Джо Р. Лансдейл. Повести и рассказы. - Джо Р. Лансдейл

тень от целой рощи деревьев, которые по тамошним меркам считаются большими, хотя в наших краях их назвали бы кустиками. Я был очень рад, когда мы остановились напоить лошадей и передохнуть малость. Полковник Хэтч, я так думаю, по правде говоря, был не меньше нашего рад ненадолго убраться в тенек. Уж не знаю, каково было ему, белому, командовать шайкой цветных, но его это, похоже, нимало не заботило, он, судя по всему, гордился собой и нами, ну и, конечно, нам это тоже было по душе.

И вот остановились мы передохнуть у ручейка, и тут Хэтч берет, подходит к нам с Бывшим Домашним Негром — мы сидели у воды, но тут вскочили и встали навытяжку — и говорит:

— Вон там, в стороне от ручья, растет кучка низкорослых дубов, и растут они там без толку. Это будет ваша забота. Мы с остальными поедем напрямик вон туда, поищем оленьи следы. Думаю, никто не будет против, если мы подстрелим пару-тройку оленей и притащим их в лагерь. К тому же мне скучно. Но нам нужны будут дрова, так что поезжайте-ка, срубите те дубки, попилите их и приготовьте их к отправке в форт. Сложите их тут, под деревьями, а я, когда мы вернемся в форт, пришлю сюда людей с телегой, и увезем дрова в форт, пока еще не стемнело. Не зря же я тут полковник, черт побери. Все время думаю наперед!

— А ну как вы не добудете мяса? — спрашивает один из наших.

Ну, значит, окажется, что вы зря трудились, а я зря охотился. Но, черт меня побери, я буквально минут пять назад видел в бинокль оленей. Здоровых, жирных оленей, не меньше полудюжины. Они ушли за тот холм. Остальных я возьму с собой на случай, если наткнусь на неприятеля, ну и, опять же, я не люблю сам свежевать дичь.

— Я бы тоже поохотился! — говорю.

— Обойдешься, — говорит полковник Хэтч. — Ты мне тут нужен. На самом деле я тебя оставляю за главного. А если тебя укусит змея и ты помрешь, тогда, значит, заглавного будешь ты, Бывший Домашний Негр. С вами еще останутся Резерфорд, Билл, Райс…

и кое-кто еще. Я отберу. Как управитесь с дровами, поезжайте обратно в форт, а мы пришлем за ними телегу.

— А как же индейцы? — спросил Резерфорд, который околачивался поблизости.

— Вот ты с тех пор, как сюда приехал, хоть раз индейцев видел?

— Нет, сэр.

— Стало быть, их тут и нету.

— А вам их видеть доводилось? — спрашивает Резерфорд у Хэтча.

— Черт побери, еще бы! И они на меня нападали, и я на них нападал. Время от времени тут появляются любые индейцы, каких только можно себе представить. И кайовы, и апачи, и команчи. И больше всего на свете им хочется подвесить к поясу ваши кучерявые черные скальпы. Им ваши волосы кажутся забавными. Они говорят, что они похожи на бизонью шерсть. Потому вас и зовут «солдаты-бизоны».

— А я-то думал, что это оттого, что мы отважны, как бизоны! — говорю я.

— Ну да, конечно! — говорил Хэтч. — В деле-то вас пока еще никто не видел, так что мнение о вас составить никто не мог. Однако мы тут никаких индейцев не видели давным-давно, и сегодня тоже. Я начинаю думать, что они убрались из здешних мест. Однако мне уже доводилось думать так прежде. С этими индейцами никогда не угадаешь, особенно с команчами или апачами. Они сперва ухватятся за что-нибудь, как будто это для них важнее всего на свете, а потом, глядишь, птичка в небе пролетела, они приняли это за знамение и разбежались.

И Хэтч оставил нас размышлять про индейцев и бизонов и уехал вместе с остальными парнями, а мы остались стоять в тенечке, где было не так уж плохо. Первое, что мы сделали, когда они исчезли из виду, — сбросили сапоги и залезли в воду. Я под конец вообще сбросил с себя всю одежу, хорошенько отмылся с куском щелокового мыла и оделся снова. Потом мы оставили лошадей на привязи в рощице у ручья, взяли мула и инструменты, притороченные к его спине, захватили винтовки и пошли к тем дубкам. По дороге мы срубили пару молоденьких деревьев, очистили их от веток и изготовили нечто вроде волокуши, которую можно были прицепить к мулу. Мы рассчитывали, что навалим на нее дров, отвезем их на муле до ручья, свалим гам и приготовим к погрузке на телегу.

Мы взялись за работу: двое по очереди орудовали пилой, еще двое обрубали сучья и один разрубал очищенные стволы так, чтобы их было удобно грузить на телегу. Мы болтали за работой, и вот Резерфорд говорит:

— Эти индейцы, некоторые из них хуже змеи! Чего они только с людьми не вытворяют! Обрезают им веки, жарят над костром, яйца отрезают и все такое прочее. Ужас просто.

— Прям как некоторые мои знакомые южане! — говорю.

— Мой хозяин и его семья были чертовски добры ко мне! — говорит Бывший Домашний Негр.

— К тебе-то они, может, и были добры, — сказал Райс, бросив пилу, — а все-таки ни лошади, ни дома они тебе не дали. С тобой самим обходились, будто с лошадью, да только ты чересчур туп, чтобы это заметить!

Бывший Домашний Негр набычился, как будто собирался ринуться в драку. Я говорю:

— Нечего, нечего тут! Это всего лишь разговоры. Я тут за старшего, и если вы у меня передеретесь, мне влетит от Хэтча, а мне этого совсем не хочется, и я такого не допущу!

Райс сдвинул шляпу на затылок. Лицо у него было черное, как крепкий кофе.

— Вот что я тебе скажу, и это чистая правда! Когда мне было шестнадцать лет, я зарезал своего хозяина, изнасиловал его жену и сбежал на Север.

— Боже мой, — говорит Бывший Домашний Негр, — страсти какие!