У каждого своя война - Виктор Тюрин

Пока я занимался самокритикой, Игнат занялся перевязкой. Графиня, тем временем, успокоившись за жизнь своего любовника, снова обратила свой взгляд на меня. Сначала я не понял, что он мог означать, а когда сообразил, тут же слетел с коня и помог ей сойти на землю.

– Похоже, вас все же обучали хорошим манерам, господин англичанин, – не преминула меня подколоть эта юная особа.

– Я рад, что вы хоть чем-то остались довольны, госпожа графиня, – съязвил я в ответ.

– Мне хотелось бы знать: вы были здесь с самого начала?

Я уже знал, какой будет следующий вопрос, но все равно ответил утвердительно, после чего меня ожог гневный взгляд.

– Вы видели, как умирают эти юноши и не пришли к ним на помощь! Кто вы после этого?! Вы не смеете после этого называться мужчинами! Не имеете права!

– А сами на кого похожи?! По мне так на мясника! Потому что именно вы притащили этих глупых телят на бойню!

После моих слов наступила тишина, словно люди и вся природа замерли в ожидании ответа графини.

– Я…! Я не хотела! Я не знала, что все так обернется. Дева Мария… – и она со слезами на глазах, чуть слышно, забормотала молитву.

Сейчас, когда она снова стала похожа на маленькую девочку, попавшую в беду, в моей душе шевельнулась жалость, которую я тут же постарался подавить в зародыше. Выждав некоторое время, чтобы графиня смогла прийти в себя, я продолжил наш разговор:

– Госпожа, мы первый раз с вами увиделись здесь, на этой дороге. Зачем вы пытаетесь меня обвинить в том, что я не совершал?

Может, это звучало и несколько жестоко, зато сразу расставляло все по своим местам. С минуту она молчала, а потом ответила:

– Извините меня, эсквайр. Я не совсем владела собой.

– Извинения приняты. В свою очередь примите мои извинения, графиня, за излишне резкие слова.

Только я это сказал, как ее взгляд затвердел, подбородок вздернулся, и передо мной уже стояла совсем другая женщина. Гордая, независимая, сильная. Даже если у меня и оставались на ее счет какие-то сомнения, то сейчас мне стало совершенно ясно, эта юная леди – птица весьма высокого полета.

«Похоже, она что-то задумала. Уж больно взгляд у нее изучающий, – только я успел так подумать, как она начала говорить:

– Я графиня Беатрис ди Бианелло. Исхожу из старинного рода, ведущего свое начало от Матильды, маркграфини Каносской, правительницы Тоскании. Некогда её владения простирались от Средиземного до Адриатического моря, занимая треть земель Италии. С ее смертью власть над ними была утеряна, но даже те владения, которыми сейчас владеет наша семья – огромны. Мой отец умер около двух месяцев назад, оставив мне все земли и деньги. Он умер так внезапно, что не оставил после себя никаких распоряжений по поводу моего опекунства. Этим решил воспользоваться герцог, Франческо Гонзага, месяц тому назад приславший гонца с приказом, явиться к нему во дворец. Я, как и положено вассалу, приехала к своему господину и со склоненной головой выслушала его волю. Пока разговор шел о назначении мне опекуна из приближенных герцога, я молчала, но когда зашел разговор о моем замужестве на этой противной жабе Мазуччо Торре, я сказала, что у меня есть суженый, любовь всей моей жизни. Услышав мои слова, герцог разгневался и сказал, что у него нет привычки менять своих решений, после чего отослал меня обратно, а чтобы не наделала глупостей, послал со мной дюжину своих солдат вместе с офицером, – заметив мой взгляд, брошенный на солдат, докапывающих последнюю могилу, она подтвердила. – Да. Это именно они. С помощью преданных мне людей побег удалось совершить перед самым приездом Торре. Остальное, вы знаете.

– Кто эти юноши?

– Двоюродные братья моего возлюбленного.

Невольный взгляд, брошенный на трупы юношей, заставил ее снова побледнеть, а красиво очерченные губки задрожать.

«Как же она красива! Большие черные глаза, обрамленные густыми ресницами… Блин! Еще немного и начну стихи складывать в ее честь. Не гони, парень. Не про тебя сия лошадка. Да и наездник у нее уже есть, – и я бросил неприязненный взгляд на ее избранника.

Приняв законы этого времени, я стал верить в силу, которая занимала привилегированное положение в этом мире. Этим наверно и сказывалось мое отношение к раненому юноше. С другой стороны я понимал, что так мыслить, значило опустить свое сознание до уровня дворянина эпохи Средневековья, но делать так, а думать по-другому, как со мной нередко происходило раньше, я уже не мог. Окружающий мир уже наложил на меня свой отпечаток, превратив в матерого хищника. Именно с этих позиций я судил этого мальчишку. Как воин – никакой, да и как человек – слабый духом.

