Викинги. Потомки Одина и Тора - Гвин Джонс

В любой приморский торговый город большинство товаров доставляется на кораблях. Берег в районе Бирки пологий, и судам того времени, небольшим и высоко сидевшим в воде, было удобно там швартоваться. Кроме того, на обнесенном укреплениями участке, очевидно, имелось несколько деревянных пристаней и волнорезов. На севере за валом располагались две бухты, Куггхамн, вероятно получившая свое название от фризского «ког», и Корсхамн, "крестовая гавань", изначально, судя по всему, "зерновая гавань". Немного дальше, к востоку от города была вырыта искусственная заводь Салвикгропен, выходившая в небольшую лагуну, ныне исчезнувшую. Это исчезновение связано с постепенным поднятием уровня суши, которое затронуло также Кугтхамн и Корсхамн, которые во времена викингов были куда более обширными и полноводными.

С севера, юга и востока от "черной земли" и с южной стороны крепости обнаружено более 2000 захоронений, большинство из которых представляют собой заросшие травой курганы разного размера, но встречаются и роскошные камерные погребения. По богатству погребального инвентаря Бирка не знает себе равных среди викингских поселений. Роскошные захоронения знатных людей, воинов, торговцев и их жен свидетельствуют о высоком уровне жизни горожан в IX–X вв. На рисунке представлена схема захоронения (Бирка, 581) воина. Здесь представлено все, что только может понадобиться умершему в ином мире: два щита (один у ног владельца, другой под его головой), секира, меч, кинжал, нож, две дюжины стрел (вероятно, в придачу к ним имелся лук), два копья, стремена, две лошади, гребень, чаша и прочие вещи. Под скелетом был обнаружен серебряный диргем, чеканки 913–933 гг., что позволяет датировать погребение 913–980 гг. Не столь роскошны, но не менее показательны захоронения торговых людей, в которых обязательно присутствуют гирьки и весы. Погребальный инвентарь и монеты, обнаруженные в прочих мужских и женских захоронениях, позволяют судить о торговых связях Бирки. Утверждение Римберта, что Бирка имела тесные контакты с Дорестадом и Западной Европой, подтверждается находками превосходной рейнской керамики и стекла, клочков шерстяной ткани, судя по отличному качеству, почти наверняка фризской, и множества западноевропейских монет, использовавшихся в качестве украшений. X.Арбман предположил, что Бирка функционировала как торговый центр не только летом, но и зимой, доказательством этого могут служить надетые на ноги некоторых умерших шипы, для хождения по льду, а также довольно часто встречающиеся в захоронениях топорики для рубки льда и костяные лыжи. Зимой мех у диких зверей более густой, поэтому такие шкуры дороже ценились, да и путь на север оказывался в каком-то смысле проще. Раскопки подтверждают, что в Бирку привозили медвежьи, лисьи, куньи, беличьи и бобровые шкуры, а в придачу к ним моржовый клык и оленьи рога.

Горожане, судя по всему, не занимались никаким ремеслом, кроме чеканки монет и изготовления украшений из металла, кости и стекла (в основном бус). Пахотных земель в округе было мало, поэтому благополучие города и само его существование целиком и полностью зависело от торговли. Важнейшими для Бирки были торговые связи с востоком, в первую очередь с Приволжьем. Арабские монеты встречаются в захоронениях всемеро чаще, чем западноевропейские. С востока поступали серебро и шелка, разукрашенная стеклянная посуда, кольца, ожерелья и другие предметы роскоши, пользовавшиеся спросом в процветающем городе. Биркское ожерелье может служить своеобразной картой деловых связей горожан. Оно состоит в основном из стеклянных, хрустальных и сердоликовых бусин, между которыми помещены своего рода сувениры или талисманы. Они-то и представляют для нас наибольший интерес. Перечислим их последовательно, сверху, по часовой стрелке: серебряная монета византийского императора Феофила (829–842); две хазарские подвески из низовий Волги; две серебряные проволочки, на которые надеты, соответственно, одна и пять бусин, вероятно скандинавских; обломок арабской серебряной чаши; еще две серебряные проволочки, каждая с одной бусиной, и далее серебряная проволока, скрученная спиралью, опять-таки, судя по всему, скандинавские; еще одна серебряная проволока с тремя бусинами; застежка от английского книжного оклада (трудно сказать, каким образом она сюда попала); две круглые подвески с выдолбленными центрами и, наконец, маленькая серебряная подвеска.

