История Рима от основания Города - Тит Ливий

9. (1) В разгар подготовки к войне прибыли в Рим послы царя Птолемея и сообщили, что афиняне просят у него помощи против Филиппа. (2) «Хотя вы и мы в равной мере союзники Афин, – продолжали послы, – царь не намерен посылать в Грецию ни войско, ни флот ни для нападения, ни ради обороны, без согласия римского народа. (3) Буде народ Рима пожелает сам защищать своих союзников, царь останется в своих пределах; а предпочтут римляне хранить мир, царь и тут спорить не станет и сам пошлет войско, которое без труда защитит Афины от Филиппа». (4) Ответ гласил: сенат благодарит царя Птолемея, но народ Рима привык сам защищать своих союзников. Если римлянам в ходе предстоящей войны понадобится помощь, они обратятся к царю Птолемею, ибо хорошо знают, сколь сильна его держава – надежный оплот и верный союзник римского государства. (5) Послы, согласно особому решению сената, были одарены – каждый получил по пять тысяч ассов.

Покуда консулы набирали легионы и готовились к войне, граждане Рима – обычно являвшие пример благочестия, накануне же новых войн тем паче – (6) позаботились об исполнении всех необходимых обрядов. А так как моления были уже вознесены и богослужения во всех храмах совершены, то, дабы не упустить ничего из принятого в таких случаях, решили обязать консула, получившего в управление Македонию, обещать Юпитеру дары и игры в его честь. (7) Великий понтифик46 Лициний, однако, объявил, что не должно давать обет от имени государства, не установив заранее, какие деньги для этого следует тотчас же отложить, дабы их с другими не смешивать и не расходовать на войну, – иначе-де невозможно будет обет исполнить, как положено по священным обрядам47. (8) К таким словам да и к человеку, что произнес их, нельзя было не прислушаться. Все же консулу поручили обратиться к коллегии понтификов и спросить, можно ли исполнять обет, если заранее не установлено, сколько именно денег на то предназначено. Понтифики ответили, что можно и это даже лучше, чем назначать сумму заранее. (9) В соответствии с таким их решением консул вслед за великим понтификом произнес слова обета, какой обычно давали на следующие пять лет48, (10) с той, однако, разницей, что денег на игры и на дары он обещал столько, сколько ко времени исполнения обета49 установит сенат. В Риме до той поры восемь раз по обету давали Великие игры, но всегда говорилось, сколько денег на них жертвуется; то было впервые, что сумма пожертвования осталась неназванной.

10. (1) Когда все помыслы были уже обращены на войну с Македонией, внезапно произошли события, которых меньше всего можно было ожидать: против Рима начался мятеж в Галлии50. (2) Инсубры, ценоманы и бойи подняли целинов, ильватов и другие лигурийские племена, во главе их стал карфагенянин Гамилькар, оставшийся в этих местах после разгрома армии Газдрубала, и галлы обрушились на Плацентию51. (3) Они разграбили город, в ярости сожгли большую его часть, так что среди обгорелых развалин ютились едва две тысячи человек, оставшихся в живых, а затем переправились через Пад, дабы разграбить также и Кремону. (4) Но весть о гибели соседнего города опередила их; колонисты успели запереть ворота, расставили на стенах караулы, рассчитывая, что так они принудят галлов по крайней мере отказаться от приступа и начать осаду, сами же послали гонцов к римскому претору. (5) Во главе провинции стоял в ту пору Луций Фурий Пурпуреон. По решению сената он еще раньше распустил находившуюся здесь армию, оставив себе лишь пять тысяч союзников и латинов и разбил лагерь неподалеку, в окрестностях Аримина52. Он тотчас написал сенату, в каком смятении провинция: (6) из двух колоний, уцелевших в самые тяжкие времена Пунической войны, одна захвачена врагом и разграблена, другая в осаде, (7) он же не в силах прийти на помощь терпящим бедствие, если не хочет обречь на убой свои пять тысяч союзников, выставив их против сорокатысячного войска галлов, и так воодушевленных разгромом римской колонии.

