Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота - Андрей Юрьевич Андреев

отказалась добровольно от своей привилегии[687]. В чем причина этого отказа? – В том, что привилегия эта ныне ничего не значит и что лучше от нее отказаться попросту, чем с шумом, а тем временем подчинить себе торговлю на греческих островах. Недаром Каннинг сказал в парламенте, что Англия должна отказаться от обществ с правом исключительной торговли и что, следовательно, Левантийская компания должна своей привилегией пожертвовать. И прибавил: отправим мы комиссаров на греческие острова. Но остерегся он прибавить, что Ост-Индская компания также откажется от своей привилегии, ибо там ни одна нация, а тем более нация греческая, у нее исключительное право на торговлю оспорить не сможет.

Итак, план Англии в том заключается, чтобы объявить, наполовину официально, наполовину негласно, что Греция свободна, и управлять ее островами так же, как островами Ионическими. Чувствует Англия, что Греция, освободившись, у нее оспаривать станет (по меньшей мере) право на торговлю с Левантом, и желает этого избежать, а вместе с тем получить благодаря своему покровительству новые и верные возможности сбыта своих товаров. Однако для достижения этой цели требуется, чтобы Греция была слаба и рада перейти из-под власти Турции под власть Англии, а для этого надобно ее раздробить; потому Каннинг толкует только об островах, а не о континентальной Греции, ведь уверен он, что двадцать самостоятельных республик не смогут собственную волю проявлять[688], тем более что сейчас живут они только на английские деньги и без них не смогут следующую кампанию начать. Итак, принесет Англия в жертву Грецию континентальную ради господства на островах.

Но это еще не все, Государь! Нетрудно понять, что таким образом Англия желает Порте услужить. Дела, скажет она туркам, дошли до того, что невозможно им больше греков угнетать и должны они непременно чем-то пожертвовать, и наименьшей жертвой станут острова, тем более что турки не мореплаватели и истинные их интересы на континенте находятся. Таким образом Англия Турции станет верным другом и по этой причине получит ключи от Дарданелл и от Босфора в Константинополе. Завладев островами, станут англичане содержать там внушительный флот, а дружбу с Турцией сумеют страхом поддерживать и, весьма возможно, завладеют вскоре Дарданеллами и Скутари точно так же, как завладели Гибралтаром. С этого момента российской торговле в Черном море придет конец. Нация торгашей сумеет обосноваться на южном берегу моря, у своих друзей <турок>, и отрежет Россию от всяких торговых связей с Турцией и с Персией.

Если, напротив, примете Вы план, который я Вам предложил в письме о Греции, если превратите этот прекрасный край в государство сильное и прочное, которое может против Англии устоять, все эти козни разрушите. Завладев Константинополем и тем берегом пролива, где находится Галлиполи[689], станете Вы в Черное море пускать только тех, кого захотите, а подданные Ваши сделаются торговыми посредниками для всех иностранных товаров и получат надежные возможности для сбыта товаров собственных. Получите Вы в свое распоряжение великолепный край, превосходящий в отношении климата все, чем юг Европы похвастать может; из тамошнего винограда изготовлять можно будет отменные вина, которые заменят вина французские, португальские и испанские, и сия область торговли в России из пассивной в активную превратится. Апельсиновые, лимонные, оливковые, тутовые деревья, листьями которых питается шелкопряд, расцветут под Вашим скипетром и накормят своими плодами всех Ваших подданных. На Средиземном море Греция с Англией соревноваться станут в купле и продаже, а русские, следственно, продавать смогут дороже, а покупать дешевле. Наконец, будете Вы испытывать удовлетворение, оттого что основали, согласно Вашим правилам, королевство, а не скопище мятежных республик.

<Зима, которая наконец наступила и еще долго продлится, Вам благоприятствует.> Еще не поздно. Начните переговоры о Греции. Воспротивьтесь основанию республик, чтобы для своих приготовлений выиграть время, и пусть в середине апреля вступят Ваши армии на турецкую землю, прежде чем кто-либо это намерение угадает. Что же до Манифеста, который Вашу волю Европе объявит, если желаете Вы воспользоваться моим пером, клянусь Вам, Государь, что все исполню. Не боюсь я наемных писак английских и французских (ими корысть движет, мною руководствовать будет сердце), и вся мыслящая Европа Вашу сторону возьмет. Живо еще мнение общественное. <Вас принудили им пренебрегать.> Теперь поддержит оно Вас, потому что поступок Ваш и морали, и политике отвечать будет.

Ни один смертный не знает и не узнает ни об этом письме, ни о предыдущем, Греции посвященном. Но поступили Вы жестоко со мной и вопреки самому себе, отказавшись меня выслушать. Один час беседы лучше бы дело разъяснил, чем десять писем. Могу ли я Ваши возражения предвидеть? Я Вам доверяю безгранично, а Вы, Вы имеете виды высшие. Впрочем, речь не обо мне, а о Вас, о Вас одном. Обязаны Вы не упустить случай в веках себя прославить.

Прощайте, дражайший враг самого себя!

Всегда, всегда Ваш Паррот

<Мог бы я это и все прочие письма другим слогом написать. Трудно ли к условленным формам прибегнуть? Но то был бы не я. Я даже тень лицемерия ненавижу. Могу на хитрость пойти, но только против Ваших врагов.>

219. Г. Ф. Паррот – Александру I

[Дерпт], 20 сентября 1825 г.

Знаю, что рискую Вашей милости лишиться, в третий раз Вам сообщая о предмете, который, возможно, Вам еще в первый раз не понравился. Однако взял себе за правило обо всем Вас предупреждать, что до Вас может касательство иметь, и просто-напросто неизменному этому правилу храню верность. Привязанность расчетов не ведает. Благоволите прочесть нижеследующий отрывок.

Отрывок из «Беспристрастного корреспондента», выходящего в Гамбурге[690]

1823 – № 149 – 17 сентября

Париж, 10 сентября

«Подлинные письма из Нафплиона от 1 августа, сообщает „Французский курьер“[691], извещают, что в этот самый день временное правительство Греции официально признало над собой власть Англии <чьего покровительства она искала> на тех же условиях, что и острова Ионийские. Известие это дошло до нашего министерства, которое пытается покамест его скрыть по причине его влияния на наш политический горизонт. Однако, несмотря на эти предосторожности, частные письма ускользнули от внимания почтовой службы и бдительности полиции. До перехода под власть британского правительства вели греческие вожди переговоры с коммодором Гамильтоном, командующим английским флотом в Леванте. Примечательно, что это достопамятное событие произошло до снятия (ныне совершенно несомненного) осады с Миссолонги и поражения на суше и на море, которое Порта потерпела возле этого города[692].

„Ежедневная газета“ сообщает также: если верить слухам, распространившимся вчера, Англия взяла греков под свое покровительство, и