Эксклюзивный мачо - Татьяна Полякова

Машину я, конечно, вызвала и ручкой помахала на прощание, но к прежним моим сомнениям те­перь прибавилось уныние. Старый змей опять меня переиграл, немного романтизма, и вот я вновь сплю с ним и даже вынуждена считаться с его мнением. Вешнякову по шее, меня котлеты жарить. И ведь не придерешься, о моем благе думает. А может, о сво­ем? Я прятала за злостью обиду, хотя давно надо бы привыкнуть: Дед ничего не делает просто так, всегда есть причина, иногда две или три.

– Разберемся, – подмигнула я Сашке. Покончив с душевными переживаниями, я от­правилась на машине в поселок Кострово, откуда прибыли туристы, отдыхавшие в день убийства на острове. Прямой дороги к поселку не было, доби­раться пришлось через райцентр, и на это ушло до­вольно много времени.

Поселок являл собой унылое зрелище. Когда-то здесь была фабрика, впрочем, стены до сих пор сто­ят, но от всего прочего мало чего осталось. Поселок вырос при фабрике, если фабрика закрыта, то, по­нятное дело, работы никакой, кормились здесь тем, чего давала река, в основном браконьерничали, но кто ж за это осудит людей, жить-то надо. Дед неод­нократно начинал борьбу с браконьерством, обычно по весне. Сети изымали, штрафы присуждали, грозились конфисковать лодки, правда, до этого не дохо­дило. Пару раз я здесь была по долгу прежней служ­бы у Деда, и кабинет участкового нашла без проблем, он размещался в здании поселкового совета. Участковый, дядька лет пятидесяти, читал газету, сидя возле окна, которое не мешало бы помыть. Услышав, как скрипнула дверь, он повернулся и снял очки. Меня он, конечно, узнал, я замечала, что у жителей таких вот поселков исключительно хоро­шая память на лица, может, потому, что людей во­круг немного и новый человек сразу обращает на себя внимание. Дядька несколько удивился, увидев меня, должно быть, ожидал приезда кого-то из ми­лиции. Однако он был человеком старой закалки и свято верил, что начальству видней, оттого словесно сомнений не высказал.

– Здравствуйте, Федор Иванович, – попривет­ствовала его я. Он поднялся, я протянула руку, и он неловко пожал ее. – Рязанцева Ольга Сергеевна. Нас с вами знакомили в прошлом году, помните?

– Как же, конечно, помню. Вот, присаживай­тесь.

– Вас предупреждали о моем приезде?

– Так точно. Жду с самого утра. Матери маль­чонки сказал, чтоб никуда… Ждут.

– Тогда, может, сразу и пойдем?

– Конечно. – Он торопливо пошел к двери, хо­тел выйти первым, вспомнил про хорошие манеры, засуетился, пропуская меня вперед, и мы наконец покинули помещение.

Идти пришлось недалеко, возле двухэтажного типового дома у подъезда на лавочке сидела женщи­на лет тридцати и перебирала щавель.

– Вот, знакомьтесь, – кашлянув, начал Федор Иванович. – Это Мария Потапова, мать Антона. А это вот из областного центра, – с легкой запин­кой сообщил он, кивнув на меня. – Ольга Сергеевна.

Женщина подвинулась, давая мне место на ска­мейке, затем приподнялась и зычно крикнула:

– Антон!

Звать пришлось трижды, пока в поле нашего зрения не возник мальчишка лет семи-восьми на ве­лосипеде. Велосипед был ему явно не по росту, но управлял он им мастерски. Мальчишка лихо затор­мозил и сказал с гордой улыбкой:

– Здрасьте.

– Привет, – улыбнулась я.

Веснушчатый рыжий пацан сразу мне понра­вился. Участковый повторил церемонию приветст­вия, мальчишка скроил забавную рожицу, демон­стрируя серьезность и внимание, но с велосипеда не слез, умудряясь сохранять равновесие, не касаясь ногой асфальта.

– Рассказывай, – кивнула я, по достоинству оценив чужое мастерство.

– Про кого, про дядьку? Так я уже рассказывал.

– Еще раз расскажи.

– Ладно, – пожал он плечами. – Дядька не на лодке приплыл, а сам по себе. Лодки не было, я там все кусты облазил. Уж я бы лодку не проглядел. Толь­ко не было ее. Значит, он своим ходом. Из реки вы­шел в маске, но без ласт. Еще у него мешок был, вроде рюкзака, непромокаемый, и надет задом на­перед.

– Большой рюкзак?

– Не-а, маленький, вот такой. – Он раздвинул руки, рюкзак по величине скорее детский.

– И что дядька?

– Ничего. Из воды вышел и по тропинке в за­росли пошел. Больше я его не видел.

– А описать ты его сможешь? Как он выглядел?

– Обыкновенно. Маска у него была оранжевая и трубка в полоску.

– Высокий или коротышка?

– Не-а, обыкновенный. Как папка.

– В папке его метр восемьдесят росту, – сооб­щил участковый, кашлянув, сам он ростом похвас­таться не мог.

– Может, еще чего запомнил? Может, шрам у него на теле был или татуировка?

– Не видел. Я его не разглядывал. Мы с Вади­ком в индейцев играли, я спрятался, он меня искал, а до этого я его искал, вот весь берег там и облазил, оттого и говорю: лодки не было точно. Дядька при­плыл своим ходом.

