Свита падших богов: путь в Тир - Фарит Маратович Ахмеджанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Храм огромен, и мычание ясно слышно во всех его концах. Перед алтарем распростерлись люди, над ними возвышаются совсем другие фигуры — грубый, надменный воин в рогатом шлеме, Азрик знает, что его зовут Мелькарт; высокая, ослепительно красивая женщина с холодными глазами — Астарта, они стоят на ступенях, возносящихся к огромному трону, на котором сидит ужасный Ваал.
У ног Астарты видна маленькая растрепанная фигурка — присмотревшись, Азрик понимает, что это Папсуккаль — жалкий, почему-то мокрый, растерявший всю свою гордость.
В другом сне уже он сам скрючился у подножия огромного трона, на котором сидел суровый старик с длинной белоснежной бородой с трезубцем в руках. Высокий дворец заполнен светящейся прозрачной водой, перед ними мелькали причудливые морские обитатели, то собирающиеся в стайки, то разбегающиеся в стороны. Старец смотрел на него светло-голубыми глазами, а Азрик рассказывал, рассказывал, рассказывал — только совершенно не понимал, что.
Потом началось какое-то мелькание, в котором сплелись смех Чернозубого, плач маленькой Гювенд, мягкий голос Энимилки, рассказы Зеба и крики убитых им бандитов — все это накрывал темный небосвод с ярко горящими звездами. Наконец он увидел другого старика, окруженного причудливыми животными, на его шее висел сияющий солярный символ, он вглядывался в Азрика, словно искал его.
На этом мальчик проснулся, весь мокрый от пота. Горло его пересохло. Вспомнилось, что хозяин предлагал ему вчера кувшин воды, а он почему-то отказался. Осторожно откинув защелку, Азрик открыл дверь. Его комната была на втором этаже, под самой крышей. Он прошел по галерее и спустился в зал — очаг едва мерцал, столы были убраны, несколько человек спало прямо на скамьях. Он нашел кувшин и напился чистой холодной воды, потом прошел обратно.
Один из спящих привлек его внимание. Человек огромного роста — Азрик никогда еще не видел таких великанов. Он не поместился на скамейке — длинные ноги торчали в проходе, а сам он опирался о стену. На лицо падали жесткие курчавые волосы, черные, как сажа, все это плавно переходило в короткую бороду. Одежда простая, но крепкая и добротная. Торчали босые ступни — сандалии стояли у скамейки. Великан сладко улыбался во сне, пальцы на ногах шевелились, это было так забавно, что Азрик какое-то время постоял перед ним и лишь потом поднялся к себе. Снова приложился к кувшину, поставил его на столик. Посмотрел по сторонам — с недавних пор он отлично видел в темноте. Под потолком была видна поворотная рама, видимо, для проветривания, она была полуоткрыта. Прямо в стене были выбиты ступени, как лестница — видимо для доступа к ней. Азрик поднялся, толкнул раму — она открылась шире. Он высунулся наружу.
Вдоль стены проходила внешняя галерея — ею, видимо, давно не пользовались, уж очень она была хлипкой и прогнившей. С нее можно было попасть на крышу. Азрик повертел головой — деревня спала, кромешная темень, на небе не видно ни Луны, ни звезд — видимо, мешали облака. Делать на крыше было нечего, он слез, снова закутался в одеяло и незаметно для себя уснул.
Утром он проснулся поздно. Немного испугался, но вовремя появившийся Папс его успокоил — сказал, что никакой опасности нет и что он его загодя предупредит, если таковая обнаружится. Папс рекомендовал продолжить отдых — мол, его друзья скоро объявятся и тогда станет ясно, что делать и куда идти. Азрик положился на него — спустившись вниз, позавтракал теплой кашей с маслом. Давешнего великана нигде не было, видимо, ушел по своим делам. Гулять не хотелось, да и не было в деревне ничего интересного, так что он снова отправился к себе, завернулся в одеяло и погрузился в размышления.
Его обуревали сомнения. На первый взгляд, все было просто — нужно было всего лишь отомстить всем обидчикам, а потом вернуться, получить прощение и жить себе так же, как жил раньше. Но как это — как раньше? Снова пасти коз? Или — он ведь сейчас мужчина, на его счету целых два врага, лишенных жизни его рукой, он будет, как отец и другие мужчины, заниматься мужской работой? Но они занимаются почти тем же самым — только стада не их, и плата у них мизерная. Ну да, вот его дядька Олан — тот ворует лошадей. Он богаче, но зато его в любой момент могут убить. Но ведь и их — тоже, что и произошло недавно, и никто не встал на их защиту.
С другой стороны, он сейчас богат. У него есть деньги, хорошая одежда, у него есть золото, выкопанное из клада на горе, у него есть этот арнум, которым так дорожит Папс. Тоже, наверное, стоит дорого. Это значит — он может поехать в Тир и сам увидеть его храмы, и корабли в гавани. Он даже может сесть на корабль и отправиться в далекие страны — увидит Александрию с ее огромным маяком, увидит древнюю Киренаику, увидит Сицилию, Италию, может, даже Рим! И Афины, о которых столько рассказывал Зеб. Он все может. Да, есть семья, он нуждается в ней, но ведь возвращаться никогда не поздно! Да и куда они сейчас отправились, куда повела их тетка Шилан? Может, они прибились к кому-нибудь, и теперь это не совсем уже его семья? А у него, возможно, останется еще достаточно денег… тут Азрик начал вычислять, что значит достаточно и совсем запутался. По любому выходило, что он богач, но вот насколько?
Он позвал Папса, но тот не откликался. Видимо, пошел посмотреть, нет ли какой-то опасности. Добрый старый Папс.
Из-под потолка потянуло прохладой. Затянутое облаками небо обещало дождь — Азрик подумал, что ветер может занести капли внутрь и стоит попытаться закрыть раму. Он поднялся к ней и вдруг услышал два голоса.
Первый он узнал сразу: Папсуккаль. Второй был незнакомый, глубокий и властный.
— Скоро они будут здесь, — сказал голос.
— Но учтите, — голос Папса был странно боязлив. — Вы должны выполнить обещание! Сама Астарта приказала вам отдать мне мой катой и мою долю арнума тоже!
— Не беспокойся, великий глашатай Ашшура, — снисходительно сказал голос. — Все ты получишь. Сейчас придут жрецы, схватят этого мальчишку, заберут его в Тир, там и рассчитаемся!
— Почему в Тир! Почему не здесь? Астарта такого не говорила!
— Великая Астарта не может вникать во все тонкости, правда? Детали на мне, а я решил так. Ты против?
Азрик кубарем скатился
