Шахта - Дэвид Джеймс Шоу

Она была быстрее:

– Ты Круз, верно? А меня тогда зовут Ямайка. Привет.

Фиолетовая прядь в волосах, глаза с черной подводкой и украшены блестками. Агрессивные скулы и резкие брови выдавали итальянскую кровь. Возможно, родом из Бруклина, во втором или третьем поколении. Не хватает только неуклюжей походки и широких бедер роженицы. На ней было длинное черное пальто из грубой замши с шикарным воротником из натуральной норки. Она начала расстегивать блестящие пуговицы цвета черного дерева.

– Я совсем как граф Дракула, – сказала она. – Меня нужно пригласить, чтобы я вошла.

Круз пропустил ее вперед. Казалось, она находит препятствие в виде тамбура очаровательным. Словно неуклюжий, но невыносимо милый щенок.

Когда она распахнула пальто, комнату наполнил особенный аромат. Жасмин, подумал Круз, восточный аромат, с нотками специй. Чикита предпочитала сладкие духи. Пока она летела на бетон, за ней тянулся их шлейф. Чем бы ни душилась Ямайка, вызванная этим ароматом эрекция грозила его опозорить. Под пальто была короткая кожаная юбка, металлический ремень, стилизованный под патронташ, и кружевной топ, достойный обложки альбома Мадонны. У ее шпилек были золотые каблуки. Она покорно вытащила бумажный носовой платок из сумки и протерла туфли. Сто пятьдесят баксов на ее стройных ножках.

Круз чувствовал себя грубым и неуклюжим. Он хотел нащупать ширинку и убедиться, что она застегнута. Жалел, что не повесил зеркало в ванной, чтобы выдавливать прыщи до того, как они его унизят. Ямайка плавно повела бедрами, и обтягивающая их кожа собралась в складки. Он почувствовал холодок в груди. Обалденные ноги! Он подумал о том, что эти ноги были слишком шикарными, чтобы обвиваться вокруг жирного туловища Баухауса… потом поправил себя. Конечно, они обвивались вокруг него. Она спала с ним, отсосала у него и ушла, а он смотрел ей вслед с открытым ртом. Всё ради долга.

Она сняла пальто и передала ему коробку шоколадных конфет, которую все это время держала под мышкой.

– Это тебе. Еще один сувенир от дядюшки Баухауса.

Коробка оказалась тяжелее, чем он думал. Внутри лежит или кирпич, или нечто, гораздо смертоноснее шоколадных конфет. Круз положил коробку на тумбочку. Торопиться некуда.

– Дядюшка Баухаус. – Он рассмеялся.

– Он папочка для всех: «Не проблема, малыш. Все, что хочешь, – бесплатно. Не волнуйся». – У нее получилась неплохая пародия. «Малыш» – так Баухаус называл всех, кто ниже его по рангу. Мальчиков на побегушках.

– Но когда придет время платить по счетам, – сказала она, – береги свой зад. Баухаус как слон. Он никогда ничего не забывает. Помнит все, что когда-либо давал, одалживал или делал для тебя. Потому что на самом деле он все делал ради себя.

– Он стремится давать всем то, чего они хотят.

– Именно. Если это касается наркоты, секса или денег. Но попробуй бросить ему вызов, попробуй отобрать у него власть. И будешь плавать лицом вниз в сточной канаве, а крысы будут жрать твои веки.

– Поэтому ты здесь сегодня? – спросил Круз. – В качестве расплаты? Чтобы перевести дебет в кредит в бухгалтерской книге Баухауса?

– А по какой еще причине незнакомка приходит к незнакомцу посреди ночи, малыш?

Круз кивнул. Только бизнес. Он получит то, что просил. С каждой секундой его долг перед Баухаусом становился больше. Интересно, какая его ждет расплата. Но он получал удовольствие от беседы. Ямайка умела излагать свои мысли лучше любой девицы Эмилио. И была красивее большинства из них. Когда Круз проводил инвентаризацию конюшен Эмилио, он мог видеть лишь отдельные детали. Фигура, сделанная в спортивном зале. Зубы как с рекламного плаката, сделанные Рэнсоном Хейлом (маньяк-кокаинист, который давал своим постоянным клиентам бесплатные дозы оксида азота за рекомендацию новым пациентам). Загар, полученный в солярии. Космические сиськи. Мультяшные мозги.

Несмотря на макияж, Ямайка выглядела естественно. Ее зубы не были идеальными. Смуглая кожа лица имела изъян – шрам в форме буквы Y под нижней губой. Очаровательный недостаток, который делал ее еще более настоящей. Под темным лаком скрывались собственные ногти, заостренной формы, но короткие. Все настоящее, ничего искусственного. И, судя по ее ехидным высказываниям, она разделяла мнение Круза об их приемном «дядюшке».

Возможно, он найдет в ней друга.

На то, чтобы перейти к сексу, ушло какое-то время. Крузу нравилось с ней разговаривать, и этот интерес сделал его нерешительным и неуклюжим. Она приняла это за стеснительность, которая ей нравилась так же, как ему ее шрам. По крайней мере, он не пытался сразить ее напускной учтивостью и не строил из себя суперкрутого.

Ямайка сказала, что хочет курнуть. Круз взялся за дело.

С помощью пищевой соды очистил от примесей излишки, полученные после разбавления кокаина Баухауса. Теперь было несложно получить чистейший гидрохлорид кокаина.

Ямайка сказала, что ей больше всего нравилось курить через бонг, наполненный ромом. Круз слышал о таком способе в Майами, но сам не пробовал. В любом случае, бонга у него не было. Он зажег свечу и свернул маленький квадратик из алюминиевой фольги. Самое сложное – проследить, чтобы порошок достаточно нагрелся, но не подгорел. В противном случае появится неприятный угольный вкус.

Круз поиграл с фольгой и пламенем, словно рыбак, знающий, в какой момент вытянуть добычу. Ямайка вдохнула белые облачка дыма. Он видел, как ее зрачки расширились от эффекта наркотика.

– Ух ты! – Она отпрянула, чтобы разбавить концентрированный дым парой глотков воздуха. Круз видел, как задрался край кружевного топа. Они точно не будут спать всю ночь.

Он поставил кассету Circle Jerks [33] и принял дозу, стараясь не слишком увлекаться. Ведь он – гостеприимный хозяин.

Зазвучала песня «Любовь убивает» [34], и он попросил ее не снимать туфли, когда они будут заниматься любовью.

Он разорвал двойной шов на ее колготках и почувствовал, что она уже вся влажная. Кокаин отправил ее в ионосферу, и она позволила ему свободно распоряжаться своим очень подвижным тазом. Все вокруг казалось раскаленным, необходимым, доступным. Удовлетворение, смешанное с кристальной чистотой совместного кайфа. Должно быть, у себя в голове она старалась отвлечься как профессионал. Вскоре она выгнула спину в шумном оргазме или правдоподобно сымитировала его ради Круза. Своими острыми коричневыми ногтями расцарапала ему спину почти до крови. Царапины на спине приятно болели.

Кончив, Круз почувствовал себя ниже пояса гораздо лучше. Это настолько его возбудило, что член снова затвердел, все еще находясь внутри нее. Она держала его крепкой хваткой. Словно бегунья на длинные дистанции, размеренно дышала через нос, и наконец на ее коже проступил пот. Казалось, в комнате кончался воздух. Секс превратился в состязание,