– Может, лодка была на другой стороне, а сюда он пришел искупаться.

– Да там никто не плавает, дно вязкое и зарос­ли, подход плохой. А чуть подальше пляж, – толко­во разъяснил мальчишка, продолжая балансировать на велосипеде.

– Кроме вас, отдыхающих на острове не заме­тили? – обратилась я к женщине.

– На яхте подходили к пирсу. Муж видел. Ком­пания человек десять. А так никого. Сейчас на ост­ров не больно ходят, тут вон своя река под боком, чего же бензин тратить? К нам мужнин брат приехал из Нижнего, с семьей, вот и выбрались детей пора­довать, да и самим интересно. Володя, брат-то, пер­вый раз на Губе, ну и обежал весь остров. Никого там не было, он еще радовался, мол, точно на не­обитаемом острове, потом яхта подошла, но мы друг другу не мешали. А знаете, я ведь его видела, – вдруг заявила женщина.

– Кого? – не поняла я.

– Ну, мужчину, про которого Антошка говорит. Точно, маска оранжевая на шее висела. Вот сын сказал, я и вспомнила, а сначала-то думала, это с яхты кто-то, они по острову все бродили.

– Подождите, вы видели этого человека уже после прихода яхты?

– Да. Я в туалет пошла, в заросли, там тропин­ка. Вдруг вижу, мужчина идет, неудобно, я и затаи­лась. Он спустился к берегу, где заросли, справа от пристани, а внизу пляж, там никого не было, туда и шел, наверное, поплавать хотел. Я думала, кто-то с яхты, – повторила она, – но маска точно оранжевая.

– А ты дядьку видел до прихода яхты? – спро­сила я Антона.

– Ага. На яхту мы тоже бегали смотреть, но позд­нее. Там еще пацаны из Черкасова на пристани ры­бачили.

– А дядьку больше не видел?

– Не-а. Уплыл, наверное. Что ему одному це­лый день делать? Да и есть, поди, охота, а рюкзак у него маленький, много еды не наберешь.

– Вы мужчину тоже не разглядели? – на всякий случай спросила я Потапову.

– Где мне его разглядывать было… волосы у не­го красивые: до плеч и кудрявые, кольцами вьются.

– Темные или светлые?

– Светлые.

Теперь сомнения оставили меня, ни у кого из мужчин, что прибыли на яхте, светлых до плеч во­лос не было. Мачо волосаты, но брюнеты, причем жгучие, у остальных короткие стрижки. Значит, был на острове еще мужчина, который потом, скорее всего, оказался на яхте. Хотя ничто не мешает ему быть туристом, проводящим в одиночестве выход­ной на острове. Но что-то подсказывало мне: я на верном пути. Однако бывает, что мое шестое чувст­во шутит со мной шутки.

Задав еще несколько вопросов, скорее для по­рядка, к примеру, сможет ли женщина узнать того парня, на что женщина задумалась и ответила: “Разве что по волосам, если со спины увижу”, я прости­лась и в сопровождении Федора Ивановича напра­вилась к своей машине. Времени я потеряла много, но все же не совсем впустую.

В город я вернулась после обеда. Еще в дороге меня застал звонок Вешнякова.

– Начальству моему шею намылили, а начальство, соответственно, мне. Еще указали на недопус­тимость моего поведения, мол, случайные люди… Слышишь? Случайные люди – это ты. Так рассви­репели, я уж думал, от дела отстранят, вот было бы счастье…

– Не повезло?

– А когда мне везло?

– С Тагаевым говорил по поводу его гостевания в квартире Веры?

– Нет. И не подумаю, пока чего-нибудь суще­ственного не накопаю. Что пацан?

– Похоже, был на острове дядя, отдыхал в оди­ночестве. Мать мальчишки тоже его видела, примет никаких, кроме того, что волосы красивые: до плеч и кольцами вьются. В общем, надо искать блондина с роскошными волосами, рост примерно метр во­семьдесят.

– И всех делов-то? Найдем в три счета.

Настроение Вешнякова мне было понятно, и я лишь покаянно вздохнула.

– Ты пока у меня не появляйся, – тоже вздох­нул он. – И вообще, в самом деле поаккуратней. Если Тагаев… ты женщина, и я боюсь подумать…

– Курица не птица, баба не человек, – изрекла я.

– Дура ты, Ольга, – в сердцах заявил Вешня­ков, а я, вернувшись в город, отправилась по злач­ным местам с фотографиями Анны и Веры. Я ни­чуть не сомневалась, что ребята Лялина проделают все это лучше меня, но чем-то занять себя надо?

Один кабак сменял другой, а толку от этого не было никакого, то есть говорили со мной охотно, потому что во многих заведениях я была своим человеком, и Веру тоже знали, но на вопрос: с кем она была, пожимали плечами, с мужчинами, разными, а с кем конкретно – ни-ни, такое беспамятство на людей нападало, что просто беда. Сашка с удивле­нием поглядывал на меня из сумки и даже выказал беспокойство, наверное, решил, что я вернулась к прежним привычкам. Я и в самом деле подумывала, а не выпить ли, то есть, не напиться ли от души, раз все в моей жизни так нескладно: Дед, да еще эти убийства… Дед, кстати, объявился часам к трем.