Эпидемия. All inclusive. (+novum rabies virus) - Сергей Извольский

Шум есть, драки нет. Без меня разберутся.

Когда пройдя метров сто по пальмовой аллее мимо гостиничных корпусов, услышал топот ног, обернулся.

— Я с тобой, — переходя на шаг, выдохнул Махмуд.

— Иди на хуй, — развернулся я, шагая к воротам.

— Иээй, — обиженно протянул Махмуд, — ты слышь…

Снова топот ног — узбек пробежал немного, догоняя меня.

— Я тебе что сказал?

Общаться с Махмудом, у которого в жопе взыграло благородство, и он готов был сопровождать меня совершенно не…

Тот же, остановившись рядом со мной и дернув за плечо, тормозя, потянул вверх штанину.

— Когда? — спросил я, отбрасывая в сторону ненужные мысли, увидев следы зубов на его голени.

— Сегодня, ближе к утру, — вернул футболку на место Махмуд, закрывая следы укуса, — бешеный у корпуса терся, бросился в темноте. Я посмотреть пошел.

— Один что ли? — я уже шагал в сторону вычурных ворот.

— Да.

— Дебил.

— Хули уж теперь.

— Ну да, тоже верно.

— Серег?

— А?

— Ты, если что, меня того… ну, не дашь таким жить?

— Меня раньше укусили.

— Да похуй. Ты обещаешь?

— Угу, — посмотрев на Махмуда, кивнул я.

— Чурка блять, ты скажи по-русски, а! — взорвался невозмутимый узбек.

— Хорошо, если ты станешь бешеным без вариантов, я тебя ебну. Нормально?

— Нормально.

— А ты меня.

— Договорились. Только хуй я тебя завалю.

— И-эй, почему?

— Да ты здоровый как кабан!

— Ну, зайдешь со спины, ебнешь по голове чем-нибудь! Серега, ты же обещал!

— Умный ты дохуя. Обещал, значит сдела… попробую.

— Давай, постарайся если что.

— Угу. Пойдём машину искать.

— Какую?

— Да какую-нибудь, я те чего блять, пешком пойду?

— А сигналка-фуялка?

— Слышь, пока ты своим ишакам значки мерседеса на лоб клеил, я уже номера на движках перебивал влегкую.

— Ух ты, аа?! Расистская свинья.

— Чурка тупая.

— Вон машина нормальная вроде, смотри.

— Не, эту я не вскрою, там…

— Ты же сказал тебе похуй на сигналки-фуялки?

— Не, в этой электроники до жопы, хер она поедет.

— Кто из нас чурка тупой?

— Хотя если ты толкать будешь, то поедет.

— Вы все русские такие, только пиздеть.

— Иди баранам хвосты крути.

— Хвосты ослам крутят, я не баранам. А эта, смотри?

…

— Че, тоже сигналки-фуялки? Мы уже блять десять километров идем, или тебе ВАЗ 2106 надо найти!?

— Не десять, а километра три. Хорош голову ебать, сейчас поедем, вон смотри, стоит.

— Да это корыто старше меня!

— Тебе не насрать на чем ехать?

— А вони то было! Мне похуй на сигналки-фуялки, иди баранам хвосты крутить…

— Ладно, не пизди.

— И-и-э нет, ты давай конкретизируй, кто тут баранам хвосты будет крутить?

— Хера какие слова то ты знаешь! Долго учил?

— Ты трындеть будешь или машину вскрывать?

— Хуле ее вскрывать, вон смотри, ключи торчат.

— Так может, что поприличнее найдем, а? Тоже с ключами?

Марина Иванникова 06 октября, очень раннее утро

Было холодно. Очень холодно.

Марина никогда бы не подумала, что в Африке можно так замерзнуть.

Холод пробирал до костей, стягивал мышцы так, что они ныли от любого движения, и заставлял сжиматься калачиком, ловя малейшие крохи тепла.

Ночь девушка не спала вовсе. Сначала не могла заснуть оттого, что страшное лицо седого доктора так и стояло перед глазами. Потом вроде бы она начала погружаться в состояние, близкое к беспамятству, но понемногу начали раздаваться стоны — сразу двое раненых пришло в себя и теперь не могли держать боль в себе. Марина пыталась зарыться в песок, накрываясь собранным из трех чехлов для сидений одеялом, но страшные стоны все равно догоняли ее, заставляя беззвучно рыдать от страха и бессилия.

Несколько раз Марина поднималась на ноги, но стоило только справиться с закостеневшими мышцами, выпрямиться, как наваливалась мутная пелена подступающего сна. Но уложившись опять, снова заснуть не получалось — Марину только мутило, да понемногу начинали саднить многочисленные болячки. И вот ближе к утру наступила мука холодом. Как ни сжималась девушка, мерзлые, стылые щупальца проникали сквозь одеяла, пронзая все естество.

