Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

— Не знаю, сможем ли мы попасть в космопорт отсюда, сэр, — сказал Палинев. — Эти туннели — настоящий лабиринт. Мы можем зайти в тупик, а если нас преследует космодесантник Хаоса…

— Ага, — проворчал Баррески, обращаясь к Блонскому. — Спасибо, что вывел его прямо на нас.

— И чем меньше времени мы проведем здесь, внизу, тем лучше, — сказал Гавотский. Заметив вопросительный взгляд Штеля, он сказал: — я объясню позже. С вашего разрешения, сэр, я предлагаю вернуться в часовню мутантов. Хм, это я тоже объясню. Там мы сможем лучше сориентироваться и идти к космопорту по поверхности. Мы даже можем получить кое-какую помощь.

Штель кивнул, понимая, что сержант в данный момент знает обстановку лучше, чем он — и Ледяные воины снова отправились в путь. Гавотский задержался, чтобы помочь Михалеву и Анакоре пролезть в канализацию из подвала. Как только Анакора спрыгнула вниз, Гавотский увидел, как прямо над ней в отверстии в стене появился ствол болт-пистолета. Сержант бросился вперед и оттолкнул Анакору, прижав ее к стене туннеля.

Над ними загрохотали выстрелы, вода вскипела под градом болтерных снарядов. Дождавшись, когда огонь прекратится, Гавотский и Анакора побежали, догоняя товарищей. Последний из них, Михалев, только что пролез в пробоину в стене — и когда Гавотский добежал до стены, он услышал позади, как что-то тяжелое упало в воду. Гавотский обернулся — и увидел, что самые страшные его опасения становятся реальностью.

Космодесантник Хаоса спрыгнул в туннель и повернулся, чтобы преследовать валхалльцев. Но там было что-то еще, что-то в воде.

И вдруг вода словно разорвалась, и огромная туша монстра заполнила туннель, нависнув над космодесантником, челюсти чудовища устремились к его горлу: тварь из канализации, вероятно, привлеченная болтерными выстрелами — подобная той, с которой дрались Ледяные воины, но Гавотскому показалось, что этот зверь еще крупнее.

Космодесантник Хаоса попытался отбить голову чудовища в сторону, ударил его цепным мечом, разорвавшим чешую, из-под клинка хлынула черная кровь. Но Гавотский не стал дожидаться исхода этого боя.

Он проскользнул сквозь дыру в стене и побежал.

КРЫШКА ЛЮКА была завалена обломками.

Палинев не смог поднять ее. Блонский вызвался подняться по лестнице вместо него и попытаться открыть крышку. Сейчас, конечно, они все думали о том, что может ожидать их там, в часовне, на поверхности. Штель секунду прислушивался, и сказал, что не слышит ничего. Врагов не было слышно. Но и союзников тоже.

Крышка, наконец, поддалась, и Блонский первым выбрался на поверхность, моргая от непривычно яркого света. Вскоре к нему присоединились и остальные.

В этот раз силы Хаоса действовали здесь более тщательно.

От стен часовни не осталось камня на камне. Колонны были взорваны, крыша рухнула. Еретики сожгли то, что оставалось от скамей, и разрушили алтарь так, что его было невозможно восстановить. Запах кордита все еще висел в воздухе, вместе с гнилостным зловонием смерти.

Блонский пнул ближайший труп носком ботинка, перевернул его, чтобы осмотреть. Он не хотел наклоняться, подходить к трупу еще ближе. Конечно, мертвец был мутантом. Его серая шерсть под разорванной синей рабочей одеждой намокла от темной крови. Возможно, это был один из лоялистов, которых они встретили тогда. Блонский не мог сказать точно. Для него все они были на одно лицо.

— Что произошло здесь? — спросил Штель. Гавотский рассказал ему о мутантах, их часовне и их явном желании помочь. Штель нахмурился и не сказал ничего. Блонский подумал, что полковник недоволен союзом его солдат с нечистыми тварями, но не хочет критиковать решение сержанта в присутствии солдат.

— Как бы то ни было, — вздохнул Гавотский, — похоже, они получили то, чего хотели. Они погибли, сражаясь. За Императора.

— Должно быть, это произошло сразу после того, как мы ушли, — сказал Палинев. — Возможно, лишь спустя несколько минут. Думаете, кто-нибудь из них мог спастись?

Гавотский пожал плечами.

— Пока не обыщем развалины, трудно сказать…

— В любом случае, — сказал Штель, — теперь мы можем рассчитывать лишь на свои силы.

И, бросив взгляд на Гавотского, полковник добавил:

— Возможно, это и к лучшему.

Блонский был полностью согласен.

— Хороший мутант — мертвый мутант, — удовлетворенно произнес он.

