Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

— Имя и звание, солдат, — произнес юноша.

— Китько Сергиев, сударь. Сержант 112-го полка Магаданских лазстрелков, восьмая рота, второй взвод.

Парень кивнул.

— Очень приятно, сержант. Вы здесь командуете?

«Это что, проверка?», — спросил себя Сергиев.

— Больше нет, сударь.

Улыбнувшись, юноша без лишних слов пригнулся за тем же валуном. Изломив бровь, он посмотрел на сержанта снизу вверх и жестом пригласил последовать его примеру.

— Меня зовут, — произнес парень, когда сержант присел рядом с ним, — младший лейтенант Максим Кабанов, командир шестого взвода десятой роты 116-го Сольсводского полка.

Говоря, юноша смотрел на своих людей, которые занимали укрытия рядом с бойцами Сергиева и делились с ними горячим охсом из фляжек. Медик сольсводцев уже осматривал раненых солдат.

— Это честь и отрада для меня, сударь, — ответил сержант.

Лейтенант Кабанов снова повернулся к нему.

— Отвечая на ваш невысказанный вопрос — мне исполнится восемнадцать в следующий День Императора. Да, я и мои люди зелены, как трава, и, наверное, любой из нас лет на десять моложе, чем вы, сержант. Но, так или иначе, мы пришли выполнить повеление Императора, а мои бойцы отлично обучены и быстро проявят себя в битве.

— Они — Первенцы, сударь, — ответил Сергиев, не сумев придумать ничего лучше.

— Да, — улыбнулся Максим, — как и вы. Поэтому, если мы будем сражаться вместе, а вы будете подчиняться моим приказам, и делиться боевым опытом… вместе мы определенно осчастливим генерала Крупкова.

Китько внимательно посмотрел в пронзительные голубые глаза Кабанова. Молодые дворяне, только что закончившие военную академию, снискали печальную славу безжалостных карьеристов. За их продвижение по службе обычно платили жизнями другие люди — отличался ли младший лейтенант от прочих высокородных? Что пылало в его взгляде — праведный гнев востроянца или яростная жажда личной славы?

Сложно было отличить одно от другого.

— Вы полны сомнений, сержант, — произнес Максим, — и это правильно. В любом случае, я покажу на деле, чего стою. Сюда же я пришел не для того, чтобы набрать себе будущих сторонников, а с тем, чтобы уничтожить ПВО цитадели. Если вам это по силам — вперед, за мной!

Несмотря на опасения, Сергиев невольно ухмыльнулся во весь рот. Отвага молодого человека оказалась поистине заразной, и, если он проживет достаточно долго, чтобы подкрепить её делом…

— Слушайте, Первенцы! — выпрямившись, в полный голос заговорил Кабанов. — Эти уроды думают, что разбили Третью армию! Прямо сейчас они мочатся на портрет Императора и называют востроянских матерей свиноматками — я не потреплю подобного, а вы?!

— Нет! Нет, сударь! — закричали в ответ бойцы, разъяренные описанной картиной.

— Отлично! Я так и думал! А теперь давайте-ка поднимем наши задницы вверх по горе и убьем кучу мутантов!

Пока солдаты радостными воплями отзывались на слова лейтенанта, Сергиев наклонился к нему и прошептал:

— А раненые, сударь?

Кабанов полуобернулся к сержанту.

— Мой медик сделает всё, что ему по силам, а потом последует за нами. Вокс-оператор пошлет запрос об эвакуации, но сейчас я больше ничем не могу им помочь.

Кивнув, Сергиев рискнул понадеяться, что они все не погибнут из-за этого неопытного щенка.

Властан и Кабанов молча и неподвижно сидели в аскетически обставленном вестибюле, а из самого кабинета тем временем доносился поток громогласной брани. Адъютант капитана, притаившийся за столом, делал вид, что очень занят сортировкой бумаг. Впрочем, было видно, что он внимательно слушает, причем с несчастным выражением лица.

«Кому-то достается, — подумал Максим, — вот только кому, капитану или его посетителю? В любом случае, нам с Вогором ничего хорошего не светит».

Внезапно ругань оборвалась, и тяжелые деревянные двери в кабинет с треском распахнулись, выпуская наружу высокого, худощавого человека в длинной красной шинели.

Не обращая внимания на адъютанта, он стремительно направился к выходу, громко стуча сапогами по мраморному полу.

Властан, сидевший слева от Кабанова, взволнованно прошептал:

— Клянусь Террой, Максим, это же генерал Крупков!

Похоже, офицер обладал исключительным слухом — расслышав свое, очень тихо произнесенное имя, он резко остановился и повернулся к юным лейтенантам. Суровое, угловатое лицо генерала раскраснелось от криков.

