Дождь не вечен - Ханна Флейм

— Нет-нет, Люб, у меня тут неприятность одна вышла, — она подбирала слова, — в общем, вещи которые ты мне давала, я не могу их вернуть.

— А что случилось? Испортила? — Люба закатила глаза, — с кем не бывает, делов-то? Не переживай даже, руки — ноги слабые, после комы, понимаю.

Катя грустно отмахнулась, останавливая ее воодушевляющую речь:

— Да нет, мне, если честно, даже как-то неудобно говорить, но врать тебе не хочется.

Люба вывалила мешанину из мытых фруктов в большое блюдо в центре стола, шаря по полкам над столешницей в поисках чашек и попутно засыпая кофе в кофемашину. Машина защёлкала, перемалывая зерна, тонкой струйкой наполняя фарфор бодростью. Придвинув стул поближе, Люба примостилась рядом, заглядывая Кате в глаза.

— Ну так и говори как есть, — тоже понизив тон доверительно, протянула девушка.

Катя собралась духом и на одном дыхании выпалила:

— Вещи были замечательные, Люб, но мой муж не оценил. Мы поругались, когда я приехала и хотела их постирать и тебе вернуть.

Брови блондинки сошлись на переносице.

— А что с ними не так-то было?

— Ты лучше спроси, что с ним не так. Орал, что его жена — не прачка и такое мне носить не по статусу. Можно подумать, странные платья, которыми он забил весь мой шкаф лучше. Рюши, воланы, органза, шпильки и ни одной теплой кофточки и ботинок на плоской подошве.

Люба призадумалась, переставляя наполненные чашки на стол.

— А казалось, такой заботливый, — проговорила она.

— Мне тоже казалось, а вернулись домой, и перестало казаться. Про вещи-то, — переключилась Катя, — я могу за них заплатить, только скажи сколько.

— Да нет, ты что?! — замахала руками Люба, — Не надо ничего! Я все равно сто лет их не одевала, в шкафу просто пылились, не зря хранила, хоть кому-то сгодились.

— Я так не могу, — сопротивлялась Катя, — Знаешь что? У меня идея есть. У нас ведь один размер?

Девушка резво встала, схватив со стола и откусывая яблоко, и поманила Любу за собой. Пройдя насквозь свою комнату, она распахнула двери гардеробной:

— Вот! Выбирай любое, — указала на внушительный ряд платьев на вешалках, — и туфли тоже.

Любины глаза загорелись. Она кончиками пальцев провела по струящимся тканям нарядов, зачарованно моргая.

— Обалдеть! Правда, можно?

— Конечно! Это же мои платья, кому хочу, тому дарю! — осмелев и войдя в раж, Катя засмеялась.

— Слушай, какая красота-то! У меня скоро выпуск, хотела платье на вручение дипломов в прокате брать, а тут такое великолепие. — Она сняла и приложила к себе светло-голубое шелковое платье с глубоким вырезом и открытой спиной.

— Можно померю?

— Не спрашивай, Любаш, бери и одевай, зеркало там, в дальнем конце.

Люба на ходу расстегивая пуговицы рубашки и почти выпрыгивая из джинсов пронеслась к трельяжу, нырнула в платье и довольно осматривала себя. Ей очень шел этот фасон, осанка вытянулась, и девушка с ее белоснежными локонами в лазури шелковых переливов стала напоминать греческую богиню, едва ступившую на эту землю из морского прибоя.

— Кать, а оно новое? Может, давай, я доплачу за него?

— Прекрати уже, — пробурчала Катя, — Они тут все новые.

Люба развернулась на пятках, снова недоверчиво сведя брови.

— Как так все новые? Это же твой шкаф, в конце концов, должны же быть тут и ношенные вещи или у вас у богатых так не принято, по два раза одно и то же одевать?

— У них у богатых не знаю, что принято, все это вообще не мой стиль, куда мне носить-то это все? — снова недовольно буркнула Катя и добавила чуть тише, — Я тут вообще лишней себя чувствую. Как будто не то чтобы вещи твои моему мужу не по статусу, а я сама ему не по статусу.

Люба молча приблизилась и, без слов подавшись ближе, обняла девушку, поглаживая по спине.

— В общем, это платье я беру, туфли завтра подберем. А сейчас — капать витамины и поднимать настроение, — она разжала объятье и подтолкнула Катю к выходу, — Раз он у тебя такой неадекватный, время для диверсии. Сейчас поставлю капельницу, а пока ты сидишь, сбегаю в магазин за курицей. Жаренную, конечно, пока нет, но вот бульон с куриной ножкой — это мы быстро организуем.

— Люб, я тебя обожаю! Не бросай меня, пожалуйста, тут в этой золотой клетке, — повеселев в предвкушении нормальной еды, проговорила девушка.

— Я думала, мы подруги, ну или, по крайней мере, уже хорошие знакомые, — заливисто прощебетала собеседница, — куда же я тебя брошу?! Тем более, ты вон как меня выручила, прямо фея крестная.

— Да уж, главное, чтобы карета к восьми, когда Леша домой вернется, в тыкву не превратилась, — протянула Катя.

— Так все! Долой уныние, садись, куда тебе удобно, — девушка метнулась к своей сумке, доставая какие-то ампулы, — Вот в кресло садись, и давай руку, минут двадцать капать будет.

Она установила стойку под пакет с раствором, ввела туда содержимое ампул и прикрепила капельницу к Катиной руке.

— Ну все, не теряй, я как раз успею, видела там магазин в соседнем доме. Открою дверь сама, не дергайся, сиди. — Люба выпорхнула из квартиры.

А Катя рассеянно подумала, как все скоро у Любы выходит и какая сама она тетеха, двадцать минут в кресле, а она ни тетрадь не взяла, ни телефон из ящика, да даже камина не включила, все не скучно сидеть.

«Слава богу, у меня появилась Люба!», единственное, что сейчас крутилось в голове. Мысли вдруг перескочили на разговор об аварии с Алексеем накануне. Почему она вдруг вспомнила о своем возрасте? С чего бы? Катя напряглась, силясь вспомнить разговор детальнее.

«Я смотрела документы: паспорт, свидетельства, поговорили про кладбище…Я спросила об аварии. Он сказал, я умею водить мотоцикл. Я умею водить мотоцикл, уму не постижимо! Стоп, не сбиваться. Он сказал, мы как узнали, на следующий день после свадьбы, вылетели в Москву и вернулись в мой день рождения, распсиховалась я и расшиблась. А почему потом про 26 лет-то заговорила?»

Она покатала эту цепочку событий в голове, смакуя и вертя с место на место, удивляясь как ясно и светло думается. И тут, ее осенило, в паспорте была ошибка в дате рождения! И ладно, в пост выданном свидетельстве стояла она же. Она вполне могла склеить воедино логичную последовательность — представить, что она не заметила ошибки, когда паспорт выдавали, а потом оттуда просто списали дату рождения в свидетельство. Но Леша сказал, они прилетели и Катя праздновала и горевала, оттого умчалась на мотоцикле, а такого быть просто никак не