Когда небо посеребрил рассвет, Марина поднялась и, обойдя автобус, пошла к раненым. Стонала теперь только одна — тучная женщина, которой раздробило ногу, вторая пострадавшая, не умолкавшая всю ночь, вроде бы провалилась в беспамятство.

Здесь, у места аварии, осталось всего восемь человек. Остальные еще вчера к вечеру, когда солнце перестало нещадно жарить, ушли по трассе за помощью — половина в одну сторону, половина в другую.

Рядом с замолкшей раненой как раз в момент, когда Марина вышла из-за угла, сидел тот самый толстый мужчина с рыбьими глазами, который всю ночь провел на ногах, ухаживая за пострадавшими.

Ноги женщины тряслись в конвульсиях.

Пытаясь сморгнуть пелену перед глазами, Марина невольно сделал шаг назад, заходя за скулу автобуса и присмотрелась. Толстый между тем поднялся, шагнув ко второй раненой. С ужасом Марина видела, как он резко, но беззвучно при этом выбросил руку вперед, закрывая раненой рот. Та только лишь судорожно мыкнула, но в этот момент вторая рука толстого метнулась к ее голове, и Марина расслышала шелестящий треск лезвия, пронзившего шею.

«У него нож!»

Удержав рванувшийся из гора крик ужаса, девушка, не в силах двинуться с места продолжала наблюдать. Толстый в это время, прижимая голову раненой к земле, с силой продолжал давить рукой на шею скребущей пятками землю женщины. Марина даже сейчас, в полумраке, видела хлынувший фонтан крови, который щедро забрызгал руку толстого и землю рядом.

Вдруг мужчина развернулся, и Марина встретилась взглядом рыбьими глазами навыкате, в которых сейчас плескалось безумие. Девушка не выдержала, завизжала и, развернувшись, побежала. Не оглядываясь на бегу, она взлетела по осыпающемуся склону и помчалась прочь, в сторону дороги.

Марина бежала так быстро, как никогда раньше в жизни. Захлестнувший паникой страх гнал ее вперед, ноги почти не касались земли. Краем сознания девушка отметила, что со стороны автобуса раздались крики.

«Там же девчонки остались!» — мелькнула мысль у Марины.

С той стороны автобуса, где спала она, расположились еще несколько девчонок и одна семейная пара, которые решили остаться на месте аварии.

При мысли о том, что толстый сейчас двинется убивать остальных, Марина сбилась с ритма бега, попыталась оглянуться, и сразу же поплатилась — нога бухнулась в небольшую ямку, равновесие девушка не удержала грохнулась на жесткую землю. Марина проскользила по твердой, неровной поверхности несколько метров, чувствуя, как сдирается кожа на локтях, ладонях и коленях. Не обращая внимания на боль, девушка сразу же вскочила на ноги, оборачиваясь, и увидела темную фигуру, заметную на фоне белого автобуса.

Всхлипнув от страха и бессилия, Марина вновь вскочила на ноги, и снова сорвалась на бег. Связных мыслей больше не было — всю ее заполнил панический страх и внутри пульсировало лишь одно лишь желание — скрыться как можно дальше от этого страшного места.

Пробежав метров триста вдоль трассы, Марина забрала правее и выскочила на полотно дороги. Страх по-прежнему гнал ее вперед, и девушка бегом пересекла магистраль, перепрыгнула через разделительный барьер. На улице почти рассвело, но Марина видела вокруг себя все мутно — глаза у нее слезились, тени метались вокруг, нагоняя страх, а в звуке запаленного дыхания воображение рисовало топот преследователя.

Ноги звонко шлепнулись в асфальт, когда девушка спрыгнула с разделительного барьера — босоножки она уже давно потеряла, и девушка снова рванулась прочь. Перебежав соседние две полосы, Марина выскочила на обочину и вдруг почувствовала, как ногу ее обхватило яростное щупальце, увлекая назад. Вскрикнув, Марина вскинула руки, пытаясь сохранить равновесие, но инерция бега увлекла ее вперед и девушка с силой, качнувшись маятником, звучно ударилась головой и грудью в поверхность обочины, тут же затихнув, потеряв сознание.

Она зацепилась за моток проволоки, брошенный здесь давным-давно, и прокатившись немного вперед, сползла по небольшому склону. Податливая сухая земля покрывалом спустила ее вниз, широкие бедра и ноги девушки под своей тяжестью заставили тело чуть изогнуться, и если со стороны посмотреть, издалека, можно было бы предположить, что Марина просто прилегла отдохнуть.

Смотреть было некому, и водители тех нескольких машин, что проезжали мимо, не останавливаясь у места аварии автобуса, потерявшую сознание девушку не видели.

Очнулась Марина оттого, что ей было плохо и больно. Девушка попыталась открыть глаза, но с первого раза не получилась. И тут же пришло осознание, что дышать очень тяжело. Всхлипнув, Марина попыталась приподняться, но ничего не получилось — она лежала на животе, а руки, которые оказались под ней, совсем не слушались.