Вихри перемен - Александр Лапин

У Ялтинской набережной их ждет двухмачтовый деревянный бриг со всеми положенными атрибутами. Бутафорскими парусами, старинными чугунными пушками на колесиках, резными перилами, круглым штурвалом, бушпритом и даже командой в полном пиратском снаряжении. Карнавал, да и только!

Входящих по деревянному, качающемуся трапу дам и кавалеров встречает колоритный боцман. Огромный одноглазый и пузатый детина в полном пиратском снаряжении с саблей на боку и трубкой в зубах. Пыхтя вонючим табачищем, в драной тельняшке и босиком он стоит прямо на пирсе, куда подъезжает автобус, полный молодого пижонистого народа с жеманными московскими красавицами впридачу.

– Прошу вас! – громовым голосом, похожим на иерихонскую трубу, приглашает он гостей на палубу, где выстроился живописный в лохмотьях, одичалый экипаж во главе с небритым, но не лишенным галантности капитаном.

Охая, ахая и повизгивая, вся эта компания проходит на борт пиратского судна по нависшему над пирсом хлипкому деревянному трапу. Следом грузят припасы. Ящики с пивом, бутылки с вином. Коробки с закусками. Их подхватывают важные, как генералы, официанты из самого крутого местного ресторана.

– Отдать концы! – бухает боцман.

Под шум и гам парусник отчаливает от набережной Ялты. Между ним и городом ширится и растет полоса воды. На причале остается сбившаяся в кучку толпа зевак, пришедших поглазеть на чуду-юду в парусах.

Шхуна идет вдоль городской набережной, а потом поворачивает в открытое синее море. Хорошо. Простор. Слева – бескрайняя водная равнина. Справа – зеленый гористый берег. Небо чистое, безоблачное. Легкий ветерок поднимает чуть заметную волну и приносит на палубу чуть заметную гарь от выхлопной трубы дизеля. Шхуна-то бутафорская. Но это мелочь. На Дубравина простор, свобода всегда действуют как-то окрыляюще. Не нравятся ему тесные объемы, узкие улочки городов, каньоны горных ущелий. Видно, это оттого, что вырос он в степи и привык к вольному ветру.

И пусть на бутафорской посудине, но хочется ему хоть на время, хоть на час забыть о вечных заботах начальника, слегка оторваться от трудной реальности и воспарить духом, возлюбить рядом стоящую женщину. Наверное, такие же чувства испытывают все, кто сейчас рядом с ним на палубе.

«Может, и она тоже?!» – думает Александр, поглядывая сбоку на стоящую рядом у фальшборта Диану Уржумову.

Но кроме этого естественного желания близости и загадки нового человека держит Дубравина возле нее и еще одно. С тех давних пор, как потерял он свою первую любовь, Галину, жило в нем какое-то ощущение неполноценности жизни. Вот когда было это сумасшествие, это безумие – все казалось другим, значительным, что ли, имеющим высший смысл. А теперь все стало пресным, можно сказать скучным. Как будто выгорело что-то в его душе. И холодный пепел окутывал все события его жизни. Ни любовь жены, ни рождение детей не могли растопить этот ледок, развеять этот пепел. А ему хотелось хоть еще один разок почувствовать то прекрасное безумие.

И он, как наркоман, который ищет свою дозу, также подсознательно ищет утраченное чувство.

Вот кинуло его сейчас к Диане. Кажется ему, что здесь есть что-то, что зажжет тот почти угасший огонь, даст напряжение его чувствам. И этот огонь обновит его бытие. Проще говоря, как писали в романах, он жаждет любви.

Романтическая прогулка по морю незаметно перетекает в пикник. Фирменные черно-белые официанты начинают предлагать трудящимся шампанское, коньяк и вина местного производства. Все прогуливаются по палубе с бокалами в руках. В этот торжественный момент в дальнем углу у импровизированного бара Дубравин замечает компанию неизвестно откуда появившихся быковатых молодых людей, одетых по последней крымской моде – в спортивные костюмы «Адидас», «Пума» и шикарные кроссовки неизвестного производства. Дубравин незамедлительно подзывает к себе пронырливого Сашу. И прямо спрашивает:

– А это кто такие? Как они тут оказались?

Слегка смутившийся Бябушев смотрит на него ясными голубыми глазами и отвечает:

– О, Ляксандра Ляксеевич! Это такие люди, такие люди! Они тут весь Кыым держат. Деловые люди. Попросились на встречу. Хотят с вами, с молодежной газетой познакомиться!

Дубравин, можно сказать, прозревает, но тоже косит под дурачка:

– Да?! А кто же их сюда позвал?