Максим и Вогор разом вскочили на ноги и четко отсалютовали, рассекая воздух ладонями, словно бритвами.

Кабанов почувствовал, как у него скручиваются кишки — он не сомневался, что разъяренный Крупков при виде двух новых целей немедленно возобновит тираду. Хотя бы потому, что генерал был до безумия зол и не собирался успокаиваться.

Однако, пока Крупков осматривал бойцов, обращая внимание на их чистые, аккуратные мундиры и взгляды, полные испуганного восхищения, его ярость понемногу рассеивалась.

— Вы новенькие, — произнес генерал спокойным голосом. — Я так понимаю, прибыли с крайним пополнением?

Как и всегда, Максим позволил Властану ответить за двоих. Его харизматичный друг был почти на год старше, на пятнадцать сантиметров выше и, как правило, обожал говорить за них обоих — за что Кабанов много раз бывал ему искренне благодарен.

— Приземлились два дня назад, сударь, — сказал Вогор, — и явились на передовую сегодня утром. Младшие лейтенанты Вогор Властан и Максим Кабанов, готовы служить вам… и, разумеется, Императору, сударь.

Поджав губы, Крупков пригладил великолепные седые усы.

— Властан и Кабанов. Значит, эти достойные имена вновь звучат среди нас, — бросив взгляд на двери в кабинет капитана Тёркина, он продолжил. — Свежая кровь — именно то, что необходимо сейчас. Северо-восточный фронт сегодня является наиболее важным театром боевых действий этой войны. Критически, несравненно важным, учтите! Молодым офицерам здесь представляется немало возможностей начать блестящую карьеру.

— Так точно, сударь! — хором ответили юные лейтенанты.

Более ничего не комментируя, генерал Крупков, командующий востроянской Третьей армией и прославленный герой Адского перевала, повернулся на каблуках и зашагал прочь, оставив Вогора и Максима стоящими навытяжку во внезапно тихом вестибюле.

Впрочем, безмолвие продолжалось совсем недолго.

— Георгиев! — раздался усталый и нетерпеливый голос. — Где, варп их подери, эти два мокрозадых щенка, которых я должен проинструктировать?

Примерно десять минут спустя Властан и Кабанов стояли вместе с капитаном Тёркиным и его адъютантом на размокшей, вязкой почве под проливным дождем. Сильно пахло сыростью и влажной землей; на горизонте мелькали вспышки далеких взрывов.

Капитан, над которым Георгиев держал раскрытый зонт, указал на нечто огромное и окутанное тенями.

— Вот она, господа — гора Мегидд, все её девятьсот семьдесят три метра. А на вершине находится печально известная крепость врага, Мегиддзар.

Вогор и Максим ежились под ливнем. Чёрная, предвещающая что-то скверное громадина горы высилась на фоне низких грозовых облаков, но, присмотревшись внимательнее, Кабанов понял, что лишь малая часть проблесков и раскатов у её вершины рождена непогодой.

— Тяжелая артиллерия, сударь? — спросил он.

Тёркин кивнул.

— С господствующей высоты их дальнобойные орудия могут совершенно безнаказанно обстреливать наши силы в долине. Пока три дня назад Император не послал нам эти ливни, через реку Эймс не существовало безопасной переправы. Даже сейчас удается перевозить только небольшие отряды пехоты, а любая попытка доставить на тот берег бронетехнику вызывает мощнейший обстрел. Наша собственная артиллерия и близко подойти не может.

— А поддержка с воздуха, сударь? — поинтересовался Властан. — Бомбовые удары, сброс десанта?

Обернувшись под зонтом, капитан посмотрел на высокого, мрачно красивого юношу.

— И то, и другое неосуществимо, лейтенант, пока мы не сделаем что-нибудь с их проклятыми установками ПВО. Всё, что отправлялось туда, батареи крепости разносили ещё на подлёте. Говорите об этих варпом тронутых мутантах что вам угодно, но Самбарскую низменность они держат крепко. Если мы не пробьемся через линию Мёргота в ближайшие пять суток, то наступление на Терабург будет отменено, и кто знает, сколько тогда продлится война?

Лицо Тёркина избороздили глубокие морщины.

— Генерал Крупков требует, чтобы кто-нибудь проник внутрь цитадели и вынес эти проклятые установки, причем к завтрашнему дню.

Кабанов знал, что Вогор уже взвешивает в уме почести, которые можно заслужить таким деянием. Властан не делал секрета из своих обширных амбиций — он часто хвалился, что в их семье способности к военной карьере передаются по наследству, и полковые архивы Вострои подтверждали это.