Сборник книг вселенной The Elder Scrolls - Bethesda softworks

"Пустоту. Одиночество", — ответила она, тоже пожимая плечами. "Но это не ново".

"Да. Я знаю", — сказал он, беря ее за руку. "Барензия…" Он приподнял ее лицо и поцеловал.

Она очень удивилась. Она не могла припомнить, чтобы он когда-либо касался ее ранее. Она никогда не думала о нем "так", и все же, знакомое тепло разлилось по ее телу. Она почти забыла, как оно приятно, это тепло. Не обжигающее пламя, которое она чувствовала вместе с Тайбером Септимом, но спокойное, крепкое тепло, которое у нее связывалось со… со Строу! Строу. Бедняга Строу. Она так давно о нем не вспоминала. Сейчас, если он еще жив, то уже в годах. Возможно, с кучей ребятишек, нежно подумала она… и женой, которая может говорить за двоих.

"Выходи за меня замуж, Барензия", — сказал Симмах, будто уловив ее мысли о женитьбе, детях… женах. "Я достаточно долго работал, трудился и ждал, разве нет?"

Замужество. Крестьянин с крестьянскими мечтами. Мысль сама появилась в уме, непрошенная и ясная. Разве не этими словами она так давно описала Строу? Но все же, почему бы и нет? Если не Симмах, то кто?

Многие благородные семьи Морровинда были уничтожены в объединяющей войне Тайбера Септима до подписания соглашения. Правление темных эльфов было восстановлено, верно, но не прежнее, теперь правили не истинные дворяне. Большинство из них — выскочки, как Симмах, но и вполовину не так хороши и достойны, как он. Он сражался за сохранность Морнхолда, когда их так называемые советники растащили бы его по косточкам, вытянули все силы, как из Эбонхарта. Он сражался за Морнхолд, за нее, пока она и королевство росли и процветали. Она почувствовала внезапную благодарность и, несомненно, нежность. Он был надежным и верным. И он хорошо послужил ей. Он полюбил ее.

"Почему бы и нет?" — ответила она с улыбкой. И взяла его руку. И поцеловала его.

Союз был удачен, и в политическом, и в личном плане. Хотя наследник Тайбера Септима, нынешний император Пелагиус I, предвзято смотрел на нее, он полностью доверял старому другу отца.

Но все же, на Симмаха подозрительно смотрел высокомерный народ Морровинда, из-за его крестьянского происхождения и тесной связи с Империей. Но королева была популярна. "Леди Барензия — одна из нас", — говорили шепотом, — "тоже побывала в плену".

Барензия была довольна. Были работа и удовольствие, чего еще можно желать от жизни?

Быстро проносились годы, наполненные кризисами, которые нужно было разрешить, ураганами, и голодом, и неудачами от непогоды, интригами, которым нужно было помешать, и заговорщиками, которых надо было наказать. Морнхолд процветал. Ее народ был в безопасности, сыт, а ее шахты и фермы — производительны. Все было хорошо, за исключением того, что у королевской пары не было детей. Не было наследников. Дети эльфов рождаются редко, а дети благородных семей — еще реже. Поэтому прошло много десятилетий прежде, чем они начали беспокоиться.

"Это моя вина, Симмах. Я — порченый товар", — горько сказала Барензия. "Если ты хочешь взять другую…"

"Мне не нужна другая, — нежно ответил он, — и не уверен, что эта вина — твоя. Может, это я виноват. Ай. Неважно. Мы поищем лекарство. Если что-то не так, ведь это можно исправить".

"Как? Кому можно поведать истинную историю? И лекари не всегда держат клятву".

"Не имеет значения, если мы немного изменим время и обстоятельства. Чтобы мы ни сказали, или захотели сказать, Джефр Рассказчик всегда наготове. Его богом данный изобретательный ум и быстрый язык быстро разнесет нужные слухи и сплетни".

Священники, лекари и маги приходили и уходили, но все их молитвы, эликсиры и зелья не помогли ничем. В конце концов они перестали думать об этом и доверились богам. Они еще были молоды, по меркам эльфов, их ожидали еще долгие века. У них было время. У эльфов всегда есть время. Барензия сидела за обедом в Большом зале, передвигая пищу по тарелке, ей было скучно и неспокойно. Симмаха вызвал в Имперский город пра-правнук Тайбера Септима, Уриэль Септим. Или это был его пра-пра-правнук? Она поняла, что сбилась со счета. Их лица будто перетекали одно в другое. Может, ей стоило поехать вместе с ним, но здесь была делегация из Тира по какому-то утомительному вопросу, который, однако, требовал деликатного подхода.

Бард пел в алькове залы, но Барензия не слушала. В последнее время, все песни, старые и новые, казались ей одинаковыми. А потом ее внимание привлекла одна фраза. Он пел о свободе, приключениях, об освобождении Морровинда от оков. Да как он смел! Барензия села прямо и посмотрела на него. Еще хуже, она поняла, что в песне пелось о какой-то древней войне со скайримскими нордами, и воспевался героизм королей Эдварда и Морелина и их отважных товарищей. Легенда была довольно старой, но песня — новой… а ее значение… Барензия не была уверена.

Смелый парень, этот бард, с сильным голосом и хорошим слухом. Вдобавок, довольно красив. Он не выглядел состоятельным, но не был и очень молодым. Разумеется, ему не могло быть больше сотни лет. Почему она не слушала его раньше, или, хотя бы, не слышала о нем.

"Кто это?" — спросила она у фрейлины.

Женщина сказала, пожав плечами: "Он называет себя Соловьем, миледи. Никто о нем ничего не знает". "Пусть подойдет ко мне, когда закончит".

Человек, названный Соловьем подошел к ней, поблагодарил за оказанную честь и толстый кошелек, который она дала ему. Он оказался довольно тихим и скромным. Он много сплетничал о других, а она ничего не знала о нем, он избегал всех вопросов, отвечая на них лишь шутливыми отговорками или грубыми сказками. Но все парировалось с таким очарованием, что было невозможно оскорбиться.

"Мое настоящее имя? Миледи, я никто. Мои родители называли меня Знаешь-Ван, или, все же, Нет-Приятель… Какая разница? Это совсем неважно. Как родители могут дать имя тому, кого не знают? А! Пожалуй, это и есть мое имя, Тот-Кого-Не-Знают. Я был Соловьем так давно, не помню с каких пор, может, с прошлого месяца или с прошлой недели? Вся память уходит на песни и рассказы, миледи. Для себя у меня памяти не остается. Я на самом деле скучен. Где я родился? Ну, в Знаете-Где. Я думаю, когда доберусь в Незнамокуда, я осяду там… но я не тороплюсь".

"Понятно. Тогда, ты женишься на Внейуверенной?"

"Вы очень проницательны, миледи. Может быть, может быть. Хотя, порой, ТаДругая тоже кажется мне весьма привлекательной".

"А. Так ты непостоянен?"

"Как ветер, миледи. Я бываю там, и здесь, где жарко, и где холодно. Шанс — мой наряд. Остальное мне не слишком подходит".

Барензия улыбнулась. "Тогда останься с нами на некоторое время… если пожелаешь Изменчивый милорд".

"Как пожелаете, Просветленная миледи".