Модель по вызову - Марина Дмитриева

сниматься в белье... Но это ведь ничего страшного, правда? Главное же Тему вылечить, а наша Устюговская честь… эт-то ведь не самое важное...

— Честь, честь, честь, — вдруг начала сомнамбулой повторять мама, закрыв свое лицо руками… — Какая чепуха!

Иногда мама вела себя словно сумасшедшая.

— Какая чепуха, все бы отдала! — Из родных губ вырвался истеричный смех. — Да только брать у меня нечего, я ни на что больше не гожусь. Но твой отец и дед… они были помешаны на чести.

Мама отняла руки от лица. Серые глаза теперь смотрели строго.

— Света, нет, не делай ничего, что бы не одобрил папа…

Папа был идеалистом. А я другая, предпочитаю с ног до головы вымазаться, глядишь, потом как-нибудь отмоюсь, но не могу допустить, чтобы мои близкие медленно угасали. Мне больно видеть, что мама совсем себя запустила, не красится, за ногтями не следит, а все мои попытки ее расшевелить заканчивались лишь усталым: «Не до этого мне, Светик». А ведь ей еще нет и пятидесяти.

— Но вообще-то я по другой п-причине так редко появляюсь д-дома... — Голос, не привыкший говорить неправду, невольно спотыкался. — Просто у меня появился парень.

— Парень... — материнский взгляд стал более осмысленным. — Да, Света, ты молодая, красивая девочка и должна встречаться с парнями… Ты должна стать счастливой… Обещай мне, Света!

Какое уж тут счастье...

— Обещаю, мама.

— Только будь осторожной, доченька. Тебя некому защитить, папы нет… а Темка... — Мама резко замолчала. — Надеюсь, твой парень тебя не обидит?

— Не обидит. К-кажется, он меня любит, кроме того, он очень сильный и заботливый.

А еще он хочет заняться моим анальным воспитанием, обучить горловому минету и, самое главное, он не мой парень, а мой сутенер. Но я, конечно, не стала говорить об этом маме… Зачем вываливать на нее грязную правду? Хватит того, что меня поедом грызут муки совести.

— Мамуль, а теперь давайте оденемся красиво, — с энтузиазмом, которого совсем не чувствовала, начала говорить я, — и пойдем всей семьей гулять, заедем в нашу любимую кафешку, будем пить чай и трескать пирожные.

— О нет, Света, не до гуляний сейчас…

— Мама, — понизила голос до шепота, — я не знаю, удастся ли нам вылечить Темку, проживет он долго или только 10-15 лет, что ему отвели доктора, но наша с тобой задача сделать его жизнь, большую ли, маленькую ли, наполненной и счастливой. Нельзя сидеть в четырех стенах. Раз у нас сегодня свободный вечер, а на улице прекрасная летняя погода, идем гулять!

— Теме не нравится, когда люди видят его немощным. Все на него глазеют, жалеют… Ему от этого больно, Света! — Из материнских глаз полились слезы.

Но я не намерена была сдаваться. Упырь написал, что сегодня у меня свободный вечер, значит, нужно использовать данный факт.

Прошла в комнату брата, он сидел за компьютером и играл в свою любимую игру. Стащила наушники с братовой кучерявой головушки…

— Темка, пойдем гулять?

— Свет, ты забыла? Я не могу ходить... — Лицо мрачное и неприветливое.

Черт, не могла как-нибудь по-другому выразиться.

— Прости, — примирительно сказала я. — Поехали гулять?

— Я не хочу… — ответил Темка и снова потянулся к клавиатуре компьютера.

— Нельзя целый день сидеть за компьютером. Тём, ты же обещал не киснуть, а сам ничем не хочешь заниматься, кроме своей бродилки… В комнате бардак. Так нельзя, братик! Если у тебя есть много свободного времени, почему не учишься, не пытаешься заработать через интернет?!

— Я пробовал, Светик… пробовал зарабатывать. Потратил уйму времени, а денег ни фига не получил, на мороженку и то не хватит.

— И что, ты сдался и лапки свесил?!

— Нет, не сдался. — Брат опустил глаза. — Просто дал себе передышку.

— Прекрасно. Раз у тебя передышка, значит, от компьютера и твоей дурацкой игры тоже нужно отдохнуть. Тема, пойдем всей семьей гулять. Зайдем в нашу любимую кафешку, поедим  мороженное, да и просто насладимся летним вечером.

— «Пойдем, пойдем...» Ты что, специально это повторяешь?! Не могу я, Светка, ходить! Только в коляске кататься! Как ты не понимаешь?! Гулять — это не про меня!

— Стыдишься своего недуга?!

— Не хочу, чтобы меня видели таким жалким! — Брат старательно отводил глаза, в которых стояли слезы.

— По-моему, жалок тот, кто из-за своих комплексов сидит целыми днями в четырех стенах, не пытается жить и принять произошедшие в себе изменения, а постоянно сбегает в какой-то виртуальный мир… Не хочешь вызывать жалость, не веди себя как жалкий трус!

Брат угрюмо насупился.

— Я из последних сил выбиваюсь... — По щекам ручьем потекли слезы.

Залезла в такую зловонную грязь, что дышать невозможно.

— Мне очень тяжело! Помогите мне, пожалуйста, с мамой!

Сделайте мою жертву не напрасной. Я так боюсь, что у меня закончатся душевные силы, и я скачусь вместе с вами к пассивному унынию.

— Возможно, скоро у меня совсем не будет свободных вечеров. Пожалуйста, пока они есть, давайте проводить их вместе, а не каждый в своей норе!

Мама за моей спиной протяжно всхлипнула…

— Прости, Светик! — пристыженно пробасил брат.

— Я пошла переодеваться, — сказала мама.

— Люблю вас! — ответила я.

— Светик, ты самая лучшая, — обнял меня Темка, уткнувшись в мой живот.

Погладила его чуть волнистые светлые волосы.

— Темочка, сейчас надо наслаждаться каждым мигом, который дает нам жизнь.

Вечер был теплый и ласковый. Мы болтали, смеялись, ели мороженое, потом пили чай с пирожными. Иногда, правда, ненароком проскальзывала натянутость, словно я, мама и Темка старательно играли в семью, оставаясь каждый на своей волне, каждый со своим горем. Но все равно я была счастлива, пыталась быть счастливой…

Знакомые и прохожие, конечно, глазели… Тут мама с братом были абсолютно правы. Впрочем, я понимала прохожих — смесь немощности и красоты невольно привлекала внимание. Темка ведь у нас парень видный: синие глаза, волнистые светло-русые волосы, правильные черты лица. Жалость не самое плохое чувство, ведь оно идет от доброты и милосердия.

— Представляешь, Тема, у Светланы парень появился, — вдруг вспомнила наш разговор мама, когда мы, возвращаясь после прогулки, ехали в лифте.

— Свет, правда?! — брат вскинул на меня свои синющие глаза.

— Д-да, — почему-то засмущалась я, а потом побоялась, что Тема опять вспомнит про свой