Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди - Федор Раззаков

Когда вся труппа оказалась на борту самолета, началось пиршество. Из всех баулов и сумок были извлечены припасенные продукты, и актеры интенсивно заработали челюстями. Эта же картина продолжилась и на чужой земле — в Шотландии. Когда в Лондоне актеры пересели в поезд, отправлявшийся в Эдинбург, пиршество продолжилось. Бедные англичане, которые впервые в жизни наблюдали подобное зрелище, были в шоке. Когда труппа приехала в Эдинбург, первое, что сделал главный режиссер театра Анатолий Эфрос, — собрал актеров на короткую летучку. И объявил, что все его актеры — неинтеллигентные люди! В его устах это было самым страшным ругательством. Однако уже спустя несколько часов актеры полностью реабилитировались в глазах своего шефа, покорив тамошнюю публику своей бесподобной игрой. Особенным успехом пользовалась гоголевская «Женитьба».

И вновь вернемся в Москву. В субботу, 19 августа, здесь женился популярный композитор и певец Евгений Мартынов. Его женой стала 19-летняя киевлянка Эвелина Старенченко, с которой он познакомился около года назад. Девушка давно была согласна стать женой Мартынова, да он все тянул — ждал, когда получит новую квартиру. Наконец незадолго до свадьбы это событие произошло — Мартынов стал обладателем роскошной квартиры на втором этаже в доме № 32 на Большой Спасской улице. Въехав туда, артист заявил: «Ну вот, теперь можно и жениться!» Вспоминает его брат Ю. Мартынов:

«Зеркальный зал ресторана «Прага» буквально ломился от гостей, цветов, улыбок, поздравлений! Женя весь вечер прикасался к бокалу только символически, потому что в конце торжества должен был петь сам: так он для себя решил и держал в тайне этот сюрприз для всех. И вот Женя поет! Поет самозабвенно, переполняемый любовью и радостью. Поет для счастливой супруги. Для друзей и близких, искренне желающих ему счастья и удачи в семейной жизни — следующей главе в судьбе…»

В Багио продолжается матч Карпов — Корчной. После того как Корчной обратился к жюри матча, чтобы они убрали из первого ряда личного психолога его соперника — Зухаря, последний дал честное джентльменское слово, что отсядет в 7-й ряд. И действительно какое-то время он там сидел. Но потом вновь пересел поближе — в 4-й ряд. Тогда Корчной вызвал в Багио своего «знахаря» — Бергинера. Но тот работал значительно хуже своего соперника. В итоге Карпов выиграл две отложенные партии и к 20 августа уже вел 3:1. По словам самого Корчного, в тот злополучный день, когда доигрывались две партии, он хотел предложить Карпову ничью, но не смог этого сделать — ведь они друг с другом словесно не общались. И еще он заметил, как после первого доигрывания, когда они с Карповым поменялись за столом местами, Зухарь, сидевший в правой половине зала, вслед за Карповым поменял свое место и перешел на левую сторону.

Под Таллином идут съемки фильма «Сталкер». 20 августа съемочную группу покидала уже известная нам киновед Ольга Суркова, которая оставила в своем дневнике следующую запись:

«Я возвращаюсь в Москву поездом. Вместе со мной в купе едет администратор картины Татьяна Глебовна. Всю дорогу она рассказывает мне о том, как медленно работает Андрей (Тарковский. — Ф. Р.). И приводит, в частности, в пример съемки кадра с деревом: «Это дерево мы один день снимали пять часов, а на следующий день — еще восемь!!! Вначале мы обдирали листья. Потом их приклеивали. Потом делали паутину. Потом поливали дерево водой. Потом его красили. Потом припыливали. Потом Андрей долго кусал усы и наконец заявил, что кадр готов для съемок!»

Еще она жаловалась на то, что Андрей стал груб на площадке, кричит и на рабочих, и на актеров: «Бестолочи… бараны…» Ну, ладно бы на актеров… А ведь рабочие вообще все могут бросить, им-то что?! Кроме того, ведь сам Тарковский — художник-постановщик. И если он кричит, что кадр не готов, то кто виноват? Это художник-постановщик должен был этот кадр сдать в готовом виде режиссеру-постановщику, вот и сдавал бы! И Княжинский совершенно не при деле: «Андрей сам, лично по пять часов устанавливает кадр, который оператор-профессионал устанавливал бы семь минут… А он все хочет сам, сам…»

Все это было слушать грустно и тревожно. Андрей после перенесенного инфаркта жил под Таллином, на загородной вилле близ моря, на-втором этаже, с верандой. Заделался вегетарианцем, ел все без соли «по Брегу», делал часовую дыхательную гимнастику «по йогам» и вообще был полон благих намерений. А Лара (жена режиссера Лариса Тарковская. — Ф. Р.) пила… как будто бы «втихаря»…»

