Утро черных звезд - Иар Эльтеррус

— Может быть… Может быть…

Больше Таргат ничего не сказал, он пожал протянутую Исаром руку и исчез в темной дымке.

Антиконтроль,

Индиго

Победная улыбка тронула сухие губы Микаэля, такого душевного подъема и даже восторга он не испытывал много лет. Кто-то все-таки сумел наподдать этим тварям, кто-то сумел сделать то, к чему он так долго, но безуспешно стремился. И неважно, кто это был и чего добивался, ему в ноги поклониться можно, раз он доставил столько неприятностей Контролю. Издали поклониться, конечно. Если потребуется. Микаэль не любил и неизвестности, и кланяться всем подряд.

Что бы это ни было, но Контролю явно пришлось несладко. Микаэль отлично умел отслеживать любые возмущения в Сети, а то, что произошло сутки назад… не поддавалось описанию. Они горели! Горели, как факелы! В той зоне, которую мог отслеживать Микаэль, происходило что-то невообразимое. Буквально в течение нескольких секунд в пределах его досягаемости не осталось ни одного работающего Контролирующего. Будь на его месте кто-нибудь помоложе и полегкомысленнее, он бы уже плясал от радости, но Микаэль понимал сейчас другое — каким-то неведомым образом ему дается такой шанс, который он и представить себе до этого не мог. Золотой билет. И этим золотым билетом надо распорядиться с максимальной для себя выгодой.

«До дна выберу, — думал он. — Досуха. Что бы то ни было, досуха!»

Сделав несколько глубоких вдохов, Микаэль заставил себя успокоиться — предстояла важная встреча, в ходе которой нужно решить три срочных вопроса. Во-первых, необходимо будет убедить сенаторов Кинси и Тольбера, что нужно закрыть программу космических исследований или хотя бы отсрочить ее — нечего терранам делать в большом космосе, недостаточно для этого развиты. Сейчас — тем более не надо. То, что случилось с Контролем, скорее всего не повлияло на такие структуры, как конклавы или монады. Еще попадутся глупые терране на глаза разведчикам!.. Каковы будут последствия — известно. Зонирование не зонирование, а планету приберут к рукам уж точно, слишком мало разработана, ресурсов пока что полно. А значит, придется убираться восвояси, чего, конечно, совсем не хочется. Ведь в планету столько труда вложено! Во-вторых, нужно срочно чем-то занять научные группы, работавшие в этих программах. Микаэль уже знал, что именно он им предложит. И, в-третьих, существовало еще одно дело, и дело это было на данный момент даже важнее, чем закрытие программы. Дело настолько деликатное, что Микаэль до сих пор не мог точно сформулировать, что именно он собирался сегодня потребовать от сенаторов. Но это третье требование настолько органично увязывало между собой первый и второй пункты программы, что любо-дорого посмотреть.

Черт. Опять это «любо-дорого». Набрался выражений-паразитов, чтоб их…

На память снова пришла Славния, никак не желающая превращаться в подобие Аларики, несмотря на все усилия, и функционер скривился. Как ни вытравливаешь из славнов их идиотские моральные принципы, эти принципы все равно возвращаются в каждом новом поколении. Не желают славны, в отличие от алариканцев, превращаться в жующих жвачку потребителей, думающих только о том, как бы поразвлечься или добыть еще денег. Это проблема, которую необходимо решить любым способом, и побыстрее. И он ее решит, даже если придется уничтожить непокорный народ. Слишком многое поставлено на карту. Если не удастся сделать эгрегор этого мира серым и пустым, то Контроль обязательно появится и здесь.

Ощутив укол совести, Микаэль поежился — ему самому порой было стыдно за то, что он делал, и даже вера в великую идею свободы не помогала. Ведь для достижения своей цели ему приходилось уничтожать, втаптывать в грязь творцов — ученых, композиторов, поэтов. Почему? Да потому что именно они не давали своим народам превратиться в серую бездушную массу, тревожили души людей, а это недопустимо. Люди должны стать покорны, и тогда эгрегор этой планеты никого не заинтересует.

Да, это не самый лучший способ борьбы с Контролем, но иного Микаэль просто не знал — за тысячелетия истории их организации были перепробованы все способы, кроме этого. Не сразу функционеру удалось добиться желаемого, далеко не сразу — на это ушло около двух сотен лет. Да и то удалось достичь не всего, люди не хотели становиться скотом, и изо всех сил сопротивлялись. Однако Микаэль десятилетиями гнул свою линию и постепенно добивался желаемого. Искусство выродилось в индустрию примитивных развлечений, а то, что выбивалось из общего ряда, не пропускали. И это, в конце концов, сыграло свою роль — все больше людей Терраны превращались в обывателей, не желающих знать ничего, кроме собственной выгоды.

При всем этом законы планеты были мягки и гуманны, люди жили сыто и богато, никто ни в чем не нуждался, безработицы практически не было — Микаэль не позволял большому бизнесу показывать свою истинную сущность и жестко ограничивал аппетиты корпораций. Естественно, неявно — никто в мире не подозревал, что этот человек держит в руках все нити управления. Его считали всего лишь одним из самых богатых людей Терраны, меценатом и защитником, не зная, что на самом деле перед ними тайный правитель планеты.

— Господин Стовер, к вам сенаторы Кинси и Тольбер, — доложил по коммуникатору секретарь.

— Зовите, — бросил Микаэль, отвлекаясь от размышлений.

Вскоре дверь отворилась, и на пороге возникли два человека в строгих костюмах. Марк Кинси был невысоким жизнерадостным толстячком. Роберт Тольбер, в отличие от него, худым высоким мизантропом. Правда, глаза обоих сразу выдавали понимающему человеку их сущность — матерые волки, которые не упустят своего и никого никогда не пожалеют. Иные при «демократии от Стовера» к власти не пробивались.

— Добрый день, господа, — поприветствовал вошедших Микаэль. — Присаживайтесь.

— Спасибо, — кивнул Кинси. — В ногах, как говорится, правды нет.

— Точно так же, как в вашей налоговой декларации, — усмехнулся Микаэль.

— Я бы хотел поинтересоваться, в чем причина столь срочного вызова, — с места в карьер начал Тольбер. — Вам прекрасно известно, что вы оторвали нас от дел, и, хотя полет к вам занимает всего час с небольшим, вы должны понимать, что мы…

— Стоп, стоп, стоп. — Микаэль похлопал ладонью по полированной столешнице. — Роберт, я бы попросил вас воздержаться от столь эмоциональной реакции на мой вызов и для начала выслушать меня. Вы же знаете, я не из тех людей, которые делают что-то для собственного развлечения.

— Мы слушаем, Микаэль, — Кинси сел в кресло. — Раз дело не терпит отлагательств, выкладывайте.