– Я пигласил! – на голубом глазу честно отвечает Саша. – Думаю, знакомство с ними всегда может пигодиться. Вон того видите, маленького такого, но самого широкого в голубом костюме? Его папан в гойисполкоме работает. Может быть полезен, если вы захотите здесь что-нибудь купить. Или какие-то дела поешать…

«Это какие же у нас могут быть дела с бандюками?» – думает Дубравин и резко, показывая свое недовольство не словами, так хотя бы тоном, добавляет:

– Ты хотя бы нас спросил. Нужно ли нам это? Тоже мне, деятель международного масштаба!

Помолчал с минуту. Вздохнул:

– Но теперь-то что поделаешь? Они уже здесь кучкуются в другом углу палубы. А завтра будут рассказывать, как они с редактором молодежки водку пили!

Но все как-то устаканилось само собою. Саша подвел деловых к начальству. Они чокнулись. Выпили за Крым. И на этом, собственно, общение закончилось. Деловые отошли к барной стойке. И начали негромко наливать.

Так они и не смешивались до конца поездки. Да и как эти, слишком разные ингредиенты, могли смешаться? Никак! Это же не коктейль!

На палубе и закусывали, чем бог послал. Горячими колбасками, свежей рыбкой и мороженым с бананами.

Потом народ решил купаться. Ну а чем не идея? Солнце светит. Чайки летают. Вода чистая. Издалека видна лесистая спина горы «Медведь», что рядом с бывшим всесоюзным пионерским лагерем «Артек».

Купаться, так купаться. Мигом платья, джинсы и рубашки оказались на деревянных скамеечках, вантах и перилах пиратского брига. И вот уже по веревочной лестнице, охая и ахая, пробуя ножками водичку, спускаются в море нимфы и наяды. Звероподобный боцман страхует красавиц огромными в наколках ручищами.

Следом тянутся и мужички.

Дубравин не заморачивается. Показывает удаль молодецкую. Разбегается по деревянной палубе и «ласточкой» перелетает прямо через деревянные ажурные перила. И-и-эх! Колом входит в воду. Всплывает на поверхность, натягивая в воде плавки, соскочившие прямо до колен.

Вода – его стихия. Прохладная. Можно пару раз оплыть шхуну. Повисеть на бутафорском якоре. Постучать по металлическому, обросшему ракушками и обитому деревом корпусу.

Он взбирается по веревочной – только ступени деревянные, лестнице на палубу. Присаживается в пластмассовое креслице. Взгляд его привычно скользит по водной глади, стремится к горизонту, упирается в такелаж, на котором еще висят чьи-то шмотки, потом в бандитов. Те едва вылезли из воды и тут же принялись снова наливать в баре.

«Эка! Еще не обсохли, а уже принялись добавлять! – брезгливо думает он. И ловит себя на ощущении, что кого-то не хватает: – Точно, нет Дианы! И Наташки тоже не видно. А где ж они-то? Все вроде повылезали…»

Он в беспокойстве вскакивает с кресла. Делает стойку, оглядывая уже весь корабль от клотика до киля. Гюзель на месте. Среди окруживших ее мужиков-регионалов. А этих нигде нету. Дубравин подходит к борту. И видит вдалеке над водой две женские головки.

– Куда вас занесло?! – кричит он им. – Плывите обратно!

Но, видно, ветер не доносит его призыв до них. Они что-то отвечают. Но продолжают отдаляться.

Он начинает беспокоиться. Машет им снятой с вант майкой, показывая, что надо плыть обратно. Но ответа не слышит.

Тогда он подходит к полупьяному боцману, который стоит у руля. Показывает рукой в их сторону. И объясняет ситуацию:

– Там девчонки наши куда-то заплыли. Надо их достать. Подойти поближе.

– Счас! – бормочет огромный детина в ответ. И начинает вертеть штурвал. Судно, выписывая на воде кренделя, пытается выйти в заданную точку. Но, видимо, ему мешает сильное морское течение. Оно не дает лечь на курс. И их относит в сторону.

Дубравин понимает по гримасе, застывшей на лице боцмана, по жалобным крикам девчонок из воды, что игры закончились. И ситуация становится серьезной. Он с разбегу, солдатиком снова прыгает в море. И мощно плывет к еле видимым над водою головкам.

«Далеко же их черт понес!» – злится он, подгребаясь к ним все ближе и ближе.

Ну вот они, рядом. Плывут еле-еле, выбиваясь из сил.

– Саша! Саша! – кричат они дрожащими голосами. – Нас уносит течением! Мы не можем вернуться!

Теперь-то он, наконец, просекает всю ситуацию до конца. «Девки глупые! – с раздражением думает он. – Ох, и дуры! Зачем отплывали вообще от корабля?! И как мы теперь вернемся?»

Но он понимает, что пугать их нельзя. И как можно спокойнее и ласковее говорит:

– Все нормально, девушки! Ну течение так течение! Сейчас шхуна подойдет! – А сам вглядывается в беспомощно маневрирующее судно: «Как бы они на нас не наскочили? Может, попробовать к берегу выгребать? Не-ет! Туда больше километра. Не выйдет. Да и девчонки уже устали».