Стикс - 2 - Наталья Андреева

— Надеюсь, ничего больше они с вами не сделали?

— Ты об изнасиловании? — Она вздрогнула. — Нет! Я бы этого не пережила! Мало мне было страданий? Они швырнули меня на землю и убежали вместе с сумочкой. После этого я кое-как привела себя в порядок и доплелась до милиции. Написала заявление. Позвонила начальнику, чтобы сказать, что бумаги у меня украли.

— А он отдыхает где-нибудь в Турции.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросила Инна Александровна. — Да, отдыхает.

— В общем, дешевый развод. Только из-за чего? Из-за документов? А что в них было?

— Расходники. Платежные поручения. Копии, разумеется.

— А зачем ему копии? Вашему начальнику?

— А зачем им копии?

— Может, они напали на вас из-за денег и мобильного телефона? — предположил он. — На наркоманов не похожи?

— Нет. Здоровые, крепкие парни.

— Ай-яй-яй! Напали на беззащитную одинокую женщину! Втроем!

— Хватит паясничать, — оборвала она. — Мы пришли.

— Должен вас огорчить: я в отпуске.

— Но…

— Проходите. — Он открыл перед женщиной дверь.

На проходной их пропустили беспрепятственно. Капитан Свистунов пока в штате, а мать следователя Мукаева все еще побаиваются. Она права: был бы жив Ванька, весь город был бы уже на ушах. И попадись ему в руки эти бандиты…

— Пошли к Сереге Серову, — сказал он Инне Александровне.

Но тот заартачился:

— Я грабежами не занимаюсь. У меня дела серьезные.

— Какой же это грабеж? Это разбой! Слыхал: их было трос. В камуфляже. Секретное задание спецназа: избить и ограбить гражданку Мукаеву. Куда серьезнее?

— Шлемы-маски — это еще не камуфляж. Подумаешь, сумочку сперли!

— Там же было две тысячи наших, отечественных рублей! Серый, где твой патриотизм?

— Чего ты от меня хочешь? — тоскливо спросил старлей. Инна Александровна, кусая губы, следила за перепалкой. Наконец, встала и сказала:

— Так. Я уже поняла, что напрасно сюда пришла. Где мое заявление?

— Идите в восьмую комнату. Там разберутся.

Инна Александровна ушла. Усмехнувшись, он спросил у старлея:

— А тебе это не кажется странным? Трое здоровых парней в шлемах-масках, на наркоманов не похожи, крадут у женщины сумочку с копиями платежных поручений?

— А две тысячи рублей и мобильный телефон?

— Тебе же русским языком сказали: на наркоманов не похожи. Добыча-то копеечная. Эх, Серый! Не выйдет из тебя сыщика.

— А нам лавровые венки ни к чему, — глядя в стену, сказал старлей. — Зато нас из органов не просят по собственному желанию. И статью не шьют за пьяную драку в ресторане.

— Понятно: тише едешь, дальше будешь. Вы с Романычем сработаетесь. Рассказывай: что придумали?

— Не имею права.

— Я все еще в сотрудниках хожу. На место происшествия мы вместе выезжали, не забывай.

— В общем, так, — замялся Серега. — Только не ори.

— Молчу, как рыба.

— На пистолете обнаружены только одни отпечатки пальцев.

— Женщины, которая швырнула его на пол, закричав: «Это не мое!»

— Если ты будешь меня перебивать…

— Молчу, молчу. — Он демонстративно зажал ладонью рот. Мол, как рыба.

— Больше ничьих нет. Как водится, стали искать мотив. В том числе отрабатывать версию «на бытовой почве». Выяснилось, что потерпевший Нахрапьев был любовником гражданки Тимофеевой. Они вместе приехали в сауну из Р-ска, где провели ночь, что свидетельствует о наличии между ними интимных отношений.

Он все больше мрачнел. Теперь понятно, куда они клонят!

— Меж тем выяснилось, что ни Ладошкин Алексей Петрович, ни его невеста Ольга Маркина мотивов для личной неприязни к гражданину Нахрапьеву не имеют. Они были малознакомыми людьми, к тому же принадлежавшими к разному кругу.

— Кроме них там было еще одиннадцать человек, — напомнил он. — Те, что приехали на маршрутке.

— В том-то и дело! — оживился старлей. — У всех остальных есть алиби! Двое были в бассейне. Девять человек пили-ели в комнате отдыха. После того как сторож ушел за пивом, оттуда никто не выходил.

— А двое в бассейне? Двое не девять. Согласен, что восемь свидетелей, с которыми ты пил, — железное алиби. Но те двое, что купались в это время, вполне могут друг друга покрывать.

— Видишь ли… э-э-э… Они и в самом деле любовники. Но какой резон кому-нибудь из них убивать Нахрапьева? В то время как гражданка Тимофеева…

— Личная неприязнь, — перебил он. — Производственный конфликт. Начальник лишил премии.

