Сгоревший клиент - Дмитрий Дубинин

Комната выглядела, словно мастерская скульптора. Здесь тебе и верстаки, и инструмент – ручной и электрический, здесь куски мрамора и ванны для гипса. Здесь и образцы творчества, и пришпиленные к облупившимся стенам фотографии и наброски. Только всё, включая даже древний мусор по углам, было покрыто толстым слоем пыли и шлейфами паутины.

В центре комнаты находился длинный, вытянувшийся во весь рост человек. Знакомый человек – его при мне называли Амиром. Пальцы его ног торчали из дырок в драных носках, словно уши какого-то грустного животного; между ними и полом расстояние было не более четверти метра. Рядом с носками валялась низкая деревянная табуретка. Голова Амира с высунутым наружу, словно у валяющегося во дворе пса, языком, таращилась на меня из-под потолка мутными глазами. Короткая веревка, охватывающая затянувшейся петлей шею, была привязана к скобе, вбитой в проходящую под потолком матицу. Вот так встреча, черт возьми…

Конечно, я вряд ли искренне надеялся на то, что этот опустившийся тип выдаст мне необходимую информацию, но уж точно не предполагал, что Амир для сохранения своего молчания не найдет ничего лучше, чем взять вот так и повеситься!

Пора было уходить – не самое здесь лучшее место для ожидания невесть чего. К тому же, в этот художественный салон вхожи Леха с Олегом, а лишний раз с ними встречаться мне совсем ни к чему. Художественный салон… Нет, это мастерская – тут тоже занимались скульптурным творчеством. Примерно таким же, каким занимаются в Переулке Старокаменном. Примерно ли?

С некоторым удивлением я взял в руки собаку. Мастерски выполненную, ничем не хуже того кота, что я возил с собой на встречу с Таганцевым. Ну ладно, собака. Но вот лев – довольно большое изваяние льва – вообще один в один повторяет мраморных стражей подъезда дома номер четыре! Это что же – господин Зарецкий устроил в Люберцах свой филиал? Или запасник? Зачем?

Чем дольше я разглядывал образцы, тем больше убеждался в том, что обе мастерские так или иначе связаны между собой. Вот Иосиф Виссарионович с мечом и в позе воина-освободителя из Трептов-парка. Вот Леонид Ильич в косоворотке и с решетом сеятеля… А вот и президенты – один из недавних и нынешний. Первый давит руками ротастую змею, второй… Вообще не понять, что делает.

Сменившийся президент был выполнен весьма посредственно. Определить его было непросто, да и змея походила скорее на какого-то червяка, нежели на рептилию. Но руку скульптора не узнать было невозможно – я сам бы прозакладывал свою правую неработающую (возможно) за то, что всех лидеров ваял один и тот же человек. В том числе и ныне действующего, хотя тут за исполнение больше «двойки» поставить было бы трудно. Я не уверен в своем безупречном художественном вкусе (в отличие от профессиональных критиков, которые в своем вкусе как раз уверены всенепременно!), но готов был поклясться – это не шарж, не карикатура, и даже не самопародия. Это просто очень плохая работа. Работа мастера, который когда-то был виртуозом, а впоследствии деградировал…

Покидая Люберцы, я зашел в торговый павильон, где купил новые перчатки и ботинки, потратив часть денег, полученных от Минкеевой за так и не оказанные сервисные услуги. Мою старую обувь (которая была не такой уж старой) вместе с перчатками, которыми брался за ручки и предметы в доме Амира, оставил на виду у мусорных контейнеров. Через пять минут их уже подобрали бродяги, внешне не слишком отличающиеся от повесившегося… Или повешенного? Следов борьбы, на которые должны обращать внимание оперативные работники, я что-то не заметил. Напротив, Амир повис тихо и спокойно. Привязал короткую веревку к низкому потолку, встал ногами на табуретку, отбросил ее… Только с чего бы ради? Собачку жалко стало? Хорошая была собачка, добрая и ласковая, вот только однажды съела чего-то. Посмотрел на ее останки душевный хозяин, оставшийся один-одинешенек на белом свете, всплакнул, выпил литр, да и полез с пьяных глаз в петлю… Вы поверили? Правильно, я тоже не поверил. А вот следователь поверит. Потому что он ни хрена не знает ни про Леху с Олегом, ни про неудавшийся поджог, а если узнает, так ведь ногами затопает от досады – еще бы! Ведь вместо самоубийства алкоголика на почве злоупотребления выползет убийство подельника на почве мести, а это чревато оперативно-розыскными мероприятиями вплоть до эксгумации трупа (а то и обоих, включая собачий), кучей впустую исписанных бумаг (в основном после окончания рабочего дня), «висяком» и вызовом на ковер к заместителю прокурора. Ему это надо? То-то.