Но Бирка интересна нам не только тем, что ее разнообразные и дальние торговые связи весьма показательны для Скандинавии эпохи викингов. Мы уже говорили ранее, что концентрация военных, торговых и судебных функций в одном территориальном центре привела в конечном итоге к возникновению в "темные века" мелких королевств в Дании. Изучение Бирки позволяет проследить те же процессы в иной исторической ситуации. Очевидно, город не мог быть основан иначе как при поддержке конунга. Остров, где расположена Бирка, невелик, мало населен и находится на границе королевских владений — Упплёнда и Сёдерманланда. Чтобы добраться в город, путник должен был пересечь эти земли, и только покровительство конунга могло обеспечить ему безопасность. Что не менее важно — остров располагался на границе трех «хередов», так что вопрос о том, какие именно законы будут соблюдаться на Бьёркё, оказывался весьма животрепещущим. Кроме того, согласно дошедшим до нас свидетельствам, в Швеции исконные жители данной местности имели больше прав перед законом, нежели выходцы из других областей. Об этом говорят, в частности, древние законы Вестеръётланда. За жителя соседней провинции назначалась меньшая вира, чем за «своего», а за чужеземца возмещение не требовалось вовсе. Однако торговые люди едва ли приезжали бы в Бирку, не имея достаточных гарантий сохранности своей жизни и собственности. То, что соответствующие изменения в обычное право были внесены по инициативе шведского конунга, хотя сами законы принимались в городе на тинге, не вызывает сомнений. И действительно, Римберт сообщает нам, что в те времена, когда Ансгар посетил Бирку, верховной властью в городе обладал тинг под рукой pr?fectus regis. Должно быть, между конунгом и горожанами существовала некая договоренность и, поскольку обе стороны были заинтересованы в твердом соблюдении законов, им удавалось находить общий язык. У нас нет уверенности, что так называемые Bjarkeyjarrettr, Законы Бьярке, или Бьёркё, имеют отношение к Бирке на озере Меларен, но это кажется весьма вероятным. Фризам, данам, германцам, англосаксам, финнам, шведам, прибалтам, арабам и грекам (если таковые там бывали) гарантировались личная безопасность и определенные права; горожане богатели, а конунг, чья власть обеспечивала все это, укреплял свой авторитет и получал немалую прибыль. Главенство над Биркой приносило шведским конунгам хороший доход, что, в свою очередь, способствовало укреплению верховной власти в Центральной Швеции в IX–X вв.

В X в. Бирка переживает упадок, причем процесс этот шел очень быстро. Возможно, причина его в том, что к концу X в. озеро Меларен в южной своей части сильно обмелело; однако более вероятно, что виной здесь — разрыв в цепи торговых контактов с востоком, связанный с тем, что Святослав в 970-х гг. разгромил приволжское царство Булгара. Не было больше ни куфийского серебра, ни арабских монет. Горожане Бирки не сумели приспособиться к изменившейся ситуации и в торговых делах их вскоре потеснили неутомимые обитатели Готланда. К прошлому возврата не было; в начале XI в. центр скандинавской торговли перемещается к северу, в Сигтуну (72).

О Хедебю мы на редкость хорошо осведомлены. Город возник в VIII в., судя по всему, в результате слияния трех мелких поселений, имевших каждое свои места для погребения. Первое, вероятно, располагалось на ручье, к югу от (построенной позднее) стены; второе (с меньшей определенностью) — на другом ручье, к северу от стены, но южнее ныне заросшего деревьями Крепостного холма, Боргхёйде; третье — на берегу речки, той самой, что делила на две части обнесенный стеной город и обеспечивала его жителей чистой водой. Хедебю переживал бурный рост в первые десятилетия IX в. и не раз упоминается в источниках в связи с политическими и торговыми начинаниями конунга Годфреда в 800–810 гг. и миссиями Ансгара в 826, 850 и 854 гг. О нем упоминают также Оттар и Вульфстан, а куда более необычный гость — арабский путешественник аль-Тартуши — оставил нам его описание. Какое-то время город находился под властью шведов и германских императоров, и под его стенами Свейн Вилобородый одержал свою триумфальную победу в 983 г. В середине XI в. Хедебю разрушил до основания норвежский конунг Харальд Суровый, о чем скальд конунга сложил длинную хвалебную песнь (73). Аль-Тартуши не слишком восхищался городом, что, впрочем, неудивительно, если вспомнить изящество и блеск его родной Кордовы.

"Шлезвиг — большой город на самых дальних берегах мирового океана. В нем есть колодцы со свежей водой. Жители его поклоняются Сириусу, кроме тех немногих, кто исповедует христианскую веру и ходит в свою церковь. Аль-Тартуши рассказывал так (74):