— Руслан, это и в самом деле пистолет следователя Мукаева, — в упор посмотрел на него Серега.

— Я с самого начала это знал.

— Откуда он у случайных людей?

— Ты хочешь сказать…

— В то время как ежу понятно, откуда он взялся у его любовницы. У Тимофеевой.

— Чтобы Ванька забыл ствол в доме у бабы? У своей любовницы?!

Он осекся. Да, на следователя Мукаева это не похоже. Но ведь это был не следователь Мукаев. Тот, другой, должностных инструкций не соблюдал. Он вообще был человеком странным. В самом деле, откуда вдруг всплыл Ванькин пистолет? Кто привез его в дом отдыха? Если Саранский добрался до коттеджа, в котором жил, могли и Алексей Петрович с любовницей. Но ведь и Леся могла. Теоретически. Ведь проследить путь оружия из кабинета капитана Свистунова, где тот его в последний раз и видел, до комнаты отдыха в сауне невозможно.

— Ты же сыщик, — напомнил Серега. — Ты сам меня учил. Давай рассуждать логически…

— Понятно, куда ты клонишь. Леся застрелила своего настоящего любовника, Нахрапьева, из пистолета бывшего любовника, следователя Мукаева. По какой причине?

— Любовь есть любовь, — развел руками Серега. — Обидел, бросил, жениться обещал и передумал, к другой ушел.

— О, черт! Черт!

Он вскочил и забегал по кабинету. Зазвонил телефон на столе у Сереги. Тот нехотя взял трубку.

— Да. Слушаю. А он уже здесь.

Обернулся резко: кто звонит?

— Хорошо, Андрей Романович. Я передам.

Серега положил трубку и сказал:

— Тебя следователь разыскивает.

— На предмет?

— Показания взять.

— Показания?!

— Ты ведь… э-э-э… Близкий друг Тимофеевой. А она под подозрением. В общем, объясняйся сам с прокуратурой.

— Я им сейчас объяснюсь! Так объяснюсь!

Он выругался и вылетел из кабинета, бухнув дверью. По дороге в прокуратуру слегка остыл. Их рассуждения не лишены логики. Если бы не газ в сауне. Уж, конечно, не угарный. Он не верил в то, что Леся застрелила Нахрапьева. Он слишком хорошо ее знал. Зачем ей это делать? Ванька десять лет мозги пудрил. Уходил, приходил, обещал жениться и тут же об этом забывал. Не убила же. Прощала. И что такое после этого Нахрапьев? Эпизод в ее жизни, не больше. Чтобы убить, нужны сильные чувства. Нет, Леся в него не стреляла. Тогда кто?

Полдень

Зануду следователя сотрудники правоохранительных органов, да и все в городе меж собой звали просто Романычем. Романыч сказал, Романыч ушел «на задание», Романыч парит прокурору мозги. А Ванька Мукаев с иронией называл «анычем», имея в виду каменную задницу своего коллеги. Тот предпочитал работу в тепле, у себя в кабинете, и терпеть не мог, когда вызывали на место происшествия или приходилось ехать на следственный эксперимент, на допрос в следственный изолятор. Тянул резину, требовал всех к себе и закрывал дела для передачи в суд с явной неохотой. Папочки у него были в идеальном порядке, Романыч так холил их и лелеял, что расставался с грустью, вздыхая и облизывая тонкие сухие губы.

— «Ром» давно прокис и превратился в уксус, остался «аныч», — язвил Ванька. Разумеется, неприязнь была взаимной.

— Ваш Мукаев когда-нибудь доиграется, — морщился Романыч. — Посадят его.

— Был бы ты прокурором, так бы и сделал.

— Да! Таким людям в прокуратуре не место! Вот из-за таких, как Мукаев, про нас и пишут всякое! А мы — честные и порядочные люди.

«Честный и порядочный человек» за тридцать лет работы в Р-ской прокуратуре умудрился ни разу не засветиться, что при той системе, что при этой, надо отдать ему должное. За руку его никто не ловил при передаче взятки, дела из суда на доследование практически не возвращали, но и легенды о его подвигах не ходили. Человек просто делал свою работу. И делал ее скучно. А народу нужны герои. Драки следователя Мукаева, который лично задерживал особо опасных преступников, обсуждались что в пивнушках, что в салонах высокопоставленных персон с большой охотой. Равно как и его внебрачные связи. И по сей день никто не верил, что Ванька Мукаев больше не вернется. Зато верили, что это его очередной трюк: исчезнуть без следа и на время затаиться. Эх, если бы они знали правду! Но правду говорить сейчас тем более нельзя. Следователь Мукаев — это джокер. Пусть-ка Петя Зайцев побегает. Время надо тянуть. Время. Кто первый добежит до приза, тот его и получит. Так что, Петр Иваныч, тормозись.