«Рана-то совсем пустяковая. Чего стонать? Братья погибли, а он не по ним плачет, а от жалости к себе. Урод! И что она в нем нашла? – впрочем, в моих мыслях было не только осуждение, но и чувство зависти самца. Пока я так мыслил и рассуждал, графиня успела взять себя в руки.

– Эсквайр, я слышала, как вы представились наемником. Значит ли это, что вы собираетесь к кому-то наняться?

«Сейчас последует предложение, а что отвечать? Где этот гребаный итальянец?!».

– Вы весьма проницательны, графиня.

– Свои издевки оставьте при себе, мессир.

– Графиня, вы не так меня поняли…

– Так это была грубая лесть?!

– Вы спросили, а я вам ответил. Если вам не нравиться форма, в которую я облек свой ответ, то…

– Оставим это! Я хочу предложить вам контракт.

– Гм! Мне надо подумать.

– Только недолго. Я не привыкла ждать!

– Хорошо.

Только я так сказал, как в следующий миг перестал существовать для девушки. Отвернувшись, она подошла к своему избраннику и опустилась на колени. Затем, склонившись, провела нежными пальчиками по его щеке.

– Флавио.

– Беатрис.

При виде сцены нежности, я вдруг почувствовал нечто похожее на укол ревности. Чувство раздражения еще больше усилилось, когда я, наконец, добрался до Чезаре Апреззо, все еще сидевшего в кустах. У меня было большое желание разбить ему лицо в кровь, но сейчас я должен был соблюдать правила игры. Зажав свои чувства в кулаке, резко спросил:

– Что за игру вы затеяли?!

– Не забывайся! – он выждал паузу, ожидая, как я отреагирую, а потом добавил. – Твое дело – четко выполнять мои приказы! Я доходчиво объяснил?!

– Я понял. Что мне делать? Некоторое время он молчал, думая, а потом сказал:

– Наймись к графине.

– А дальше?

– Следуй за ней. Береги ее.

– Вы не идете с нами?

– Нет. Здесь наши пути разойдутся.

– Как скажете.

– Я сам тебя потом найду.

– Хорошо.

По большему счету, я был доволен нашим разговором. Мне итальянец не нравился. В нем, как и в Торре была какая-то червоточина.

– Я пошел.

– Подожди. Игнацио едет с тобой.

– Зачем?

– Потому что я так хочу. Пришли его ко мне. «Шпион, блин!».

Я выбрался из кустов, ведя на поводу заводных лошадей, словно за ними и ходил. Подойдя к графине, отозвал ее в сторону.

– Я принимаю ваше предложение.

– В таком случае, я изложу вам свой план, а вы поправите меня, если сочтете нужным.

– Не торопитесь, графиня. Сначала нам нужно разрешить вопрос с деньгами. Насколько я понимаю ситуацию, вы сейчас находитесь в бегах. Поэтому…

– Через три месяца мне исполниться шестнадцать лет и согласно завещанию отца я стану полновластной хозяйкой в своих владениях! А теперь… возьмите! – тут она сняла заколки, которые держали на густых волосах, цвета воронова крыла, белую кружевную накидку. Под ней обнаружилась сетка для волос. Изготовленная из золота и густо осыпанная жемчугом – она стоила целое состояние. Только она ее сняла, как пышная грива черных волос водопадом упала на ее плечи.

– Возьмите! – повторила она и протянула сетку мне.

Честно говоря, я немножко растерялся. Готовый торговаться за каждый дукат или спорить о сроках оплаты, я был не готов к такому быстрому и богатому предложению. Несколько секунд раздумывал брать или не брать, а потом сказал:

– Красивая вещь, графиня, но она потеряла половину своей красоты, как только вы сняли ее со своей прелестной головки! Оставьте себе! Мне пока хватит вашего обещания выплатить нам деньги в срок!

Какую-то секунду она колебалась, так ей не хотелось расставаться со своим украшением, но, сумев пересилить себя, сунула сетку мне в руки.

– Этот вопрос улажен. Но у меня есть еще один вопрос. Я не знаю законов Италии, поэтому если можете, объясните свое положение с точки зрения законности.

– Я, Беатрис ди Бианелло из рода маркграфов Каносских и не привыкла, чтобы мою честь подвергали сомнению!

Тон ее голоса резко изменился, снова стал повелительным и властным. Так говорят со слугами. Подбородок опять вздернулся вверх, бровки нахмурены, большие красивые глаза потемнели от гнева.