Жених, найди мне жениха (СИ) - Ячменева Алена

Не повез.

Алек меня накормил, угостил по традиции сладеньким, отшил моего горе-ухажера, за что я ему сегодня была благодарна, закупил всевозможные шампуни и мыла и повел купаться на озеро.

Озеро тут было совсем небольшим и отгороженным плотными зарослями деревьев от остального мира. Но мой защитник все равно сначала прочесал все кусты, залез на дерево проверить чистоту неба от крылатых ящериц и только потом разрешил снять платок. В этот раз мыться мне пришлось по частям. Для начала я отправила Алека в кусты и искупалась, а потом оделась и позвала парня мыть мои волосы, потому что одной мне было не сподручно.

— Ты мне расскажешь, что вчера делал и зачем тебе понадобилось осиное гнездо? — поинтересовалась я, лежа на камне головой в сторону озера, пока парень намыливал мои волосы местными малоэффективными эко-шампунями.

— Я вчерра ничего не делал, — признался голос позади меня. — И бабушка говоррит, что если я ничего не делаю, то обязательно вляпаюсь в какую-нибудь исторрию…

— Но зачем ты украл осиное гнездо? — недоумевала я.

— Как знать, — загадочно ответил голос позади меня. Я приподнялась на локтях, обернулась и увидела загадочную улыбку парня, который выливал на кончики моих волос сразу полбутылки чистящего настоя и пытался хоть немного его вспенить.

Была у меня одна мысль почему Алек притащил это гнездо, но звучала она совсем по-идиотски, поэтому я решила ее не озвучивать. А дело было в том, что у меня складывалось впечатление будто Алек стыдиться передо мной своего лица, похожего на Алексия, и подобным способом пытался скрыться. Однако причины, по которой он это делает, я не смогла придумать, поэтому и решила промолчать.

— А вы вчерра чем занимались? — спросил парень угрюмо, будто обиженный ребенок.

— Я рисовала Богдана. Обнаженным, — ляпнула я и обернулась, чтобы не пропустить его реакцию.

Если бы Алек держал в руках не мои волосы, а, скажем, ногу, он бы точно ее сломал. Было удивительно как он не порвал мои крепкие волосы, о которых мечтает любая девушка, с силой сжав их, а потом рванув в разные стороны. Взгляд его при этом был направлен вниз на воду и руки, поэтому глаз его я не видела, но вот негативную реакцию было трудно не заметить. И даже не просто негативную.

— Черт, да ты ревнуешь! — огорошила меня мысль.

— Что вы делали? — одновременно со мной переспросил Алек, дергая меня за волосы, отчего я чуть не свалилась с камня в воду.

Я вскрикнула и схватилась за волосы у корней.

— Больно! — возмутилась я.

— Сейчас будет еще больнее — я буду тебя топить, — хмуро ответил парень и тут же закричал, словно я кинула его на деньги, то есть отчаянно и с надрывом: — Ты же мне обещала!

Я так и застыла на камне: сидя вполоборота к воде, держа одной рукой волосы у основания шеи, а второй рукой опираясь на камень, я смотрела на своего приятеля, замечая на его лице смесь обиженного ребенка, которому я запретила брать сладкое из-за баловства на уроке, и маньяка-убийцы из фильмов ужасов. Скажу я вам, смесь эта была чудовищной. Мне одновременно было страшно и смешно. Причем страшно намного больше, потому что вспыхнувшие глаза парня в темном переулке я еще не смогла забыть, как и свой последовавший за этим испуг.

Но вот чего я не испытала так это радости, ехидства, и умиления при виде очевидной ревности своего друга. Скорее даже мысль о его возможной ревности меня смутила и захотелось отвести стыдливо глаза и сделать вид, будто я ничего не видела.

— Я пошутила, — растерянно ответила. Первоначально моя шутка должна была выйти смешной, но почему-то даже мне она показалась идиотской после реакции Алека. Сам же парень эмоционально поведал мне о том, что думает о таких шуточках, плюнул и отправился вон из воды, оставив мои волосы плавать на поверхности.

— В следующий рраз как бы я не пошутил! — пригрозил он, выходя на песок и вытираясь полотенцем. — Сама свои волосы мой. Нашла тут себе лакея!

Он обижено развернулся и пошел в сторону леса, зло распинывая песок в разные стороны.