11. (1) Выслушав письмо, сенаторы отдали распоряжение консулу Гаю Аврелию тотчас же отправить в Аримин войско, которое, согласно более раннему постановлению, должно было в назначенный день собраться в Этрурии. (2) Если не нанесет то ущерба государственным интересам, говорилось далее в распоряжении сената, пусть консул сам выступит на подавление мятежных галлов; (3) если же нет – пусть напишет претору, чтобы тот по прибытии легионов Аврелия отослал на их место в Этрурию свои пять тысяч союзников, а сам, возглавив новоприбывших, шел бы освобождать колонии от осады. (4) Сенат постановил также направить послов в Африку – сначала в Карфаген, затем их же в Нумидию к Масиниссе53. (5) Карфагенянам послы должны были объявить, что Гамилькар, гражданин их города, придя в Галлию с армией Газдрубала или, может быть, позже, с армией Магона54, – в точности неизвестно, – остался здесь и в нарушение договора продолжает боевые действия, (6) подстрекает галлов и лигурийцев к войне против римского народа, так что, если карфагеняне дорожат миром, им следует вызвать Гамилькара к себе и выдать его римлянам. (7) Кроме того, послам велено было сказать карфагенянам, что Риму до сих пор возвращены не все перебежчики и что многие из них, как стало известно римскому сенату, открыто расхаживают по улицам Карфагена; перебежчиков надлежит разыскать, взять под стражу и во исполнение мирного договора передать победителям. Вот что поручил сенат сказать карфагенянам. (8) Масиниссу же приказано было поздравить с тем, что он не только восстановил царство отца в прежних пределах, но еще и увеличил его, прибавив к былым владениям самые цветущие земли Сифака55. (9) Послам поручили также сообщить Масиниссе, что Рим вступил в войну с царем Филиппом, который и в прежнее время помогал карфагенянам, несправедливо притеснял союзников римлян, так что в самый разгар войны в Италии сенату пришлось посылать флоты и войска в Грецию, тем самым надолго задержав их высадку в Африке; (10) под конец послам надлежало попросить Масиниссу поддержать римлян в предстоящей войне и прислать свою конницу. (11) Послам вручили для передачи Масиниссе богатые дары: золотые и серебряные сосуды, (12) пурпурную тогу, тунику, расшитую золотыми пальмовыми ветвями, а также жезл слоновой кости, окаймленную тогу и курульное кресло56. Послам велено было обещать Масиниссе, что и впредь, буде захочет он укрепить свою власть либо расширить границы владений, римский народ, памятуя о заслугах его, охотно окажет ему помощь. (13) В те же дни в сенат явились и послы от Вермины, сына Сифака; они толковали о молодости своего повелителя, о его заблуждении и всю вину за случившееся возлагали на карфагенян. (14) Масинисса тоже, говорили они, стал другом римлян, сначала быв их врагом, вот и Вермина отныне приложит все силы, дабы ни Масинисса, ни кто иной не превзошли его в выполнении долга перед римским народом. Послы просили сенат признать Вермину царем, союзником и другом Рима. (15) Ответ послам Вермины был дан такой: без всякой причины Сифак, отец Вермины, из союзника и друга римского народа сделался вдруг его врагом; сам Вермина с ранней юности сражался против римлян. (16) Так что и теперь, прежде чем признают его царем, союзником и другом, надлежит ему испросить мир у римского народа. А звания друзей и союзников римляне дают в виде особой чести и лишь тем царям, чьи заслуги пред Римом велики и значительны. (17) В Африку прибудут вскорости римские послы, сенат поручит им передать Вермине условия мира; захочет он что-либо в этих условиях устранить или изменить, что-либо к ним добавить, пусть снова обратится к сенату. (18) Вот с какими поручениями отправились послами в Африку Гай Теренций Варрон, Спурий Лукреций и Гней Октавий – каждый на особой квинквереме57.

12. (1) В сенате прочитано было письмо Квинта Минуция – претора, ведавшего Бруттием. «Ночью в Локрах,– писал он,– из сокровищницы храма Прозерпины похищены деньги; никаких следов, которые помогли бы найти злоумышленников, нет». (2) Сенаторы пришли в негодование: совсем недавно так много шуму наделало преступление Племиния58; выходит, постигшая его кара так и не послужила никому острасткой, святотатства продолжаются и продолжаются. (3) Сенат поручил консулу Гаю Аврелию написать в Бруттий претору письмо такого содержания: «Сенату угодно, чтобы следствие по делу об ограблении сокровищницы велось так же, как три года назад вел подобное дело претор Марк Помпоний59; (4) деньги, какие найдут, возвратить в храм; недостачу, случись таковая, восполнить; для очищения оскверненного храма, если претор сочтет это необходимым, провести искупительные обряды, как были они установлены в прошлый раз понтификами». (5) Святотатство это надлежало искупить тем более, что в те же примерно дни во многих местах явлены были знамения. В Лукании, как сообщали, пылало небо; в Приверне при безветренной и ясной погоде целый день стояло в небе багровое солнце; (6) в Ланувии в храме Юноны Спасительницы60 внезапно послышался среди ночи оглушительный грохот; все чаще то животные, то женщины приносили зловещий мерзкий плод: в Сабинской области явился на свет младенец непонятного пола, не мужского и не женского; отыскали и еще одного двуполого, дожившего уже до шестнадцати лет. (7) Во Фрузиноне родился ягненок со свиной головой, в Синуэссе – поросенок с человечьей; в Лукании на общественном поле – жеребенок о пяти ногах. (8) Безобразные эти создания казались гнусными порождениями запутавшейся природы. Наибольшее отвращение вызывали полумужчины-полуженщины, их приказали тотчас же вывезти в море, как поступили уже однажды с такими чудищами незадолго до того, в консульство Гая Клавдия и Марка Ливия61. (9) Децемвирам, однако же, повелели справиться об этих знамениях в Книгах62. По книгам выходило: следует исполнить те же обряды, какие исполнялись и прежде, да, кроме того, сказали децемвиры, надо, чтобы три хора по девяти дев прошли по всему городу, распевая священный гимн, и была бы дарами умилостивлена Юнона Царица63. (10) Консул Гай Корнелий следил, чтобы все это было исполнено в точности, как повелели жрецы-децемвиры. В прошлый раз пели гимн, сложенный Ливием64, на сей раз гимн сложил Публий Лициний Тегула.