В Москве задержали шайку квартирных воров. Этого успеха удалось добиться благодаря бдительности старшего инспектора угро 114-го отделения милиции капитана Кунина. Это он поздно вечером, возвращаясь с дежурства, обратил внимание на молодую женщину, которая стояла у припаркованного возле дома № 3 на улице Строителей «Запорожца», нервно курила и озиралась. Наметанный глаз сыщика сразу учуял в поведении незнакомки что-то подозрительное. «Не иначе как на шухере стоит», — предположил Кунин и решил понаблюдать, что будет дальше. А дальше было вот что. Не докурив очередную сигарету, женщина щелчком отбросила ее в сторону и села в автомобиль. И через пару минут достала новую сигарету. Кунин решил больше не испытывать судьбу и подошел к незнакомке. Представившись и предъявив ей свое служебное удостоверение, сыщик поинтересовался: «Ваша машина?». «Моя», — последовал ответ. «А права у вас имеются?» — вновь озадачил женщину сыщик. «Имеются… только я оставила их дома», — ответила незнакомка. «Тогда попрошу вас выйти и пройти со мной в отделение», — приказал Кунин женщине. Та попыталась было возмутиться, но увидев, что милиционера таким образом не прошибешь, вынуждена была подчиниться.

Доставив дамочку в отделение, Кунин взял с собой трех напарников и вновь отправился к дому № 3 по улице Строителей. Интуиция подсказывала ему, что если женщина кого-то ждала, значит эти люди непременно должны объявиться возле «Запорожца». Спустя двадцать минут из дома вышли двое мужчин, причем у каждого в руках было по огромному тюку с вещами. Мужики успели сделать всего лишь несколько шагов, как сзади на них набросились стражи порядка и ловко защелкнули на руках незнакомцев наручники. Оба задержанных оказались матерыми квартирными ворами, а женщина исполняла в их шайке роль наводчицы.

В том же августе в Москве на свет появилась банда так называемых «клюквенников» — похитителей церковной утвари и антиквариата, которой суждено будет войти в анналы отечественной криминалистики в качестве самой дерзкой группировки этого «профиля». Создал и возглавил банду не кто-нибудь, а сын известного полководца, командующего артиллерией Войска Польского Петра Дейнеховского Анатолий. Перед парнем маячили весьма радужные перспективы, но он предпочел избрать иную стезю — криминальную. Начинал он рядовым «кидалой» у магазина «Весна» на Мичуринском проспекте — «кидал» доверчивых приезжих, жаждущих приобрести дефицитные ковры, представляясь им как заведующий складом. Интеллигентные манеры и синий халатик, накинутый на плечи, делали свое дело — никто из жертв даже предположить не мог, что этот юноша может их «кинуть». А он кидал. Да еще как кидал — на тысячи рублей.

«Побомбив» приезжих лохов примерно годик, Анатолий решил переквалифицироваться в другую криминальную профессию — в «клюквенники». Произошло это не вдруг, а после того как парень изрядно пообщался с «деловыми» в. «Стекляшке» — ресторане «Хрустальный», что на Кутузовском проспекте. Поскольку одному «бомбить» церкви было несподручно, Анатолий подобрал себе бригаду из трех человек. В нее вошли Андрей Зиновкин (выпускник Бауманского высшего технического училища), Александр Займовский (сын академика, ближайшего сподвижника самого И. Курчатова) и Игорь Лапшин (без именитой родословной, но зато с задатками хорошего альпиниста, что было очень даже кстати).

Дебют банды состоялся в августе 78-го. Местом совершения первого преступления главарь выбрал Донской монастырь, причем осуществить задуманное должен был «альпинист» Лапшин. Ему предстояло под покровом ночи взобраться на купол монастыря, выставить стекло и, спустившись вниз по веревке, взять икону Иоанна Воина в золотом окладе и уйти опять через купол. Лапшин сказал, что ему это дело провернуть — как два пальца об асфальт. И поначалу так оно и было. Вооружившись веревкой, он добрался до купола и стал спускаться вниз. Однако узел на конце он завязал не слишком туго, отчего тот развязался, и вор рухнул вниз. В итоге Лапшин сломал ключицу и заорал благим матом. На шум прибежали старушки, жившие при монастыре, но впотьмах приняли стонущего не за вора… а за посланца Божьего. И, рухнув на колени, принялись бить ему челом и целовать землю. Однако прибежавший вслед за ними сторож оказался не столь наивным и препроводил Лапшина в милицию. Там вор разыграл целый спектакль: стал клясться, что в монастырь забрался по причине своей набожности — дескать, хотел свечку поставить Иоанну Воину и помолиться. Но стражи порядка оказались не лыком шиты и возбудили-таки против ночного визитера уголовное дело. Но у Лапшина на этот случай была «отмазка»: он имел на руках справку о своей психической неполноценности, которая помогла ему в дальнейшем избежать уголовного наказания — его отправили лечиться в психушку. После этого провала Анатолий Дейнеховский заречется работать в Москве и будет «бомбить» церкви исключительно за ее пределами.