А что мне? Мне не надо проводить служебно-розыскные мероприятия, незачем писать разные бумаги, следовательно, мне не грозит ни «висяк», ни вызов к заместителю прокурора. Так что у меня есть такая роскошь, как возможность предположить, что Амиру все-таки помогли засунуть шею в петлю. Каков мотив? Наказали за то, что не справился с заданием? Или посчитали, что он просто излишне много знает?

В общем, в голове перекрутилось многое, пока я добрался до здания бизнес-центра. В сгустивших сумерках он выглядел ярко и помпезно, точно новогодняя елка. Зеленоватое стекло фасадов, бегущие огни световой рекламы, многоцветье подсвеченных баннеров… Сверкающий и переливающийся всеми оттенками от коричневого до желтого угловатый символ «Обсидиана». Из автоматических раздвижных дверей на улицу выходили люди, только что завершившие очередной день, посвященный, как обычно, менеджменту продаж, перекладыванию денег с одних счетов на другие, обсуждению результатов вчерашних матчей и висению в «Одноклассниках»… Последний рабочий день очередной нудной недели.

Первую телекамеру я заметил даже не над дверями. Над парковкой. Она была прикручена к рекламному щиту и направлена объективом в сторону главного входа. Еще две наверняка прятались в фонарях, обозначающих границы широкого крыльца. Дальше – больше. Одна меж дверей, плюс сразу три штуки в холле, еще одна смотрит на проем лифта… Рядом с широким плазменным экраном, по которому бегут призывы покупать, вкладывать, отдыхать и развлекаться… Экранов в холле тоже несколько штук и, что занятно, три из них не несут в себе ни капли рекламного смысла. Потому что кроме белых букв и цифр на синем фоне, на экранах ничего больше нет. Подобное изображение хотя бы раз в жизни видел любой человек, более-менее регулярно проводящий время за компьютером, а значит, любой, кто имеет работу в современном офисе. Или любой студент. Или любой подросток, развлекающийся в «контру». Но вот расшифровать бессмысленное, казалось бы, нагромождение букв и цифр, может далеко не любой. А называется это изображение «синий экран смерти», и лишь специалист, глядя на него, поймет, почему вдруг «умер» компьютер, и есть ли возможность его оживить. Да и то с большей или меньшей степенью уверенности.

Синие экраны вдруг резко почернели, спустя пару секунд по ним пробежали белые строки технической информации, потом появился символ известной заморской корпорации… В вестибюле была масса народу, но кроме меня – уверен – никто больше не смотрел на мелькающее изображение, а если и смотрел, то вряд ли с таким интересом, как я. Еще минута или две, и экраны погасли снова, но я уже примерно знал, чем живет местный системный администратор, и даже почти представил себе его психологический портрет. В таких вещах я тоже научился разбираться.

– Сервисный центр «Норденшельд», – устало отрекомендовался я, когда охраняющий холл мужик с толстым брюхом спросил, куда меня, собственно, черти несут. – По вызову.

– Какому такому вызову?

– Посмотрите, что у вас с экранами творится… – Мне не стоило ни малейшего труда зевнуть. При этом пришлось закрыть рот ладонью, еще не хватало, чтобы охранник почуял запах спиртного. Один из мониторов действительно еще дергался и рябил. – Как пройти в двести третью?

– Второй лифт направо…

Не знаю, что именно находилось в двести третьей, но вся комендатура здания действительно размещалась на втором этаже. Возможно, она была подразделением «Обсидиана» – все же оная компания, как это говорят сейчас, «якорный арендатор». Хотя, я могу ошибаться, и за зданием присматривает его владелец… Кстати, ведь «Обсидиан» и владеть может этим зданием, почему бы нет? Отгрохал дворец в блатном месте Москвы (впрочем, покажите мне хотя бы одно неблатное место в пределах столицы!), вселился сам и запустил менее крупных постояльцев, чтоб на сигареты денежки не переводились…

Войти в сеть на втором этаже с ходу не удалось. Повторилась история с департаментом, где трудился покойный Веслов. Но там меня устраивал и отрицательный результат, здесь же мне нужен был исключительно положительный. Закрывшись в кабинке туалета и изучив предварительно потолок на предмет камер слежения (их вроде тут еще не додумались поставить), я терзал ноутбук в поисках «дыр» в защите. Ну не может быть того, чтобы местный системщик, допустивший появление «экрана смерти» на рекламных мониторах, не допустил двух-трех серьезных ошибок в безопасности сети…