Неповторимая весна - Мэри Патни

– Как насчет горячего шоколада? Самый подходящий напиток в такую погоду.

Погруженная в свои мысли, Джулия медленно сняла шапку и куртку, под которой обнаружился прекрасный свитер расцветки блестящего павлиньего хвоста.

– Звучит… заманчиво.

Повесив одежду, он проводил ее на кухню, где достал из холодильника молоко. Потирая руки, чтобы согреться, Джулия присела на край антикварной скамьи из орехового дерева.

– Ты теперь занимаешься кулинарией.

– Если бы не домработница, я бы помер с голоду, так что пришлось усвоить некоторые основные вещи. Я полагаю, что мужчина, имеющий юридическую степень, обязан уметь подогреть молоко так, чтобы оно не сбежало.

На кухне при сильном освещении на ее лице видны были и морщинки, и серебряные пряди в белокурых волосах, но Джулия все еще была красивой женщиной. Или могла бы быть, если бы не выглядела такой опустошенной. Подходя к шкафчику за какао, Чарлз произвел в уме подсчеты.

– Боже мой, Джулия, я только что понял, что мы знакомы уже больше пятидесяти лет.

– Я помню тот день, когда мы встретились. Ты дернул меня за косичку.

– Надо же было как-то привлечь твое внимание. – Чарлз облокотился о стойку, не сводя глаз с кастрюльки с молоком. – Тебя больше интересовали куклы моей сестры, чем я.

– Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, что жизнь – это накопление каких-то мелочей, деталей, особенностей. Как сильно мы зависим от уже знакомых нам вещей. И тем более людей… В тот день, когда мы познакомились, мне бы и в голову не пришло, что мы будем дружить всю жизнь.

– Тогда бы тебе эта идея, пожалуй, не понравилась. Не из-за этого ли ты разорвала нашу помолвку? Мы были слишком хорошо знакомы.

– Отчасти из-за этого.

Она нервно крутила кольца на руках. Видел ли он когда-нибудь раньше такие беспокойные движения ее рук? Нет, никогда.

– Похоже, ты готова выпрыгнуть из собственной кожи, Джулия. Ты не думала о том, чтобы уехать на время?

Торт потерся о ее колено. Она погладила шелковую золотистую голову.

– Том настаивает, чтобы я приехала погостить у него, но сейчас это потребовало бы от меня слишком много сил.

Чарлзу не понравилось то, что он услышал, но молоко уже закипало, поэтому он снял его с плиты и принялся размешивать шоколад. Разлив напиток по большим кружкам, он добавил туда ореховый ликер, потом приличное количество взбитых сливок, которые слегка присыпал сверху растертым мускатным орехом.

– Вот. Гарантирую, что это поможет пережить самую холодную зимнюю ночь.

Она отпила немного, потом деликатно, как кошка, облизнула верхнюю губу со следами взбитых сливок. – Я поражена.

– Я подумываю о том, чтобы уволиться из своей юридической конторы и стать барменом. Время менять профессию.

– Надеюсь, ты шутишь?

– Я хотел бы стать барменом, но буду рад и другим переменам. Может, мне предложат место судьи. Думаю, это будет интересно. Меньше денег, но, возможно, больше пользы.

– Поздравляю. Из тебя получится великолепный судья.

– Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, как жизненно важен закон для здоровья общества.

Он проводил ее в большую уютную комнату рядом с кухней и зажег приглушенный свет. Потом взял пульт дистанционного управления и включил газовую имитацию поленьев в камине.

– Эти дрова не потрескивают, как настоящее дерево, зато с камином легко обращаться.

Джулия опустилась на широкий диван напротив камина. В своей тщательно скроенной юбке и свитере ручной вязки она напоминала иллюстрацию из какого-нибудь шикарного журнала, демонстрирующего прелести сельской жизни. Он сел рядом, вытянув ноги, а февральский, до костей пронизывающий ветер все продолжал стучать в окно. В такую ночь хорошо сидеть у огня. Собаки притрусили с кухни и тоже расположились у камина. Как и Чарлз, они были уже немолоды и тем больше ценили уют. Чарлз и Джулия молча пили шоколад, а потом адвокат проговорил:

– Весной я собираюсь выставлять дом на продажу.

Она взволнованно взглянула на него.

– Нет, Чарлз. Здесь так чудесно. Не могу представить, что ты будешь жить где-то еще.

– Здесь было чудесно нам с Барбарой. Я достаточно выжидал, как мне все и советовали, и не спешил ничего решать после ее смерти. Но прошло уже два года… Здесь слишком много места для одного. – Он допил шоколад и поставил кружку на столик. – Все было бы по-другому, если бы меня навещали девочки, но Сэнди с семьей в Чикаго, и я редко вижу Рейчел, хотя она живет всего в часе езды отсюда. Слоняюсь тут из угла в угол вместе с собаками.

– Наверное, ты прав. – Джулия вздохнула. – Сколько перемен, Чарлз. В душе я такая же, как тогда, когда мне было двадцать. Но теперь моя жизнь практически кончена, даже если я проживу еще лет тридцать.

– Просто тебе сейчас больно, но твоя жизнь вовсе не закончена. Ты всегда была активной женщиной с бесчисленным количеством друзей и интересов.

– Это не помогает! – Внезапно она с силой швырнула кружку в камин. Посудина разбилась о каминную полку, и осколки упали в очаг. – Они все парами, как на Ноевом ковчеге, а я одна! Совсем одна.

Потрясенный неожиданным взрывом эмоций и всей душой сочувствуя ей, он обнял Джулию.

– Потом тебе станет легче, честно.

Она вцепилась в его руки, как будто была утопающей, а он – спасателем.

– Умом я это понимаю, а сердцем – нет.

Он стал гладить ее по голове, как одну из дочерей, когда девочки были маленькими. От нее пахло мускатным орехом.

– Живи одним днем, Джулия, и не стесняйся обращаться за помощью к друзьям. Поверь, мы все готовы сделать все от нас зависящее.

Когда в его дом пришел полицейский с новостью о смерти Барбары, то Чарлз настолько потерял всякое ощущение действительности, что офицер побоялся оставить его одного и спросил телефон кого-нибудь из друзей. Через пятнадцать минут Джулия была рядом и спасала его от потери рассудка, одновременно дозваниваясь до девочек и других членов семьи, чтобы сообщить им ужасную новость. А теперь, черт побери, она сама столкнулась с горем, а он никуда не годился в роли утешителя.

Чарлз прижался губами к ее виску, без страсти, но с глубоким чувством привязанности, с безмолвным обещанием того, что он всегда будет рядом. Она подняла голову, с мукой глядя ему в глаза. Непонятно, кто из них пошевелился, но их губы слились. Теплый и мягкий, отвечающий ему, ее поцелуй был вовсе не дружеским. На какое-то выпавшее из времени мгновение оба испытали ощущение взаимного притяжения, инстинктивного призыва между мужским и женским телами. Потом Чарлз резко отдернул голову.

– Прости. Я… я не знаю, как это случилось.

– Это случилось потому… что я этого хотела. – Дрожащими пальцами она прикоснулась к его щеке. – Займись со мной любовью, Чарлз. Пожалуйста.