— Эй! Ну перестань! — бесперспективно позвала я его. — Не оставляй меня здесь одну! Алек!

Парень скрылся за деревьями, а я осталась на берегу озера в одиночестве. Мои волосы блестели, солнечные лучи, падающие на них, только усиливали это свечение. Я сидела на камне в одежде, наполовину вымытые волосы плавали в воде. У меня было два варианта: либо нагнуться и продолжить помывку, рискуя свалиться со скользкого камня, либо слезть с камня, запачкать вновь волосы, снять одежду, намочить ее из-за мокрых волос и снова залезть в озеро с бесперспективными попытками вымыть длиннющие волосы, чтобы в них не запутались водоросли, камешки или тина. Я через пару минут метаний туда-сюда выбрала третий вариант:

— Алек! Помоги мне, пожалуйста! — взмолилась я, придерживая затекающую шею рукой. — Прости! Я сказала, не подумав! Алек!

Еще не меньше минуты я чуть ли не рыдала на этом проклятом камне, пытаясь докричаться до парня, но он все-таки вернулся. Такой же угрюмый и нервный.

— Ррисовала его? — хмуро поинтересовался он.

— Нет! — заверила я его. — Правда, не рисовала!

Он фыркнул как лошадь.

— Мы даже за руки не держались! Все было очень прилично, как и обещала, — я оправдывалась за какую-то несусветную чушь, и сама от этого чувствовала себя идиоткой. Но еще большей идиоткой я чувствовала себя из-за своей нелепой позы выброшенной на берег русалочки.

Парень еще немного потоптался на берегу, пофыркал, побурчал, а потом все-таки вновь зашел в озеро и уже не так бережно, как раньше, начал мыть мои волосы.

Я молчала, снова улегшись на камень, смотря в небо и чувствуя волны чужой злости у себя в изголовье.

— А что плохого в рисовании? — поинтересовалась я, когда он объявил, что закончил помывку и собирал мои волосы в протянутое мной полотенце.

— А что хоррошего? — все также агрессивно поинтересовался он.

Я, получив свои волосы в полотенце, наконец, разогнулась и прижимая клубок к груди, обернулась к озеру, видя, как Алек удаляется от меня, плывя к центру озера.

Я поспешно слезла с камня и подбежала к своей сумке, достала альбом, карандаш и принялась делать быстрые наброски озера и парня в нем. Не знаю, чего я добивалась, но мне захотелось проверить одну гипотезу.

Парень плавал долго, поэтому я успела сделать довольно подробный набросок, и когда мы вернулись в гостиницу я его поспешно завершила, добавив немного красок и деталей. Конечно, рисунок все равно вышел схематичным, но на нем угадывался и полуобнаженный парень, и черты самого Алека.

Рисунок я специально оставила на видном месте. Алек увидел его вечером, когда я уже укладывалась спать. Я лежала на кровати с полузакрытыми глазами, подсматривала и претворялась спящей.

Парень сначала прошел мимо альбома, потом, видимо, заметив рисунок, вернулся, поднял его и начал рассматривать. Честно сказать, я ожидала, что он разозлится и с замиранием сердца ждала его реакции. Мне казалось, будто с рисованием у него связаны какие-то плохие воспоминания или ассоциации, ведь должна же была быть у него причина почему он так относится к безобидным рисункам и художникам.

Но он вместо того, чтобы нахмуриться, вдруг радостно улыбнулся. Я одновременно и от шока, и от возмущения открыла глаза, но тут же их закрыла, потому что он обернулся в мою сторону. Выждав пару секунд, снова приподняла веки и оказалась свидетельницей того, как меня обворовывают.

Парень, как будто так и должно было быть, аккуратно вырвал лист из альбома, сложил его в несколько раз и спрятал в нагрудном кармане. Он воровато обернулся, я закрыла плотно глаза, а когда открыла, он уже плескался в тазике с водой.

20. Не допускайте, девки, скуки!

В городе имени Алека мы прожили чуть больше недели. Каждый день я продолжала очаровывать Богдана и разочаровываться в нем же. Не знаю по какой причине, но парень так и заглядывал мне в рот и вился вокруг. Из-за этого он еще больше меня раздражал и выводил из себя тем, что большую часть дня я претворялась той, кем не являюсь: милой и кроткой девочкой с ангельскими глазками. Зато в отношениях с дьяволенком с такими же невинными глазками отношения у меня все крепли и крепли.