многих церквах своего округа он повелел снять и скрыть иконы Спасителя и Ангелов.[402]

В Восточной Римской империи первым иконоборцем был император Лев Исавр. В 6–й год своего царствования он решился обращать иудеев, живших в его империи, в христианство, монтанистов[403] — в православных, и хотел достигнуть сего силою и принуждением.[404] В этих столкновениях с иудеями и еретиками, попиравшими Православную Церковь за почитание икон и указывавшими на иконопочитание, как на одно из препятствий ко вступлению в Православную Церковь, вероятно, родилась и развилась у императора мысль об уничтожении иконопочитания. По своему легкомыслию и малообразованности Лев Исавр поверил лукавым внушениям одного сирианина, отступника от христианства Безера, что иконопочитание есть идолопоклонство и противно заповеди Божией. В этом нечестивом убеждении еще более утвердил Льва Константин, епископ николийский — во Фригии. Летом 726 года случилось в Архипелаге страшное извержение дыма, пламени и каменьев, и на месте извержения образовался новый остров. Это явление Лев принял знамением гнева Божия за иконопочитание и в 727 году обнародовал указ, что икон почитать не должно, потому что они суть идолы. Народ в Константинополе пришел в смущение. Лев поспешил объяснить, что в своем повелении он вооружается не против икон вообще и не против всякого их чествования, а только против суеверного почитания их.[405]