Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии - Мягкова

прямо готовые рисовальные грифеля продают – говорят, из Сирии его привозят. Хороший, жирный – пачкается, зараза, видишь – руки чёрные? Зато след чёткий оставляет – высококачественный чистый графит!

– Такой чистый, что пачкается? – не удержалась от шпильки Юлька.

– Считай это философским парадоксом, гы-гы! – прикололся я. – Это хорошо, что продаётся – в будущем пригодится. Так это значит – возвращаемся к нашим баранам – что мощные батареи реальны – на морской воде и с золотым электродом?

– Да вполне. Одна запросто несколько традиционных заменит. Но это и опасно – мы ж не знаем точно, какие она даст напряжение и ток. Если нагребёмся и переборщим – спалим на хрен аппараты.

– Вы что, охренели оба?! Только этого нам тут ещё не хватало! – взвизгнула его благоверная.

– Юля, уймись, – простонал Серёга. – Можно и приборы сделать – амперметр с вольтметром. Схемы и устройство у нас есть…

– Какие приборы! Ты с дуба рухнул?! Соображаешь, чего несёшь?! Приборы – на коленке!

– Юля, мать твою за ногу! – взорвался и я. – Не греби людям мозги там, где ты сама ни хрена не въезжающая кошёлка! Приборы, мля… Услыхала тут наукообразное слово и вообразила себе целый синхрофазотрон? Там этот прибор – одно название. Это по памяти я его хрен сделаю, потому как хрен вспомню, а если есть схема и внятные рисунки – так говно вопрос. Серёга, у тебя рисунки устройства есть? Может, их тогда как-нибудь в первую очередь?

– Да давно уже и перерисовал, и текстовку к ним переписал.

– Вот и прекрасно! Как только у Диокла окошко появится, в котором его самого и ученики подменить смогут – я его как раз этим хозяйством и озадачу…

– Ну, получите вы свою отклоняющуюся стрелку – а шкала? – опять встряла эта истеричка. – Как вы определите, чего вам там ваша стрелка показывает?

– Юля, не тупи. Знаешь, почему у технарей слово «гуманитарий» – это грязное ругательство? Вот как раз поэтому. Не нужна нам вся шкала целиком, а опорные точки мы и методом научного тыка получим. Аккумуляторы наших аппаратов есть? Их паспортные данные есть? Вот мы и замерим, чего покажут в реале, да засекаем на пустой шкале черту и присвоим ей своим хозяйским произволом нашу номинальную паспортную величину, – разжевал я ей. – Потом, когда схему с батареей соберём – будем сопротивлений добавлять, пока наш самопальный прибор эту нужную величину не покажет. И только когда получим нужные напряжение и ток – будем аппараты наши от неё заряжать. Сдохнут окончательно аккумуляторы – и хрен с ними, от батареи аппараты запитаем и будем как стационарные компы использовать. Серёга, далеко у тебя рисунки с текстовкой?

– В другой комнате. Щас найду…

– Куда! – взвилась Юлька. – С ТАКИМИ руками?! Пошли, Макс, я и сама найду. А ты, горе, иди уж в свою порностудию!

– Шла бы ты уж на хрен! – пробурчал тот себе под нос.

– Чего?! Я тебе пошлю! Карту свою дурацкую поскорее дорисовывай, идиот, пока телефоны ещё живые!

Серёга, бормоча что-то неразборчивое, залез обратно в это своё монструозное сооружение, а мы пошли в другую комнату, где Юлька принялась рыться в толстой кипе папирусов.

– Ты часом не ошиблась? – ехидно поинтересовался я, разглядев изображённое на поданном мне листе. – Если это схемы и рисунки амперметра с вольтметром, то я – не иначе как испанский лётчик.

– Не беспокойся, найду тебе сейчас и их. А пока – полюбуйся-ка, чем тут мой порнографист развлекался, когда все остальные были серьёзными делами заняты. Теперь понял, почему я его халабуду порностудией называю?

– Ну, насколько я понимаю, это всё-таки не порнография, а эротика. И деваха симпатичная. Это ведь та твоя служаночка, которая заглядывала в комнату и которую ты выгнали на кухню?

– Ты, Канатбаев, как всегда, в своём репертуаре. Ты только взгляни, в каком виде эта бесстыжая шлюха и в какой позе!

– Ну так Серёга прав – ТАКУЮ рисовать интереснее и увлекательнее…

– Чем кого?!

– А, вот ты о чём, гы-гы! Что ж сама ему тогда не позировала?

– Обойдётся! Делать мне, что ли, больше нечего?

– Ну, вот он и обошёлся.

– И по-твоему это нормально?

– Абсолютно.

– Ты знаешь, кто ты есть после этого?

– Знаю. Сволочь, эгоист и закоренелый рабовладелец. Этого достаточно или продолжить? И как там всё-таки насчёт схем и рисунков приборов?

– Держи, зануда! – на этот раз она подала то, что требовалось. Убедившись в этом, я свернул оба листа трубкой и перевязал куском бечевы – доскональнее разберусь со всем этим дома, спокойно и не торопясь, когда буду предварительно задание для Диокла обмозговывать и формулировать.

– Больше ничего не хочешь посмотреть?

– В другой раз… Хотя – погоди. Ты говорила, что черновик выжимки из Ливия делала на нормальном человеческом языке? Вот его я бы глянул.

– Сейчас… Где же он… А, вот – держи, – протянула мне свиток.

Я уселся в кресло и мигом погрузился в изучение одного из ценнейших в нашей ситуёвине источников «инсайдерской» информации. Составила его Юлька, надо признать, грамотно – я опасался от бабы худшего. И годы в нашем летосчислении для каждой книги указала, и начала сразу с тридцать четвёртой книги о событиях следующих двух лет, не тратя драгоценного времени на переписывание уже бесполезного для нас прошлого. Я бы, правда, на её месте покороче – своими словами – сформулировал, а она дословно нужные абзацы переписала, из-за чего в тексте осталось немало и «воды», но ведь баба есть баба – откуда ей сообразить, что для нас «вода», а что нет, так что правильно она в принципе для своего понимания сделала.

Пока я изучал ещё не родившегося великого римского историка, вполне живая, хотя и ни разу не великая и вообще известная лишь единицам, историчка прошлась себе в противоположный угол комнаты, открыла здоровенный сундук, поперебирала в нём свои тряпки и вдруг… гм… если уж её служанка – «бесстыжая», то сама-то она тогда какова, спрашивается? В общем, эта оторва затеяла переодеться, да ещё и не слишком при этом торопилась. В смысле разделась-то быстро, да ещё и совсем, а вот одеваться как-то и не спешила. То одну тряпку возьмёт, да к себе приложит, то другую – типа, колеблется она в выборе, да ещё и встала так, чтоб мне в сектор бокового зрения уж точно попасть. Можно подумать, будто я там новенькое что-то для себя увижу – ага, после некоторых событий самого начала наших античных приключений! Тем более что на папирусе мой глаз как раз в этот момент наткнулся наконец на нечто, весьма