ГЛАВА 19

Время до уничтожения Крессиды: 1 час 29 минут 22 секунды

КОСМОПОРТ НАХОДИЛСЯ на восточном краю улья, на одном из средних уровней. Штель, внимательно рассмотревший и запомнивший карту города, знал дорогу туда.

И снова он сидел в кузове старого ветхого грузовика, вместе со своими солдатами. Грейл и Баррески сели в кабину, все еще в черных плащах культистов — хотя Штель сомневался, что эта маскировка им поможет, особенно сейчас, когда каждый еретик в улье выслеживал их.

Они ехали так некоторое время, вдруг Штель почувствовал, как грузовик резко дернулся, взвизгнув шинами, и ударился во что-то передним бампером.

— Что у вас там? — крикнул полковник.

— Нас заметили, сэр, — ответил Баррески через заднюю стенку кабины. — Кучка культистов. Грейл попытался раздавить их, нескольких достал, но двое ускользнули.

— И теперь они побегут к ближайшей вокс-станции, — вздохнул Михалев.

Штель опасался, что он прав. До сих пор он надеялся, что противник не знает, куда они направляются, не знает, что у них нет своего транспорта. Если повезет, большая часть еретиков будет охранять выходы из улья, оставив свободным путь к истинной цели Ледяных воинов. Сейчас эта надежда была потеряна. Сейчас все, что они могли сделать — попытаться добраться до космопорта первыми.

Штель постучал по задней стенке кабины и приказал Грейлу остановиться.

Исповедник Воллькенден, проснувшийся полчаса назад, выглядел так, словно его тошнило. Он внимательно посмотрел в лицо каждому из Ледяных воинов, потом уселся, прижав колени к груди, и положил на них голову, не обращая ни на кого внимания. Штель отдал ему собранные у солдат сухие пайки и воду, и исповедник жадно съел и выпил все это, но с тех пор не двигался и не произносил ни слова.

Вдруг он поднял голову и громким, ясным голосом заговорил:

— Разве такой транспорт подобает герою войны? Я потребую чью-то голову за это. Двигатель должен быть бесшумным. Мы не хотим, чтобы он услышал и пришел сюда. Уже пора есть? Они ждут, что я произнесу речь. Я нужен им, я дам им надежду и волю к борьбе.

Валхалльцы смотрели друг на друга, на крышу, куда угодно, только не на исповедника. Штель понимал их смущение. Он был обеспокоен состоянием Воллькендена с тех пор, как нашел его в тюрьме, опасался, что Мангеллан сделал с исповедником что-то, что сломило его разум. Тогда Штель отбросил эти опасения, сосредоточившись на том, что необходимо было сделать в тот момент. Сейчас же ему предстояло встретиться с этими страхами лицом к лицу.

— Вы свободны, исповедник, — сказал он. — Мангеллан больше не придет. Теперь он не сможет причинить вам вред. Помните меня? Я полковник Станислав Штель. Я спас вас. Вам нужно только проявить терпение, и мы вытащим вас отсюда. Мы доставим вас к врачам. Они вылечат вашу… болезнь.

— У меня еще осталось немного воды, — предложил Палинев. — Если это может… я имею в виду, если исповедник…

Воллькенден посмотрел Штелю в глаза и сказал:

— Я помолюсь за вас.

Штель улыбнулся.

— Мы будем признательны за это, сэр.

— И вы убьете его за то, что он со мной сделал?

— Вам не стоит беспокоиться об этом, исповедник. Через несколько часов на этой планете не останется никого живого. Мангеллан…

— Я не о нем, не о том, который говорил. Я о том громиле в плаще, который ударил меня по лицу. Вы заставите его страдать? Вы заставите его заплатить за то, что он поднял руку на святого человека?

Штелю не пришлось отвечать на этот вопрос — вдруг что-то снова ударилось в грузовик с такой силой, что вся машина вздрогнула.

— Во что там опять врезался Грейл? — проворчал Блонский, стукнувшись от удара головой о борт.

Но Штель почувствовал, что этот удар был не такой, как предыдущий — и аугметический слух полковника это подтвердил. Удар пришелся не в переднюю часть грузовика — нет, это кто-то запрыгнул на его крышу… и ходил теперь по ней. Кто-то с ревущим цепным мечом…

ОСТРИЕ МЕЧА пронзило крышу кабины прямо над головой Грейла. Валхаллец вскрикнул и пригнулся на сиденье, насколько возможно, не теряя из вида ветровое стекло, хотя теперь он едва видел, куда едет. Он резко крутанул руль вправо, потом влево, снова вправо, неистово вдавив педаль газа. Баррески, сидящего рядом с ним, бросало туда-сюда, Грейл слышал приглушенную ругань из кузова.